— Тридцать миллионов, — Павел медленно повторил цифру, словно пробуя её на вкус. — Папа, это же целое состояние!
Андрей кивнул, не отрывая взгляда от нотариального акта. В соседней комнате уже час кричали друг на друга его отец и дядя Сергей. Что-то грохнуло — судя по звуку, упал стул.
— И всё это сгорит, если они не договорятся? — Марина нервно теребила салфетку. — Просто перейдёт в детский дом?
— Через три недели, — подтвердил Андрей. — Бабушка всё продумала.
В дверях появилась соседка, тётя Люся, с подносом: — Чай будете? С поминок остался. И пирожки капустные, Вера Павловна любила такие.
Она поставила поднос и понизила голос: — Опять орут? Третий день уже. Весь подъезд слушает. Вчера Семёныч с третьего этажа пришёл, говорит — может, участкового вызвать? А я говорю — подожди, может, сами успокоятся.
***
Всё началось четыре дня назад. Андрей приехал из Мурманска на похороны бабушки — первый раз за пятнадцать лет переступил порог родительской квартиры. Встретил его отец, Михаил Петрович, постаревший, но всё такой же колючий.
На поминках собралось человек сорок. Родственники, соседи, какие-то незнакомые старушки из поликлиники, где бабушка Вера лечилась последние годы. Кутья, блины, селёдка под шубой — всё как положено. Только вот родня сидела по разным углам и переговаривалась шёпотом.
— Слышал, земля в центре? — дядя Сергей уже к третьей рюмке покраснел. — Под торговый центр самое то.
— Не твоего ума дело, — отрезал Михаил Петрович.
— А чьего? Я тоже сын!
Нотариус, худощавый мужчина в очках с толстыми стёклами, пришёл на следующий день. Очки постоянно сползали, и он поправлял их нервным движением, отчего казалось, будто он подмигивает.
— Вера Павловна оставила… необычное распоряжение, — он откашлялся и поправил очки. — Земельный участок, полгектара, кадастровая стоимость…
— Сколько? — перебил Сергей.
— Тридцать два миллиона рублей. Рыночная — выше. Но есть условие.
Он достал конверт:
— Все наследники должны подписать соглашение о совместном владении. Единогласно. До конца месяца. Иначе — благотворительному фонду «Дети ».
Игорь, двоюродный брат, вскочил: — Это шантаж!
— Это завещание, — поправил нотариус, в очередной раз водружая очки на место. — Совершенно законное. Я сам составлял, всё проверено.
***
Первая попытка переговоров закончилась, не начавшись. Сергей требовал продать землю немедленно и поделить деньги. Игорь настаивал на строительстве бизнес-центра. Михаил Петрович вообще молчал, только курил одну за другой.
— Может, проголосуем? — предложил Андрей.
— Тут не дума! — рявкнул отец. — Единогласно сказано!
На второй день приехали Марина с Павлом. Мальчик сразу нашёл общий язык с бабушкиным котом Василием — огромным рыжим котярой, который смотрел на всех как на идиотов.
— Папа, а почему дедушка с тобой не разговаривает? — спросил Павел.
— Старая история, — уклонился Андрей.
Старая история была проста: пятнадцать лет назад Андрей выбрал море вместо семейного бизнеса — автосервиса, который потом благополучно прогорел.
Вечером, когда все разошлись, Андрей поднялся на чердак. Искал что-то, что могло бы объяснить странное завещание бабушки. В старом сундуке, под стопкой советских журналов «Работница», нашёл пачку тетрадей.
Дневники. Сорок лет семейной хроники.
«12 марта 1995 года. Миша опять выпил. Обещал Андрюше велосипед на день рождения, а деньги пропил. Мальчик плакал. Сердце разрывается.»
«8 октября 2003. Серёжа продал мамины серьги. Сказал — украли. Врёт, конечно. Видела его у ломбарда на Садовой.»
«15 мая 2010. Игорёк взял у меня в долг на бизнес. Пятый раз. Знаю, что не вернёт, но как откажешь — внук всё-таки.»
Андрей читал и понимал: бабушка всё знала. Все их секреты, все грехи.
***
— Что это у тебя? — Сергей стоял в дверях, покачиваясь.
— Старые журналы, — соврал Андрей, пряча тетради.
— Не вешай мне лапшу! Документы нашёл?
— Нет никаких документов. Всё у нотариуса.
Сергей шагнул вперёд, споткнулся о порог: — Ты всегда был её любимчиком! Небось тебе отдельно что-то оставила!
Шум привлёк остальных. Михаил Петрович, Игорь с женой, даже тётя Люся прибежала с третьего этажа.
— Он что-то прячет! — кричал Сергей.
Андрей вздохнул и показал тетради: — Дневники бабушки. Хотите — читайте.
Михаил Петрович взял одну, пролистал. Лицо его становилось всё мрачнее.
— Мама твою… — он осёкся. — Записывала всё.
— А что там про меня? — заволновался Игорь.
— Про всех, — ответил Андрей. — Про то, как мы её обманывали, обворовывали, разочаровывали. Сорок лет подряд.
Повисла тишина. Где-то внизу хлопнула дверь — кто-то из соседей вышел покурить.
— Папа, смотри! — Павел показал телефон. — Бабушка Вера мне видео прислала! Неделю назад!
На экране появилось лицо бабушки. Усталое, но с искоркой в глазах.
«Павлуша, милый. Показывай это, только если совсем плохо будет. Скажи им всем: я не злая старуха. Просто хочу, чтобы они вспомнили — они семья. Пусть плохая, но семья. А деньги… Деньги — это проверка. Справятся — молодцы. Нет — значит, и не надо им. Детишкам в детдоме нужнее. И ещё: пусть твой папа не боится. Он правильно сделал, что уехал. Иначе стал бы таким же. А так — остался человеком.»
Экран погас.
— Хитрая была, — пробормотал Сергей. — До последнего хитрила.
Михаил Петрович сел прямо на пыльный пол: — А ведь права была. Мы же друг друга грызём из-за денег, которых ещё нет. Которых может и не быть.
— Так что делать-то? — спросил Игорь.
Андрей посмотрел на часы. Девять вечера. За окном моросил дождь.
— Давайте чай пить. И говорить. Нормально говорить, без крика.
***
Собрались на кухне. Тесно — шестеро взрослых, Павел и кот Василий, который уселся на холодильнике и наблюдал.
— Помню, — начал Михаил Петрович, — мне лет десять было. Мама повела нас с Серёжкой в цирк. Денег не было, она последние собрала. А мы по дороге подрались, билеты в лужу уронили. Она не ругалась. Просто повела нас домой и блины напекла. Сказала — цирк дома устроим.
— А помнишь, как она нас с рыбалки встречала? — подхватил Сергей. — Ты же щуку обещал, а принёс трёх карасей. Она сделала вид, что это самая большая рыба в мире.
Истории полились одна за другой. Смешные, грустные, тёплые. Павел слушал, открыв рот. Марина тихонько плакала. Даже Игорь расчувствовался.
— А что если… — Андрей помешал сахар в чае, — что если действительно сделать что-то вместе? Не продавать землю, а построить… не знаю. Что-то полезное.
— Дом престарелых? — фыркнул Сергей.
— Или детский центр, — предложила Марина. — С кружками, секциями.
— Или и то, и другое, — сказал Павел. — Бабушка Вера всегда говорила, что дети и старики друг друга понимают.
Михаил Петрович встал, подошёл к окну: — Мама мечтала о саде. Чтобы яблони цвели весной.
— Так посадим яблони, — сказал Андрей.
Отец обернулся: — Ты серьёзно?
— А что? Дядя Серёжа бухгалтер по образованию. Игорь связи имеет в стройке. Ты в автоделе разбираешься — транспорт наладишь. Я денег подкину на старт.
— Наши сбережения… — начала Марина.
— Пойдут в дело. В семейное дело.
Кот Василий спрыгнул с холодильника и потёрся о ногу Андрея, словно одобряя.
***
Участковый Николай Николаевич, седой майор предпенсионного возраста, пришёл на следующее утро.
— Ну что, Петровы, угомонились? А то весь район жалуется. Вера Павловна, царство ей небесное, тихая была женщина, а вы тут цирк устроили.
— Извините, — буркнул Сергей. — Больше не повторится.
— Смотрите мне. А то знаю я вас. В девяносто пятом вы тоже так подрались. Помню, Вера Павловна тогда пришла, плакала — помирите, говорит, сыновей. Еле развёл вас тогда.
Когда участковый ушёл, все переглянулись.
— Может, правда попробуем? — спросил Игорь. — По-нормальному?
Подписи под соглашением поставили в тот же день. Нотариус удивлённо поправлял очки и переспрашивал: — Вы уверены? Все согласны?
— Все, — ответил Андрей. — Мы решили.
***
Год спустя Андрей стоял на той же земле, но теперь её было не узнать. Трёхэтажное здание досугового центра имени Веры Петровны. У входа — молодые яблоньки, ещё тонкие, подвязанные к колышкам.
Сергей, трезвый уже полгода (с перерывами, но старается), объяснял что-то прорабу. Игорь руководил разгрузкой мебели для игровой комнаты. Михаил Петрович с Павлом красили забор — спорили о цвете.
— Зелёный лучше! — Синий практичнее!
Марина и тётя Люся накрывали столы во дворе — через час открытие, придёт весь район.
Кот Василий важно восседал на крыльце, как хозяин.
Андрей достал из кармана последнюю страницу бабушкиного дневника:
«Я не святая. Знаю, каково это — хотеть лучшей жизни, завидовать, злиться. Но также знаю: семья — это не те, кто идеален. Это те, кто остаётся рядом, несмотря ни на что. Может, после меня они это поймут. Хотя бы попробуют понять.»
— Папа! — крикнул Павел. — Иди помогать! Дед говорит, ты в покраске не разбираешься!
— Это ещё кто в покраске не разбирается? — возмутился Андрей и пошёл к ним.
А яблони уже выпустили первые листочки. К осени, может, и зацветут. Бабушка Вера была бы рада.
