— Мам, а папа опять не ночевал дома? — спросила девочка таким будничным тоном, будто интересовалась, что на завтрак.
Елена резко села, натягивая одеяло до подбородка.
— Почему ты так решила, солнышко?
— Ну, его ботинки не стоят в прихожей. И ещё… — Маша замялась, перестав жевать косичку, — бабушка Света звонила вчера вечером. Я случайно услышала, как ты с ней разговаривала. Ты плакала.
«Господи, — подумала Елена, — когда она успела стать такой наблюдательной?»
— Иди умывайся, я сейчас завтрак приготовлю, — Елена попыталась улыбнуться, но получилось криво.
— Блинчики будут? — оживилась Маша.
— Будут. С вареньем и сметаной.
Дочь упорхнула в ванную, а Елена осталась сидеть на кровати, уставившись на пустую половину. Подушка Андрея лежала нетронутая, идеально взбитая — как в гостиничном номере. Три ночи он не приходил домой. Три ночи она засыпала, вслушиваясь в каждый шорох за дверью, вздрагивая от звука проезжающих машин.
На прикроватной тумбочке лежал телефон. Елена взяла его, разблокировала экран — ни одного сообщения, ни единого пропущенного звонка. Она открыла чат с мужем. Последнее сообщение от неё, отправленное позавчера в час ночи: «Андрей, где ты? Я волнуюсь. Пожалуйста, ответь».
Статус «прочитано» появился почти сразу. Ответа не было.
На кухне пахло блинами и детством. Елена механически переворачивала тонкие кружочки теста на сковородке, а Маша сидела за столом и рисовала что-то в альбоме, высунув от усердия язык.
— Мам, а почему люди расстаются? — вдруг спросила дочь, не отрываясь от рисунка.
Елена чуть не выронила сковородку.
— С чего ты взяла такой вопрос?
— У Кати из нашего класса родители развелись. Она теперь живёт то с мамой, то с папой. Говорит, что так даже интереснее — у неё теперь две комнаты и два набора игрушек.
— И что, ей это нравится?
Маша пожала плечами:
— Не знаю. Она вроде не плачет. Но на физкультуре, когда мы переодевались, я видела, как она смотрела на свой телефон. Там была фотография, где они все вместе в парке. Она быстро выключила, когда заметила, что я смотрю.
Елена поставила тарелку с блинами на стол и села напротив дочери. В альбоме был нарисован дом с красной крышей, рядом три фигурки держались за руки — папа, мама и девочка с косичками.
— Знаешь, Машуня, — медленно начала Елена, подбирая слова, — иногда взрослые понимают, что им лучше жить отдельно. Это не значит, что они перестают любить своих детей.
— А друг друга? Они перестают любить друг друга?
Елена замолчала. Как объяснить семилетнему ребёнку то, что она сама до конца не понимала? Как рассказать о том, что любовь может умереть так тихо и незаметно, что ты замечаешь это только когда от неё остаётся пустая оболочка?
— Иногда… иногда любовь превращается во что-то другое. В привычку. Или в усталость.
— Как конфета, которая долго лежала и стала невкусной?
Елена невольно улыбнулась:
— Да, примерно так.
Маша задумчиво намазала блин вареньем, свернула его в трубочку и откусила кусочек.
— Мам, а вы с папой… вы же не как старая конфета?
Комок подступил к горлу. Елена протянула руку и погладила дочь по голове:
— Ешь завтрак, а то в школу опоздаем.
После того как Маша ушла в школу, дом погрузился в тишину. Елена бродила по комнатам, машинально поправляя вещи, которые не нуждались в поправке. В спальне она остановилась у шкафа, провела рукой по рубашкам Андрея. Они висели ровными рядами — белые, голубые, в полоску. От них пахло его одеколоном, тем самым, который она подарила ему на прошлый день рождения.
«Дорогой, но ты этого стоишь», — сказала она тогда, вручая коробочку.
Он поцеловал её и пообещал носить только по особым случаям. Но особых случаев в их жизни становилось всё меньше, а одеколон расходовался всё быстрее.
Телефон зазвонил, вырывая из размышлений. Номер был незнакомый.
— Алло?
— Елена Сергеевна? — женский голос звучал неуверенно. — Это… это Кристина. Я работаю с вашим мужем.
Сердце ухнуло вниз.
— Слушаю вас.
— Я… простите, что звоню. Но я больше не могу. Мне нужно вам кое-что сказать. Можем встретиться?
Елена закрыла глаза. Внутри всё оборвалось, но голос остался ровным:
— Давайте через час в кофейне на Садовой. Знаете такую?
— Да, знаю. Спасибо, что согласились.
Елена отключилась и медленно опустилась на кровать. Значит, вот оно. То, что она подозревала, о чём боялась думать, сейчас обретёт форму и станет реальностью.
Она посмотрела на себя в зеркало. Тридцать пять лет, морщинки в уголках глаз, волосы нужно подкрасить — седина пробивается у корней. Когда она успела стать такой усталой?
Кристина оказалась совсем молоденькой — лет двадцать пять, не больше. Длинные светлые волосы, аккуратный маникюр, нервно теребит салфетку.
— Спасибо, что пришли, — начала она, не поднимая глаз. — Я понимаю, как это выглядит…
— Говорите, зачем позвали, — Елена удивилась собственному спокойствию.
— Я… мы с Андреем… — Кристина запнулась, покраснела. — Нет, я не могу. Это было ошибкой.
Она схватила сумочку, собираясь уйти, но Елена остановила её:
— Сядьте. Раз уж решились позвонить, договаривайте.
Кристина замерла, потом медленно опустилась обратно на стул.
— Три месяца назад у нас был корпоратив. Андрей был такой… печальный. Мы разговорились. Он рассказывал о вас, о дочке. О том, как вы познакомились, как он делал предложение на крыше, где вы смотрели салют…
Елена помнила тот вечер. Было холодно, она забыла перчатки, и Андрей всю дорогу грел её руки своим дыханием. А потом достал кольцо — простое, с маленьким камушком, всё, что он мог себе позволить тогда.
«Я буду стараться сделать тебя счастливой», — сказал он.
— …а потом мы начали встречаться, — продолжала Кристина. — Сначала просто кофе после работы, потом ужины. Он говорил, что дома ему одиноко, что вы отдалились друг от друга, живёте как соседи…
«Типичные отмазки», — подумала Елена, но промолчала.
— Вчера он сделал мне предложение, — Кристина наконец подняла глаза. В них стояли слёзы. — Сказал, что разведётся, что мы начнём новую жизнь. И я… я не смогла. Потому что всё время думала о вас. О вашей дочке. О том, что я разрушаю семью.
— И поэтому решили мне позвонить? Чтобы я сделала за вас грязную работу?
— Нет! — Кристина замотала головой. — Я хочу… я должна была вам сказать. Вы имеете право знать. И ещё… — она полезла в сумочку, достала небольшую бархатную коробочку, положила на стол. — Это он мне вчера дал. Но я не могу это принять.
Елена смотрела на коробочку и не решалась открыть. Внутри билось только одно: «Не может быть, чтобы там было то же самое кольцо. Не может быть».
Она медленно подняла крышечку. Внутри лежало кольцо с бриллиантом — большим, сверкающим, безупречным. Совсем не похожее на её скромное колечко.
— Заберите его, — Кристина поднялась. — И простите меня. Я знаю, вы не обязаны, но… простите.
Она быстро вышла, оставив Елену одну. Официантка подошла спросить, будет ли она что-то заказывать, но Елена только покачала головой. Взяла коробочку, сунула в сумку и вышла на улицу.
Шёл мелкий дождь. Елена подняла лицо к небу, позволяя каплям смешиваться со слезами.
Дома Елена методично собрала вещи Андрея. Рубашки, костюмы, галстуки — всё аккуратно сложила в чемодан. Туда же отправились его бритвенные принадлежности, зарядки для гаджетов, любимая кружка с надписью «Лучший папа».
Она действовала сосредоточенно, стараясь ни о чём не думать. Но когда дошла до фотоальбома, руки дрогнули. Их свадьба — она в простом белом платье, он в взятом напрокат костюме, оба такие молодые и полные надежд. Маша в роддоме — крошечный свёрток в его неумелых руках. Первый день рождения дочки — лицо в креме от торта, счастливый смех.
Телефон зазвонил. Андрей.
— Лена, нам нужно поговорить, — его голос звучал устало.
— Приезжай. Твои вещи собраны.
— Что? Лена, подожди, ты не понимаешь…
— Я всё понимаю, Андрей. Кристина была очень… честной.
На том конце повисла тишина.
— Я могу объяснить…
— Не нужно. Просто приезжай за вещами. Маша сегодня ночует у моей мамы, так что можем спокойно поговорить о разводе.
— Лена, пожалуйста…
Она отключилась.
Андрей приехал через два часа. Выглядел он неважно — небритый, помятый, под глазами тёмные круги.
— Выпьешь чаю? — спросила Елена по привычке.
— Спасибо, — он прошёл на кухню, сел на своё обычное место.
Елена поставила перед ним чашку, села напротив. Между ними легла бархатная коробочка с кольцом.
— Красивое, — сказала она. — Дорогое, наверное.
— Лена, я…
— Знаешь, что самое обидное? — перебила она. — Даже не то, что ты нашёл другую. А то, что ты повторил со мной всё то же самое. Те же слова, те же жесты. Даже предложение — только кольцо другое.
— Это не так…
— Так, Андрей. Именно так. Ты просто проиграл старую пластинку с новым человеком. И знаешь что? Я тебе почти благодарна.
Он поднял на неё удивлённый взгляд.
— За что?
— За то, что показал мне правду. Мы давно умерли как пара. Просто делали вид, что всё в порядке. Ради Маши, ради приличий, ради чего угодно, только не ради себя.
— Но я люблю тебя…
— Нет, — Елена покачала головой. — Ты любишь идею меня. Жены, которая ждёт дома, готовит ужин, воспитывает ребёнка. А меня саму ты давно не видишь. Как и я тебя.
Андрей опустил голову:
— Что теперь?
— Теперь мы разведёмся. Цивилизованно, без скандалов. Ради Маши. Ты будешь видеться с ней когда захочешь, я не буду препятствовать. Квартиру оставляю себе — всё-таки мамины деньги в первый взнос вложены. Но если тебе нужно время, чтобы найти жильё…
— У меня есть где жить, — тихо сказал он.
— У Кристины?
Он кивнул.
— Тогда забирай вещи.
После его ухода дом словно вздохнул. Елена прошлась по комнатам, открывая окна, впуская свежий воздух. В спальне она сдёрнула постельное бельё, выбросила его подушку. Завтра куплю новую кровать, решила она. Поменьше. Для одного человека.
Ночью она не могла заснуть. Лежала, слушая непривычную тишину. Больше не нужно было вслушиваться, ждать звука ключей в замке. Больше не нужно было притворяться спящей, когда он прокрадывался в спальню, пахнущий чужими духами.
Она встала, прошла на кухню, заварила чай. За окном начинало светать. Новый день. Первый день её новой жизни.
Телефон мягко звякнул. Сообщение от мамы: «Маша проснулась, спрашивает, можно ли ей остаться у меня до вечера. Хочет помочь пирог печь».
«Конечно, мам. Спасибо».
«Как ты, доченька?»
Елена задумалась. Как она? Больно — да. Страшно — невероятно. Но почему-то, впервые за долгое время, она чувствовала себя… живой.
«Я справлюсь, мам».
«Знаю, милая. Ты сильная. Как бабушка говорила — после дождя всегда выходит солнце».
Первые недели были самыми тяжёлыми. Елена то и дело ловила себя на том, что готовит ужин на двоих, покупает его любимый сыр, ждёт звонка с вопросом «Что на ужин?».
Маша приняла новость о разводе на удивление спокойно.
— Я знала, что так будет, — сказала она, обнимая маму. — Вы же давно не смеялись вместе.
— И ты не злишься?
— Немножко злюсь, — честно призналась дочь. — Но Катя говорит, что потом привыкаешь. И что главное — чтобы родители не ругались и не заставляли выбирать, кого больше любишь.
— Мы не будем ругаться, обещаю.
— И ещё Катя говорит, что у неё теперь два дня рождения празднуют — один с мамой, другой с папой. Это же круто!
Елена рассмеялась сквозь слёзы:
— Хитрюга ты моя.
С работой повезло — начальница, узнав о ситуации, перевела Елену на удалённый график.
— Сама через это прошла, — сказала она. — Первый год самый сложный. Потом научишься жить для себя, и поймёшь, что это не так уж плохо.
Елена сомневалась, но благодарно приняла поддержку.
Прошло полгода. Елена стояла перед зеркалом, рассматривая своё отражение. Волосы она подстригла коротко — всегда хотела, но Андрей любил длинные. Купила яркую помаду — раньше он говорил, что это вульгарно. Записалась на танцы — в молодости мечтала, но потом были учёба, работа, ребёнок…
— Мам, ты красивая! — Маша выглянула из-за двери. — Как принцесса из мультика!
— Спасибо, солнышко. Готова идти?
Они шли в парк — просто так, погулять, покормить уток, поесть мороженое. Раньше выходные были расписаны по минутам — магазины, уборка, готовка. Теперь Елена позволяла себе спонтанность.
В парке было людно. Семьи с детьми, влюблённые парочки, одинокие люди с собаками. Елена купила пакет семечек для уток, и они с Машей устроились на скамейке у пруда.
— Мам, а ты счастлива? — вдруг спросила дочь.
Елена задумалась. Счастлива ли она?
— Знаешь, я учусь быть счастливой. Это как кататься на велосипеде — сначала страшно, падаешь, коленки сбиваешь. Но потом научишься держать равновесие, и становится легко.
— А папа? Он счастлив с тётей Кристиной?
Елена знала, что Андрей женился месяц назад. Скромная свадьба, только близкие. Маша была, рассказывала, что невеста красивая, а торт вкусный.
— Надеюсь, что да, — и удивилась, поняв, что говорит искренне.
Жизнь потекла своим чередом. Елена освоилась с новым графиком, Маша привыкла к режиму «неделя у мамы, выходные у папы». Боль притупилась, превратившись в лёгкую грусть, которая иногда накатывала вечерами.
В один из таких вечеров, когда Маша была у отца, Елена решила сходить в кино. Давно хотела посмотреть новый фильм, но идти одной было непривычно.
«Глупости, — сказала она себе. — Взрослая женщина может сходить в кино одна».
В фойе кинотеатра было полно народу. Елена купила билет, попкорн (маленькую порцию — некому делить) и направилась в зал. И столкнулась нос к носу с мужчиной, который нёс два стакана колы.
— Ой, простите! — они сказали одновременно и рассмеялись.
— Кажется, мы идём на один сеанс, — мужчина кивнул на её билет. — Тоже на «Дождливый день в Нью-Йорке»?
— Да, — Елена разглядывала его — лет сорок, приятное открытое лицо, в глазах смешинки.
— Я Михаил, — он протянул руку. — И я тоже один, если что. Друг в последний момент отменился, а билеты жалко.
— Елена, — она пожала протянутую руку. — У меня похожая история, только без друга. Просто решила, что хватит ждать компанию.
— Правильно решили. Хотя… — он замялся. — Может, составим друг другу компанию? А то как-то грустно смотреть романтическую комедию в одиночестве.
Елена хотела отказаться — старая привычка. Но потом подумала: а почему бы и нет?
— Давайте, — улыбнулась она.
Фильм оказался чудесным. Они сидели рядом, изредка перешёптываясь, смеясь над шутками. После сеанса Михаил предложил выпить кофе, и Елена согласилась.
— Я тоже недавно развёлся, — рассказывал он, размешивая сахар в капучино. — Год назад. Сын уже взрослый, в университете учится. Сказал: «Пап, вы давно должны были разойтись, только меня жалели».
— Умный мальчик.
— Да, весь в мать, — Михаил улыбнулся без горечи. — Знаете, я сначала думал, что жизнь кончилась. Двадцать лет брака, и вдруг — пустота. Но потом понял, что это не конец, а начало.
— И как вам новое начало?
— Учусь жить, — он пожал плечами. — Записался на кулинарные курсы — всегда хотел готовить. Начал бегать по утрам. Читаю книги, которые откладывал годами. А вы?
— Танцую, — Елена улыбнулась. — Хожу на сальсу. Муж считал это глупостью, а я просто кайфую.
— Сальса — это круто! Я на бачату хожу. Может, как-нибудь сходим на совместную вечеринку? Там часто миксы устраивают.
Елена хотела сказать, что ещё рано, что она не готова, что вообще это всё слишком быстро. Но посмотрела в его добрые карие глаза и подумала: а почему нет?
— Давайте, — сказала она.
Они обменялись телефонами. Михаил проводил её до метро, и они расстались. Елена шла домой и ловила себя на том, что улыбается.
Дома она написала маме: «Сходила в кино. Было здорово».
Ответ пришёл моментально: «Рада за тебя, доченька. Помнишь, что я говорила? После дождя…»
«…всегда выходит солнце», — закончила Елена.
Эпилог: Два года спустя.
— Мам, можно я на ночёвку к Кате? — Маша влетела в квартиру как ураган, разбрасывая по прихожей рюкзак, куртку и обувь.
— Сначала поздоровайся нормально, — Елена выглянула из кухни.
— Привет, мам! Привет, дядя Миша! — Маша чмокнула мать в щёку и помахала рукой мужчине, который помогал накрывать на стол. — Так можно?
— Уроки сделала?
— Ага!
— Папе сказала?
— Он не против. Сказал, чтобы я завтра к обеду была у него — мы на дачу поедем. Там тётя Кристина грядки хочет разбить, а папа говорит, что я лучше всех в рассаде разбираюсь.
— Тогда иди, — Елена улыбнулась. — Только позвони, как доберёшься.
Маша умчалась собирать вещи для ночёвки. Михаил подошёл к Елене, обнял за плечи:
— У вас отличная дочь.
— Знаю, — Елена прислонилась к его плечу. — Она многому меня научила. Например, тому, что новое — это не страшно.
— Кстати о новом, — Михаил достал из кармана два билета. — Помнишь, ты говорила, что всегда мечтала побывать в Барселоне?
Елена ахнула:
— Миша, это же…
— Каникулы через месяц. Маша как раз к отцу на две недели уезжает. Что скажешь?
Она посмотрела на билеты, потом на него. В груди разлилось тепло.
— Скажу, что после дождя действительно всегда выходит солнце.
— Это точно, — он поцеловал её в висок. — Мой личный солнечный лучик.
Где-то хлопнула дверь — Маша умчалась к подруге. За окном начинал накрапывать дождь, но Елену это больше не пугало. Она знала: после дождя обязательно выйдет солнце. Может, не сразу. Может, придётся подождать. Но оно обязательно выйдет.
И будет светить ещё ярче, чем раньше.
