Всю обратную дорогу я думала — что с этим делать? Сказать свекру? Андрею? Или сделать вид, что ничего не видела? В итоге, решила сначала разузнать детали.
Стала наблюдать. Выяснилось, что свекровь стала часто куда-то отлучаться по «делам» — то в поликлинику к врачу, то к подруге, то в магазин на другой конец города, за какими-то особенными продуктами. А я взяла да и проследила за ней пару раз.
Оказалось, что встречается она с этим мужчиной регулярно. То в том же кафе, то в парке, а один раз я видела, как они заходили в подъезд многоэтажки на другом конце города. Роман у них самый настоящий, длится уже месяцев шесть, не меньше.
Я даже узнала, кто он такой. Игорь Владимирович, 42 года, работает в автосалоне директором по продажам. Недавно развелся, детей нет. Познакомились они в том же кафе — Валентина Петровна рассказывала подруге по телефону, думая, что я не слышу.
И вот теперь, глядя на ее довольную физиономию после подарка со шваброй, я решила — пора воздать по заслугам.
****
Гости постепенно стали расходиться. Попрощались, поблагодарили за угощение, пожелали счастья. Валентина Петровна тоже начала собираться, но я её остановила:
— Валентина Петровна, подождите минутку. У меня для вас тоже есть подарок.
Она удивилась:
— Для меня? А зачем?
— Да просто так, от души. Я же воспитанная девушка — подарок за подарок.
Пошла в спальню, достала из шкафа конверт, который приготовила заранее. Руки дрожали, сердце колотилось, но решение было твердым.
Возвращаюсь в комнату. Оксанка с мужем еще не ушли — помогали убирать со стола. Увидели конверт в моих руках, переглянулись.
— Валентина Петровна, вот вам мой подарок, — протягиваю конверт. — Откройте, пожалуйста.
Она берет конверт с любопытством. Вскрывает, достает содержимое… И лицо у нее резко меняется. Сначала недоумение, потом шок, потом паника.
А в конверте были фотографии. Она с Игорем в кафе. Как он целует ее руку. Как они обнимаются у подъезда. Как заходят вместе в дом. И записка от меня: «Дорогая Валентина Петровна! Раз уж вы так заботитесь о порядке в моем доме, подумала, что вам будет интересно навести порядок и в своих делах. Кстати, Игорь очень симпатичный мужчина. С наилучшими пожеланиями, Елена».
Наступила тишина. Даже тиканье часов на стене казалось оглушительным. Петр Николаевич заглянул через плечо жены и увидел фотографии. Лицо у него стало серым.
— Что это такое? — хрипло спросил он.
А я спокойным голосом отвечаю:
— А это ваша жена с новым знакомым, Петр Николаевич. Я их случайно встретила в кафе. Они очень мило общались, надо сказать.
Валентина Петровна схватила меня за руку и впилась в неё своими ногтями:
— Лена, ты что творишь?! Это недоразумение! Мы просто… он мне помогает с покупкой машины!
— А ещё учит целоваться? — не унимаюсь я. — Интересный способ консультации. А в квартиру к нему вы тоже за консультацией ходили?
Андрей стоял как громом пораженный, переводя взгляд с фотографий на мать, потом на отца.
— Мам, это правда? — прошептал он.
Валентина Петровна попыталась взять быка за рога:
— Андрей, это все провокация! Твоя жена всё подстроила! Фотографии можно подделать!
— Подделать? — усмехнулась я. — На фотографиях четко видны дата и время съемки. И если хотите, можете спросить в кафе «Венеция» — они вас там хорошо знают, вы уже два месяца каждую пятницу там встречаетесь.
Петр Николаевич медленно встал из-за стола. Лицо у него было каменным.
— Валя, мы поговорим дома, — сказал он тихим, но очень страшным голосом.
— Петя, я могу все объяснить! — начала было свекровь, но я ее перебила:
— Валентина Петровна, а может быть, вам стоит сначала свою жизнь почистить, а уж потом указывать мне, как убираться в доме? Швабру вам одолжить? Как раз свежеподаренная имеется.
Тут она не выдержала. Вскочила с места, затряслась от ярости:
— Да как ты смеешь! Какое ты имеешь право!
— Точно такое же, какое вы имели право унижать меня пять лет подряд. Разница только в том, что у меня есть чувство меры, и я молчала. А у вас, судя по всему, его нет.
Оксанка с мужем стояли с открытыми ртами. Потом подруга взяла меня за руку:
— Лен, мы, наверное, пойдем. Тут ваши семейные дела…
— Да нет, оставайтесь, — сказала я. — Семейные дела закончились. Валентина Петровна как раз собиралась уходить. Правда же?
Свекор взял жену под локоть:
— Да, мы уходим. Валя, одевайся.
Они ушли. Петр Николаевич даже не попрощался — просто кивнул и вывел жену. А та на пороге обернулась и бросила:
— Ты еще пожалеешь об этом!
— Посмотрим, — ответила я.
****
После их ухода Андрей долго сидел молча, уставившись в одну точку. Потом посмотрел на меня:
— Лен, зачем ты это сделала?
— А зачем твоя мама подарила мне швабру при всех гостях?
— Но семью-то разрушать зачем было?
Тут я не выдержала:
— Семью разрушила я? Серьезно? А кто полгода изменял мужу? Кто встречался с любовником, пока дома ждал ничего не подозревающий супруг? Я что ли?
Он помолчал, потом признал:
— Ты права. Мама сама во всем виновата. Просто я не ожидал…
— Не ожидал чего? Что твоя святая мамочка способна на такое? Или что я способна дать отпор?
Мы долго разговаривали в ту ночь. Я объяснила мужу, что больше не намерена терпеть унижения от его матери. Что если он не может защитить жену, то я буду защищать себя сама.
— Но зачем было при гостях? — не унимался он.
— А зачем твоя мама при гостях подарила мне швабру с комментариями о том, что дома у меня грязно? Получила ответ в том же формате.
Знаете что? Андрей впервые за пять лет встал на мою сторону. Сказал, что мама действительно перешла все границы с этим подарком. И что измена — это уже совсем другой уровень.
На следующий день звонила сноха Ира, орала в трубку, что я разрушила семью. Я ей спокойно ответила:
— Ира, семью разрушила не я. Семью разрушила твоя свекровь, когда решила завести любовника. Я просто довела эту информацию до заинтересованной стороны.
Через неделю Валентина Петровна попыталась через сына передать извинения. Но я сказала, что приму их только лично и при условии, что больше никаких поучений в мой адрес не будет.
А еще через месяц до нас дошли слухи, что родители Андрея разводятся. Петр Николаевич подал документы в суд. Андрей сначала винил меня:
— Видишь, что получилось? Отец с матерью разводятся из-за твоих фотографий!
— Не из-за моих фотографий, а из-за того, что на них изображено, — отвечала я. — Если бы твоя мама не изменяла, разводиться было бы не из-за чего.
Постепенно до него дошло, что я права. А когда он поговорил с отцом и узнал подробности — что измена длилась полгода, что мать врала ему в глаза, строила из себя святую, — то понял: я сделала правильно.
Правда, через три месяца родители помирились. Видимо, Валентина Петровна поняла, что терять есть что. Петр Николаевич поставил жесткие условия — никаких контактов с Игорем, полная отчетность о перемещениях, и если еще раз что-то подобное случится — развод без разговоров.
****
Но самое главное — кардинально изменились наши отношения. Валентина Петровна больше не могла позволить себе прежнее поведение, зная, как я могу ответить.
Первый раз после скандала она появилась у нас дома на день рождения Андрея — через два месяца после той памятной истории. Пришла с букетом хризантем и коробкой конфет.
— Андрюша, поздравляю, — сказала она, целуя сына, а потом повернулась ко мне: — И тебя тоже поздравляю, Лена. Спасибо, что организовала такой хороший праздник.
Никаких колкостей, никаких замечаний по поводу блюд или чистоты квартиры. Сидела тихо, вежливо общалась, даже похвалила мой салат оливье.
А на Новый год принесла мне в подарок красивый шарф и перчатки — дорогие, качественные.
— Подумала, тебе пригодится, — сказала она. — Зима холодная в этом году.
На 8 марта — цветы и коробку хороших шоколадных конфет. На мой день рождения в следующем году — сертификат в косметический салон на сумму пять тысяч рублей.
Конечно, теплых отношений между нами не появилось — слишком много воды утекло, слишком много обид накопилось. Но появилось взаимное уважение, основанное на понимании того, что у каждой из нас есть рычаги давления друг на друга.
Она больше не критикует мою готовку, не делает замечаний по поводу уборки, не лезет с советами о том, как мне жить. А я молчу о ее романе с Игорем — хотя знаю, что они иногда созваниваются. Но это уже не мое дело.
****
Но самое важное — изменился Андрей. Впервые за все наше знакомство он увидел истинное лицо своей матери. И понял, что жена нуждается в защите.
— Знаешь, — сказал он как-то вечером, когда мы смотрели телевизор, — я раньше думал, что мама просто строгая. А оказалось, что она иногда и злая.
— Не злая, а привыкшая к тому, что ей все сходит с рук, — поправила я. — Твой отец ей никогда не перечил, ты молчал, когда она меня унижала. Вот она и решила, что ей все можно.
— Прости меня, Лен. Я должен был раньше вступиться за тебя.
— Лучше поздно, чем никогда.
Теперь на семейных встречах Андрей внимательно следит за тем, что говорит его мать. И если она начинает переходить границы, сразу ее останавливает:
— Мам, это неуместно.
А однажды, когда Валентина Петровна позволила себе замечание по поводу моей новой стрижки («Коротко слишком, по-мужски выглядит»), он прямо сказал:
— Мам, если тебе не нравится, как выглядит моя жена, можешь не смотреть в ее сторону. Или вообще к нам не приходить.
Свекровь тут же извинилась и больше таких комментариев не делала.
****
Конечно, история получила огласку среди родственников и знакомых. Оксанка рассказала другим нашим подругам, те — своим мужьям и знакомым. В общем, через месяц половина района знала о том, что «Ленка отомстила свекрови за швабру».
Реакции были разные. Одни осуждали меня:
— Зачем надо было семью разрушать? Можно было поговорить по-человечески.
Другие, наоборот, поддерживали:
— Правильно сделала! Сколько можно терпеть хамство!
Моя мама, когда узнала всю историю, сказала:
— Дочка, может, ты слишком жестоко поступила?
— Мам, а если бы тебе свекровь подарила швабру при гостях, ты бы молчала?
Помолчала, потом призналась:
— Наверное, нет. Но я бы не стала подкарауливать ее с любовником.
— А я не подкарауливала. Случайно увидела. А использовать эту информацию или нет — это уже мой выбор.
Коллеги по работе тоже разделились на два лагеря. Марина сказала:
— Лена, я восхищаюсь твоей выдержкой. На твоем месте я бы уже давно этой бабе врезала.
А Светлана покачала головой:
— Месть — это не по-христиански. Надо прощать.
— Прощать можно, когда просят прощения, — ответила я. — А когда пять лет тебя унижают и получают от этого удовольствие, то прощение тут не поможет.
****
Прошел год с того памятного дня рождения. И знаете что? Я ни о чем не жалею. Да, способ был жестким, но эффективным.
Валентина Петровна теперь ко мне относится с уважением. Не с любовью — это было бы странно после всего, что между нами произошло. Но с уважением. Она поняла, что я не та, кого можно безнаказанно унижать.
Наши встречи стали редкими, но вежливыми. Приходит на большие праздники, дарит нормальные подарки, не позволяет себе колкостей. И я вижу в ее глазах осторожность — она знает, что я знаю ее секрет.
Андрей научился защищать свою семью от материнской тирании. Раньше он всегда занимал позицию «не вмешиваюсь», теперь четко дает понять матери, когда она переходит границы.
А главное — я поняла важную вещь. Уважение не выпрашивают, его требуют. И иногда для этого приходится показывать зубы.
Конечно, идеальным решением было бы просто поговорить, объяснить свекрови, что ее поведение неприемлемо. Но пять лет попыток наладить отношения показали — с такими людьми разговаривать бесполезно, только действовать.
****
А швабра та, до сих пор стоит у меня в кладовке. Я ее ни разу не использовала — принципиально. Пусть стоит как памятник моему бесконечному терпению, которое однажды все-таки кончилось.
Иногда, проходя мимо, я на нее смотрю и улыбаюсь. Вот что значит подарок, изменивший жизнь! Кто бы мог подумать, что обычная швабра станет поворотным моментом в семейных отношениях.
На прошлой неделе встретила Валентину Петровну в магазине. Поздоровались вежливо, она даже спросила, как дела на работе. А потом сказала:
— Лена, я тут подумала… может, нам стоило бы как-то по-другому общаться с самого начала.
— Возможно, — согласилась я. — Но сейчас уже поздно что-то менять. Мы есть такие, какие есть.
Она кивнула и пошла своей дорогой. А я подумала: да, поздно что-то кардинально менять. Но то, что есть сейчас, меня устраивает.
Девочки, помните главное: никто не имеет права вас унижать. Никто! Даже свекровь. Даже близкие родственники. Особенно при посторонних людях. И особенно в ваш день рождения.
