— Папа, мне некуда больше идти! — Алексей стоял в дверях родительской квартиры, сжимая в руках помятую справку из банка. — Они завтра описывают всё имущество, если я не найду двести тысяч.
Михаил Андреевич замер у телевизора, пульт выскользнул из рук и со стуком упал на пол. По коридору заторопились лёгкие шаги — Светлана, его жена, появилась на пороге кухни, вытирая руки кухонным полотенцем.
— Что происходит? — её голос звучал настороженно. — Алёша, ты чего такой бледный?
— Света, проходи на кухню, — Михаил поднял пульт, не глядя на неё. — Это семейные дела.
— Какие ещё семейные дела? — она скрестила руки на груди. — Я тоже семья, между прочим. И если речь идёт о деньгах, то меня это прямо касается.
Алексей тяжело опустился на диван, справка шуршала в его дрожащих руках.
— Пап, я же не виноват… Компания обанкротилась, меня сократили, а кредит остался. Я полгода искал работу, но везде требуют опыт, которого у меня нет в новой сфере.
— Сколько? — коротко спросил отец.
— Двести тысяч. До завтра.
Светлана резко развернулась и зашагала по кухне.
— Не верю своим ушам! Приперся в семь вечера с такими новостями! А раньше что, язык проглотил?
— Света, пожалуйста…
— Не «Света» мне! — она выглянула из кухни, размахивая полотенцем. — У нас самих двое детей! Лене через месяц в первый класс, нужна форма, портфель, всё остальное. А Вовке брекеты ставить, ортодонт сказал — сейчас или никогда!
Михаил провёл рукой по лицу. В сорок пять лет он выглядел старше, особенно в такие моменты.
— Лёша, объясни толком, как ты в такую яму попал?
— Да что тут объяснять! — Алексей встал, нервно заходил по комнате. — Взял потребительский кредит, когда устроился в ту фирму. Думал, буду работать, отдам. А фирма оказалась прокладкой — директор свалил с деньгами, а нас всех бросил.
— А почему сразу не сказал? Полгода молчал!
— Да потому что надеялся сам разберусь! — голос Алексея сорвался. — Думал, найду работу быстро, буду платить по частям. Банк сначала шёл навстречу, отсрочки давал. А теперь говорят — всё, терпение кончилось.
Светлана вернулась в гостиную, села в кресло напротив.
— И что, теперь мы должны расхлёбывать? Я правильно понимаю?
— Света, он мой сын.
— А мои дети что, не твои? — её голос становился всё резче. — Мы копили эти деньги два года! На дачу копили! Хотели детям нормальное лето обеспечить, а не в душной квартире сидеть.
Алексей сел обратно, опустил голову.
— Я понимаю, что прошу многого. Но я же отдам! Найду работу и отдам!
— Когда отдашь? — Светлана наклонилась вперёд. — Через год? Через два? А если не найдёшь работу? Что тогда?
— Найду! Обязательно найду!
— Легко сказать, — она откинулась в кресле. — Михаил, скажи ему. Скажи, что у нас своих проблем хватает.
Отец молчал, смотрел в окно, где медленно садилось солнце.
— Пап?
— Я думаю.
— О чём тут думать? — Светлана встала, подошла к мужу. — Мы планировали покупать дачу. У нас есть вариант в Подмосковье, хозяева ждут до конца месяца. Если мы сейчас отдадим деньги, то упустим эту возможность.
— Дача подождёт, — тихо сказал Михаил.
— Подождёт? А наши дети подождут? Лена мечтает о своём огороде, хочет цветы сажать. Вова просил собаку завести, в квартире нельзя, а на даче можно.
Алексей поднял голову.
— Света, ну пойми, я же тону! Меня выселят, всё заберут. Я останусь на улице!
— А мы должны топить вместе с тобой? — она повернулась к нему. — Мои дети должны страдать из-за твоих ошибок?
В комнате повисла тишина. Где-то за стеной плакал чужой ребёнок, по батарее постукивало — отопительный сезон начинался рано в этом году.
Михаил медленно встал с дивана.
— Лёша, иди домой. Дай мне ночь подумать.
— Пап, времени нет! Завтра утром они приедут!
— Утром и поговорим.
Алексей посмотрел на отца, потом на Светлану, которая стояла с каменным лицом.
— Хорошо. Утром так утром.
Он направился к двери, но в последний момент обернулся.
— Пап, я никогда больше не буду просить. Если поможешь — буду благодарен всю жизнь. Если нет… значит, так тому и быть.
Дверь тихо закрылась. Светлана и Михаил остались одни в гостиной, где только что разыгралась драма.
— Ну что, теперь будешь меня убеждать? — спросила она, не оборачиваясь.
Михаил не ответил. Он смотрел на дверь, за которой только что исчез его сын.
Светлана ушла на кухню, громко загремела посудой. Михаил остался в гостиной, машинально переключал каналы. На экране мелькали новости, сериалы, реклама — всё сливалось в бессмысленный поток.
Он вспомнил, как пятнадцать лет назад так же сидел в другой квартире, держал в руках повестку на развод. Тогда первая жена, Ирина, кричала точно так же — только о других деньгах, других планах.
— Ты выбираешь работу! Командировки твои проклятые! А я что, должна одна сына растить? — бросала она тогда, собирая вещи.
И он выбрал. Карьеру, спокойствие, возможность содержать семью. А получил развод и редкие встречи с Алексеем по выходным.
— Миша, ты ужинать будешь? — голос Светланы прорвался сквозь воспоминания.
— Не хочется.
Она появилась в дверях, уже переодетая в домашний халат.
— Знаешь, я понимаю, что он твой сын. Но мы ведь тоже планировали жизнь. У меня Лена каждый день спрашивает: «Мама, когда мы дачу покупим? Когда я буду цветочки сажать?»
Михаил выключил телевизор.
— А если бы с Вовкой или Леной что-то случилось? Ты бы тоже так рассуждала?
— Не случилось бы! — резко ответила она. — Потому что я за ними слежу! Знаю, с кем они дружат, где работают, какие у них планы!
— Лене семь лет, Света.
— Ну и что? Воспитание с рождения начинается! — она села на край кресла. — А твой Алексей… Сколько раз ты ему уже помогал? Когда машину покупал — дал денег. Когда квартиру снимал — первый взнос оплатил. А теперь опять!
Михаил встал, подошёл к окну. Во дворе дети играли в футбол, их крики разносились по всему двору. Где-то среди них могли быть его Вова и Лена, если бы не темнота.
— Света, а если он правда на улице окажется?
— Не окажется! Найдёт, где переночевать. У него же есть друзья, знакомые.
— Ты серьёзно так думаешь?
Она помолчала, теребя край халата.
— Миша, я не бесчувственная. Мне его тоже жалко. Но я в первую очередь думаю о наших детях. О нашей семье.
— А он не наша семья?
— Он… — она запнулась. — Он взрослый. Тридцать лет уже. Должен сам отвечать за свои поступки.
Михаил повернулся к ней.
— Знаешь, когда Алексей родился, я держал его на руках и думал: «Буду лучшим отцом на свете». А получилось… получилось, что я его почти не знаю.
— Это не твоя вина.
— Моя, Света. Моя. Я выбрал развод, выбрал новую жизнь. А он остался с матерью, которая его настраивала против меня.
Светлана встала, подошла к мужу.
— Ты хороший отец. Для Вовы и Лены.
— А для Алексея?
Она не ответила. В квартире стало тихо, только тикали часы на кухне и где-то капал кран.
— Завтра утром он придёт, — сказал Михаил. — И мне придётся выбирать.
— Ты уже выбрал, когда женился на мне.
Михаил посмотрел на жену. В полумраке комнаты её лицо казалось чужим.
— Я иду спать, — сказала она. — Подумай хорошенько.
Оставшись один, Михаил достал телефон, нашёл в контактах «Алексей». Последний звонок — три месяца назад, на день рождения сына. Короткий, вежливый разговор ни о чём.
Он так и не нажал кнопку вызова.
Утром Михаил проснулся от звонка телефона. Светлана уже ушла с детьми в школу и садик, квартира была пуста.
— Папа, это я, — голос Алексея звучал хрипло. — Можно я подъеду?
— Конечно, приезжай.
Через полчаса сын стоял на пороге. Выглядел он ещё хуже, чем вчера — небритый, в мятой рубашке.
— Не спал всю ночь, — объяснил он, проходя в кухню. — Всё думал, может, есть ещё какой-то выход.
— И?
— Нет. Больше не у кого просить. — Алексей сел за стол, опустил голову на руки. — Мать сказала: «Сам напортачил — сам расхлёбывай». Друзья… у кого есть деньги, те не дают. А кто дал бы — у тех самих нет.
Михаил поставил перед сыном чашку кофе.
— Лёша, а ты точно уверен, что ситуацию нельзя решить по-другому? Может, с банком договориться?
— Пап, я всё перепробовал! Умолял, на коленях стоял! Они сказали: «Или деньги, или исполнительный лист». Третьего не дано.
Зазвонил телефон Михаила. На экране высветилось: «Светлана».
— Да?
— Миша, срочно приезжай в поликлинику! — голос жены дрожал. — С Вовкой что-то случилось!
— Что случилось?!
— Он упал на физкультуре, ударился головой! Врачи говорят, нужно делать томографию, может быть сотрясение!
— Я сейчас!
Михаил схватил куртку, но на пороге остановился. Алексей сидел за столом, смотрел на отца.
— Езжай, пап. Это важнее.
— Лёша…
— Правда, езжай. Я подожду.
— Мне может потребоваться несколько часов.
— Я понимаю.
Михаил метался между дверью и сыном.
— Слушай, а деньги… в банке они лежат?
— Да, на депозите. Можно снять в любой момент.
— Хорошо. Жди меня.
В поликлинике творился хаос. Светлана сидела в коридоре, держала за руку бледного Вову. Мальчик был в сознании, но выглядел испуганно.
— Как он? — Михаил присел рядом.
— Врач сказал, скорее всего, лёгкое сотрясение. Но нужно сделать снимки, убедиться, что нет гематомы.
Вова посмотрел на отца.
— Пап, а правда, что от удара головой можно умереть?
— Глупости! — Михаил обнял сына. — С тобой всё будет хорошо.
Но в глазах Светланы он увидел настоящий страх.
Через час, когда стало ясно, что Вова в порядке, она подошла к мужу.
— Миша, я всю дорогу думала… А если бы что-то серьёзное случилось? Если бы понадобилась операция?
— Не случилось же.
— Но могло! — она схватила его за руку. — А у нас денег на лечение нет! Ну, есть эти двести тысяч, но если ты их отдашь Алексею…
Михаил посмотрел на жену, потом на сына, который играл с телефоном в углу.
— Света, ты о чём?
— Я о том, что дети болеют! Несчастные случаи происходят! А мы не можем оставаться без резерва!
— У нас есть страховка.
— Какая страховка? Она покрывает только базовые вещи! А если понадобится хорошая клиника? Современное оборудование?
Михаил понял, к чему она клонит.
— Света…
— Я не жадная! — она говорила тише, но эмоций в голосе стало больше. — Но я мать! И я должна думать о безопасности своих детей!
— Наших детей.
— Да, наших! — она кивнула. — А Алексей… он взрослый. Найдёт способ выкрутиться.
— Какой способ? Он сам сказал — больше не у кого просить.
— Тогда пусть объявляет себя банкротом! Есть же такая процедура!
— При которой он лишится всего и останется с огромными долгами.
— Зато живой останется! — Светлана посмотрела на Вову. — А если завтра с нашим ребёнком что-то случится, и мы не сможем ему помочь, потому что отдали деньги? Ты сможешь жить с этим?
Михаил не ответил. В голове крутились слова Алексея: «Если поможешь — буду благодарен всю жизнь. Если нет — значит, так тому и быть».
Он достал телефон, посмотрел на время. День подходил к концу.
— Нам пора домой, — сказал он.
— А что с Алексеем?
— Не знаю, Света. Честно — не знаю.
По дороге домой Вова заснул в машине. Светлана молчала, смотрела в окно. Михаил думал о том, что через несколько часов к Алексею приедут судебные приставы. И что бы он ни решил, кто-то останется без будущего
Дома их ждал Алексей. Он сидел на кухне, перед ним лежала пачка документов.
— Как Вова? — спросил он, когда Михаил вошёл.
— Всё нормально. Лёгкое сотрясение.
— Слава богу, — Алексей облегчённо выдохнул. — А я тут сидел, думал… Может, это знак? Может, не стоит тебя в это втягивать?
Светлана, укладывавшая спать детей, услышала разговор и вышла в кухню.
— Миша рассказал, что с Вовой случилось?
— Рассказал.
— Тогда ты понимаешь, в каком мы положении. У нас двое детей, им нужна безопасность.
Алексей кивнул.
— Понимаю. И знаешь, Света, я не хочу разрушать вашу семью. Честно.
— Тогда зачем пришёл? — её голос стал жёстче.
— Потому что мне некуда идти! — он встал из-за стола. — Ты думаешь, мне легко сюда прийти? Просить помощи у отца, которого я вижу раз в год?
— Тогда почему раньше не приходил? Не в деньгах дело, а в отношениях!
— А какие отношения? — Алексей повернулся к отцу. — Пап, скажи честно — когда ты последний раз интересовался моей жизнью? Не на день рождения, а по-настоящему?
Михаил опустился на стул.
— Я… пытался.
— Пытался? Три звонка в год — это попытки?
— Лёша, ты сам отдалился! После развода ты меня винил!
— А за что винить-то было? — голос Алексея дрожал. — Ты ушёл от нас! Мать одна меня растила, работала на двух работах! А ты новую семью завёл!
Светлана вмешалась:
— Он имел право на личную жизнь!
— Имел! — Алексей развернулся к ней. — Но не имел права забывать о сыне!
— Я не забывал! — Михаил ударил кулаком по столу. — Я алименты платил! Каждый месяц!
— Алименты… — Алексей горько усмехнулся. — Пятнадцать тысяч в месяц. Знаешь, сколько это в переводе на отцовскую любовь?
— Это несправедливо…
— Несправедливо? А справедливо то, что я должен был скрывать от одноклассников, почему у меня нет отца? Справедливо, что на выпускном я сидел один, пока все остальные фотографировались с родителями?
Светлана посмотрела на мужа.
— Миша, не слушай его. Он манипулирует тобой.
— Я манипулирую? — Алексей развернулся к ней. — А ты что делаешь? Используешь сегодняшний случай с Вовкой, чтобы папа не помог мне!
— Как ты смеешь! Это мой ребёнок!
— А я чей ребёнок? — он посмотрел на отца. — Пап, ответь мне. Чей я ребёнок?
Михаил поднял голову. В глазах сына он увидел боль — не от сегодняшних проблем, а от многих лет.
— Мой, — тихо сказал он.
— Тогда почему я должен доказывать, что достоин твоей помощи? Почему Света решает, помогать мне или нет?
— Потому что это наши деньги! — вспыхнула Светлана. — Мы их заработали!
— Заработали? — Алексей засмеялся. — А сколько ты заработала за эти два года, Света? А сколько папа? Кто из вас главный добытчик в семье?
— Не твоё дело!
— Моё! Потому что речь идёт о деньгах моего отца!
— Твоего бывшего отца! Который выбрал новую семью!
Повисла тишина. Алексей побледнел, словно получил пощёчину.
— Понятно, — медленно сказал он. — Всё понятно.
Он начал складывать документы.
— Лёша, стой, — Михаил встал.
— Не надо, пап. Света права. Ты выбрал новую семью. И у тебя есть право на этот выбор.
— Подожди…
— Знаешь, что самое смешное? — Алексей застегнул куртку. — Я всё детство ждал, когда ты вернёшься. Мать говорила: «Не жди, он нас бросил». А я всё равно ждал.
Слёзы потекли по его щекам.
— А потом я вырос и понял — ты действительно нас бросил. Не из-за развода. Из-за того, что перестал быть отцом.
— Это неправда!
— Правда, пап. И сегодня ты сделаешь окончательный выбор. Поможешь мне — и покажешь, что я всё-таки твой сын. Не поможешь — и я пойму, что Света права. Я для тебя чужой.
Михаил смотрел на сына, на жену, которая стояла с каменным лицом, на закрытую дверь детской, за которой спали Вова и Лена.
— Дай мне пять минут, — сказал он.
Алексей кивнул и вышел в коридор. Светлана и Михаил остались на кухне.
— Что тут думать? — сказала она. — Он пытается тебя шантажировать!
— А если он прав?
— В чём прав? В том, что ты плохой отец? Посмотри на Вову и Лену! Ты для них делаешь всё!
— А для него?
— Он взрослый! Должен сам решать свои проблемы!
Михаил подошёл к окну. Во дворе горели фонари, где-то лаяла собака.
— Света, а если я помогу ему, мы что, не выживем?
— Выживем. Но дачи не будет. И денег на чёрный день тоже.
— А если не помогу?
— Что — если не поможешь?
— Я потеряю сына навсегда.
Светлана подошла к мужу, положила руку на плечо.
— Миша, ты же понимаешь — если сейчас дашь ему деньги, он будет приходить ещё. И ещё. У таких людей всегда будут проблемы.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, — она развернула его к себе. — Обещай мне. Что бы ты ни решил — это последний раз.
Михаил посмотрел ей в глаза.
— Хорошо. Последний раз.
Он вышел в коридор, где ждал Алексей.
— Лёша, — сказал он. — Я принял решение.
Алексей стоял, держась за стену. Лицо его было белым как бумага.
— Я дам тебе деньги, — сказал Михаил.
Сын закрыл глаза, тяжело выдохнул.
— Правда?
— Правда. Но с условием.
— Каким?
— Ты больше никогда не будешь просить у меня денег. Никогда. И не потому, что я тебе не помогу, а потому, что научишься жить самостоятельно.
Алексей кивнул.
— Договорились.
— И ещё одно условие, — Михаил посмотрел в сторону кухни, где стояла Светлана. — Ты будешь приходить к нам. Не только в праздники. Просто так. Познакомишься с Вовой и Леной по-настоящему.
— Пап…
— Я плохой отец, Лёша. Ты прав. Но я хочу исправиться. Если ещё не поздно.
Алексей шагнул вперёд и обнял отца. Впервые за много лет.
— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо, что не отказался от меня.
Михаил гладил сына по спине, чувствуя, как тот дрожит.
— Я никогда от тебя не отказывался. Просто не умел быть отцом на расстоянии.
Они так стояли несколько минут. Потом Алексей отстранился.
— Я поеду в банк, переведу деньги. А вечером зайду, расскажу, как всё прошло.
— Хорошо.
Алексей направился к двери, но вдруг остановился.
— Пап, а что Света скажет?
Михаил посмотрел в сторону кухни.
— Света поймёт. Рано или поздно.
После того как сын ушёл, Михаил вернулся на кухню. Светлана сидела за столом, смотрела в окно.
— Ну что, отдал? — спросила она, не оборачиваясь.
— Отдал.
— Значит, дачи не будет.
— Не будет. В этом году.
Она повернулась к нему.
— А если завтра с детьми что-то случится?
— Справимся. Как-нибудь справимся.
— Легко сказать.
Михаил сел рядом с женой.
— Света, я понимаю, что ты злишься. Но я не мог поступить иначе.
— Почему?
— Потому что он мой сын. И если я его предам сейчас, то потеряю навсегда.
Светлана помолчала.
— А нас ты не боишься потерять?
— Боюсь. Очень боюсь.
— Тогда почему рискуешь?
Михаил взял её за руку.
— Потому что настоящая семья — это когда никого не бросают. Ни старых детей, ни новых.
Светлана посмотрела на мужа долгим взглядом.
— Знаешь, а может, ты прав, — сказала она наконец. — Может, Вова и Лена должны знать, что у них есть старший брат.
— Ты серьёзно?
— Серьёзно. Пусть учатся, что семья — это не только те, кто живёт в одной квартире.
Вечером Алексей вернулся. Привёз с собой торт и букет цветов для Светланы.
— Всё улажено, — сказал он, садясь за стол. — Деньги переведены, долг закрыт.
— А работу искать будешь? — спросила Светлана.
— Уже ищу. Есть несколько вариантов.
— Хорошо. А то мои дети должны видеть, что их старший брат — не бездельник.
Алексей поднял голову.
— Брат?
— А как ещё тебя называть? — она улыбнулась. — Если ты сын моего мужа, значит, и мне кто-то.
В этот момент из детской выбежал Вова.
— Пап, а кто это?
Михаил посмотрел на сына, потом на жену, которая кивнула.
— Вова, знакомься. Это Алексей. Твой старший брат.
Мальчик с любопытством посмотрел на незнакомца.
— А почему он раньше не приходил?
— Потому что мы все были глупыми, — сказал Михаил. — Но теперь исправимся.
Алексей присел на корточки перед Вовой.
— Привет, братишка. Хочешь, я тебе покажу, как правильно мяч пинать?
— Хочу! — мальчик просиял.
Светлана встала из-за стола.
— Ладно, мужики, разбирайтесь сами. А я пойду Лене расскажу, что у неё теперь два старших брата.
Когда она ушла, Михаил и Алексей остались вдвоём.
— Пап, спасибо, — сказал сын. — За всё.
— Это я тебе спасибо. За то, что не сдался. За то, что заставил меня вспомнить, что значит быть отцом.
Алексей улыбнулся.
— Значит, теперь мы настоящая семья?
Михаил обнял сына за плечи.
— Теперь мы настоящая семья. Наконец-то.
