О! Идёт! Идёт… — молодые мамочки отходили подальше от детской площадки, убирали телефоны в сумки и карманы, чтобы лучше следить за своими детьми.
— И с ним…
— А куда она его денет? Он у неё единственный ребёнок.
— Единственный, а ума дать не может.
Сгрудившись небольшой группкой, женщины обсуждали молоденькую, симпатичную мамочку и её милого мальчика. Большеглазый мальчуган лет 4-х, гиперактивный блондин, с прекрасно поставленной речью для своего возраста. Ребёнок находил общий язык почти со всеми ребятами на площадке легко и непринуждённо. Приносил много игрушек с собой, самые крутые и модные машинки. Но не все дети хотели с ним играть, а их родители очень напрягались, когда подходил Русланчик к их чаду.
Руслан ничего плохого никому из детей не делал, в драку не лез, но была у него одна ярко — выраженная особенность. Настолько яркая, что у взрослых заворачивались уши, когда он начинал ссориться с кем-то из детей. Руслан матерился так, не каждый взрослый знал значения произносимых им слов, а он применял чётко по назначению! Вместо шлепка, толчка или пинка озадачивал своего обидчика или просто не угодившего ему ребёнка свои словарным запасом. Дети терялись и не знали, как реагировать, смотрели на родителей, им же нельзя такое говорить.
Но, когда первая реакция детей сходила на нет, они начинали повторять за ним вычурные словечки, и родители делали им замечания. А ему нет! Руслана мама не ругала, максимум могла сказать:
— Руслан, прекрати, так нельзя говорить.
— Сейчас опять, как загнёт!
— Ага, дай только повод.
— А мамаше хоть бы хны.
— Такая же… не от мира сего.
— Хуже! Взрослая женщина, а приструнить не может ребёнка.
— Да я! Я бы, как дала по губам за такое, чтобы аж распухли.
Не проходит и получаса, а Руслан уже шпарит на матерном, да так, что мамаши похватали своих детей и врассыпную. А мама Руслана еле-еле рот открывает: Руслан, перестань. Руслан, нельзя так.
— Вам не стыдно? — обратилась к ней одна родительница с мальчиком лет 5-ти на руках.
Женщина продолжала наблюдать за своим сыном, не вставая со скамейки.
— Не стыдно такого ребёнка выводить в люди? Его в клетке надо держать, подальше от других, раз не умеете воспитывать.
Руслан в этот момент подошёл к маме.
— А тебе не стыдно так обзываться? — обратилась к нему женщина.
— Руслан, не говори так больше! — строго попросила его мама.
Мальчик насупился на неё, большие зелёные глаза будто помутнели.
— Руслан, прекрати. Руслан, пойдём домой, — испуганно поднялась женщина со скамейки и взяла за руку сына.
Мальчик стал бить собственную маму по рукам, кусать, орать, запрокидывать голову, падать на землю.
— Руслан, перестань! — несмотря на шлепки и пинки от сына, женщина подняла его и крепко-крепко зажала руками, присев перед ним на корточки. Но он как безумный продолжал биться в истерике, бить её, кусать, хватать за волосы. Она еле-еле унесла его с площадки.
Никого ребёнок не обидел и не тронул, кроме собственной матери. Несколько дней их не видели на общей дворовой площадке. Всё это время обсуждали и судачили между собой, какой ненормальный всё-таки этот Руслан и его мама — курица.
— Я бы как дала своему по губам! Услышь от него хоть раз что-то подобное.
— Я бы тоже отлупила, кинься на меня мой Игорь.
— А я думала моя Кристина истеричная, а тут тако-о-ое…
Обмусолили, прибавили, нагородили ещё больше, но со временем забыли, пока эта мамочка снова не появилась на детской площадке.
Поздоровалась со всеми и снова уселась на скамейку, следить за сыном. Но со стороны за ними наблюдали более пристально.
В тот день обошлось без эксцессов. Руслан даже не обматерил никого. С детьми делился игрушками, игрушечными автоматами и спокойно ушёл домой. Остальные родители выдохнули, когда видели, как удаляется эта терпеливая мамочка со своим избалованным мальчиком.
— Там и отец наверняка такой же!
— Ага, вся семейка!
— У нормальных родителей ребёнок так выражаться не будет.
— Зато к логопеду водить не надо! Любого взрослого заткнёт за пояс, — подначила всех весёлая Надя. У неё четверо детей, и она ко многому относилась чуть проще, чем остальные. Признаться, у неё и дети не лучше этого Руслана, особенно старшие. Слово не скажи — сразу огрызаются на взрослых.
От неё тоже посторонились. Не видела она, как бился в истерике и кусался этот Руслан, не слышала, видимо, как умеет выразить свои эмоции этот ребёнок, вот и болтает, не думая.
Несколько недель на площадке было спокойно. Дети, конечно, ссорились, делили игрушки, забирали, дружили, а через час не дружили, и наоборот. Всё как обычно. Даже на Руслана иной раз не обращали так пристально внимания, когда его выгоняли с горки и он применял по максимуму свой нестандартный словарный запас. А что чужие родители сделают, если родная мама ничего не говорит. Сидит с кислой миной, слова поперёк не скажет.
Но вот появились новенькие. Премилая мамочка с двумя очень подвижными девочками-двойняшками. Девочки сразу вписались в общую атмосферу и подружились почти со всеми детьми. Их мама с лёгкостью нашла общий язык с родителями детей и много рассказывала о том, как у них было хорошо, там, где они жили до этого.
— О! Идут… — зашевелились мамы, поднялись со скамеек, отошли в сторонку всем скопом, и новенькая с ними.
— Сейчас смотри, что будет…- предупреждали её.
— Потом не спрашивай у своих девочек, где они набрались таких слов.
— Каких? — Ольга удивлённо смотрела на всех.
К площадке подошли Руслан со своей мамой и Надя с ними со своей младшей. Дети сразу побежали на горку, а мамочки встали в тенёк и продолжали мирно беседовать. Мама Руслана встала так, чтобы видеть сына со всех ракурсов.
Новенькие двойняшки подбежали к Руслану и стали отбирать у него лопатку или машинку, он вырвал у них и то и другое, и на ядрёном русском объяснил, чтобы они ушли от него, он не хочет с ними играть. У Ольги брови полезли на макушку. Её даже не успели остановить и предупредить, она направилась прямо к детям.
— Это что такое?! — схватила она за руку и тряхнула хорошенько Руслана. — Разве можно такое говорить? — трясла она указательным пальцем у его лица. — Дома с родителями будешь так разговаривать!
— Отпустите его! Пожалуйста, не надо, — успела только сказать мама Руслана, подбегая к сыну.
Но он уже нёсся к ней навстречу, кричал, глаза опять заволокло, а потом он упал перед неё и стал биться об землю, бить себя, царапать, заламывать себе пальцы, крутиться волчком.
Дети от испуга кинулись врассыпную. Ольга стояла в шоке, не понимала, что происходит. Надя пыталась помочь маме Руслана. Они схватили его за ноги, за руки и пытались выпрямить, только бы не свело от судороги.
Остальные родители стояли и наблюдали за неадекватным, избалованным, истеричных ребёнком. Так и говорили. Ольга металась к своим девочкам и к Наде с мамой Руслана.
— Скорую вызывайте! — крикнула Надя всем мамам, которые собирались уходить поскорее и уносить детей, а то испугаются. — Скорую! Скорей же.
Скорая приехала быстро. Орущего и дёргающегося в конвульсиях мальчика уложили на носилки и в машину, его мама перечисляла диагнозы своего ребенка фельдшеру скорой, села рядом со своим сыном в карету.
Скорая уехала. Надя с дочерью подошла к тем, кто ещё остался на площадке.
— Я же не знала… — бормотала Ольга, оправдываясь перед всеми. — Я же не знала, что у него столько проблем.
— Никто не знал. Нелли не отчитывалась перед каждым. Там не только со здоровьем, там и в семье всё очень печально. Воспитывает Нелли сына сына. Муж был, сначала очень хороший, любящий, а потом… что-то пошло не так. Издевался папаша над собственным ребёнком, пока мама была на работе. Она рано вышла на работу, до сих пор сожалеет об этом. Нелли узнала о побоях и дрессуре, папочка закрывал мальчугана на несколько часов в туалете с выключенным светом, когда уже беда случилась. До этого малышу не сильно верила, думала, фантазирует, капризничает. Разве может родной папа обижать собственного ребёнка? Отца Руслана посадили. Нелли пришлось бросить работу, а тут ещё и дед её — единственный близкий родственник заболел. Пришлось к нему переехать, а куда деваться, дед ходить перестал — лежачий, у неё квартиры своей нет, снимала. Язык у старого кащея подвешен, как проснётся, так и пошло-поехало мат-перемат. А что она сделает? Деду осталось всего ничего.
Нелли сына не подпускает к старику, но ребёнок то всё слышит. И голос может повысить дедуля. Руслан слышит громкий, резкий звук и цепенеет, его может скрутить судорога, как сегодня. У ребёнка очень много проблем с психикой и психосоматикой. Наблюдается везде.
— А мы тут при чём? Пусть держит своего зверёныша в клетке! — выругалась одна мамашка уходя. — В следующий раз кинется на наших детей или на нас.
Оля стояла и испуганно повторяла про себя, что не знала и не хотела, чтобы так получилось.
— Никто не знал, — понимая, о чём думает перепуганная новенькая, сказала Надя. — Вы правы, конечно, — ответила она и той, что уходила. — Но не судите строго. Руслан всего лишь ребёнок.
Наверное, её не услышали кто разошёлся, кто-то отошёл подальше и стал обсуждать ситуацию. Надя забрала свою младшую и пошла домой. Больше её с младшим ребёнком и Нелли с Русланом на площадке не видели. Оля встретила Надежду в магазине через некоторое время и поинтересовалась, как там мальчик?
— Всё нормально. Неделю подержали в больнице.
— А как же дедушка?
— Какой дедушка? Не было же никакого дедушки на площадке в тот день?
— Не на площадке. У Нелли дедушка больной, а она в больнице целую неделю.
— Ах, этот! — усмехнулась Надя. — Мне пришлось повоевать с ним. Со мной он поменьше выражался, не такой он умалишенный, больше прикидывается, издевается над внучкой. Все в порядке, не беспокойтесь, Руслан больше не придёт на площадку.
— Почему?
— Ещё покусает кого-нибудь, — подмигнула Надя. — Ему место в клетке.
Оля хотела сказать, пусть приходит, никто его не обидит, никто не будет кричать, но промолчала — она тут новенькая, за всех не может отвечать.
Может оно и к лучшему, что такой ребёнок будет держаться подальше от нормальных детей.
