— Кошки и те о котятах заботятся лучше, чем ты о своих детях! — Галина Петровна швырнула на стол пакет с домашними пирожками. — А ты их этой химией городской кормишь!
Анна замерла у плиты, держа в руках упаковку детских сосисок. Восьмилетняя Катя и двенадцатилетний Саша сидели за столом, жадно разглядывая бабушкины угощения.
— Галина Петровна, я же объясняла — у них аллергия на домашнее молоко, доктор запретил…
— Доктор! — фыркнула свекровь. — В наше время без докторов росли, и ничего! А твои заморыши бледные какие-то. Смотреть страшно!
— Бабуль, а правда, что мама нас неправильно кормит? — неожиданно спросила Катя, с тревогой глядя на мать.
Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот оно — то, чего она так боялась. Галина Петровна довольно прищурилась.
— Внучка моя умненькая, сама всё понимает. Кто тебе жизнь подарил, Анечка? — голос свекрови звенел ядовитой сладостью. — Михаил мой сын, значит, и детки мои внуки. А ты… ты временная тут.
— Мама! — в дверях появился Михаил с сумками из магазина. — Ты опять начинаешь?
— Я? — Галина Петровна всплеснула руками. — Я детей своих внуков навещаю! А она тут… — кивнула в сторону Анны, — им отраву подсовывает вместо нормальной еды.
Саша взял пирожок и откусил большой кусок.
— Вкуснотища! Мам, а почему ты не умеешь так готовить?
Анна опустила сосиски обратно в морозилку. Руки дрожали от злости и обиды.
— Сынок, у меня работа, дом, стирка, а у бабушки больше времени…
— Времени? — Галина Петровна вскочила с места. — Время найти можно, желание бы было! А ты предпочитаешь готовенькое покупать. Ленивая стала молодёжь!
— Бабушка права, — неожиданно подал голос Саша. — Мы с Катькой вчера у Димки дома были, там мама борщ настоящий варила, а не из пакетика.
Михаил поставил сумки на пол и тяжело вздохнул.
— Мама, хватит. Аня старается как может.
— Старается? — засмеялась Галина Петровна. — Полуфабрикаты разогревать — это стараться? Да я в их годы с утра до вечера крутилась! И дом в порядке, и муж сыт, и дети здоровые!
— Дети здоровые? — не выдержала Анна. — А кто у нас на больничном каждый месяц сидит? Кто аллергию заработал от вашей деревенской экологии?
— Экологии? — глаза свекрови превратились в злые щёлочки. — Чистый воздух, парное молоко, свежие яйца — это плохая экология? А твоя городская гадость из магазина — хорошая?
Катя испуганно посмотрела на маму.
— Мама, а правда, что в магазинах химию продают?
— Нет, солнышко, это не так. Просто у нас разные мнения с бабушкой…
— Мнения! — Галина Петровна хлопнула ладонью по столу. — Факты, а не мнения! Посмотри на них — бледные, худенькие! А Ленкины внуки в деревне — румяные, здоровые!
— Хватит! — взорвался Михаил. — Мама, ты каждый раз одно и то же! Дети нормальные, врач сказал — здоровые!
— Врач… — протянула Галина Петровна. — Этот ваш педиатр молодой, что он понимает? Я пятерых детей вырастила, опыт имею!
Саша отложил пирожок.
— А мам, а почему ты нас городской едой кормишь, если деревенская полезнее?
Анна закрыла глаза. Вот и всё. Авторитет подорван окончательно. Двенадцатилетний сын уже не доверяет её выбору.
— Потому что мы в городе живём, Сашенька. У нас нет коровы и огорода.
— А можем переехать к бабушке? — загорелась Катя. — Там же лучше!
Галина Петровна победно посмотрела на невестку.
— Конечно можете! У меня дом большой, места всем хватит. Правда, Мишенька?
Михаил растерянно посмотрел на жену, потом на мать.
— Мам, ну… мы же работаем тут…
— Работа! — замахала руками Галина Петровна. — Что стоит эта ваша работа рядом со здоровьем детей? Ради внуков можно и пожертвовать!
Анна почувствовала, как всё внутри сжимается в тугой комок. Не работа. Не карьера. Не жизнь, которую они строили годами. Дети. Дети — это единственное, что действительно важно. И если она не может дать им то, что даёт бабушка…
— Мама, ты серьёзно? — спросил Михаил.
— А что тут несерьёзного? Деревня — лучшее место для детей. Воздух чистый, еда натуральная, никаких аллергий ваших выдуманных!
— Выдуманных? — голос Анны дрогнул. — Кате было плохо после вашего молока, она покрылась сыпью!
— Организм привыкает! — отмахнулась Галина Петровна. — Зато потом никаких проблем не будет!
Саша и Катя переглянулись. В их глазах Анна прочитала сомнение. Первое сомнение в маминой правоте.
Всё началось три месяца назад, когда Галина Петровна приехала из деревни «ненадолго». Тогда Анна ещё надеялась, что они поладят. Покупала дорогие продукты, готовила по рецептам свекрови, просила совета по хозяйству.
— Мам, может, чаю? — осторожно предложил Михаил, пытаясь разрядить обстановку.
— Чаю… — Галина Петровна недовольно покачала головой. — А знаешь, какой чай в деревне? Травяной, с мёдом своим. А не эти пакетики химические.
— Бабуль, а расскажи про деревню! — Катя забралась к ней на колени. — Там правда коровы есть?
— Есть, внучка! — просияла Галина Петровна. — Коровушка Зорька у меня жила, молочко каждый день свеженькое давала. А какие творожки получались! Не то что в ваших магазинах.
Анна вспомнила, как первый раз повезла детей к свекрови в гости. Как гордилась, что дети увидят настоящую деревенскую жизнь. Как радовалась, что у них будет добрая бабушка, которая научит их любить природу и простые радости.
— А ещё у меня огород был — морковка, капустка, картошечка. Всё своими руками растила! — продолжала Галина Петровна, поглаживая Катю по голове. — Не то что сейчас модно стало — всё покупное, всё чужими руками сделанное.
— Мам, времена другие, — попытался вмешаться Михаил. — У Ани работа ответственная, она проект крупный ведёт…
— Проект! — фыркнула свекровь. — А дети? Дети у неё сами по себе растут? Сашенька вон уже двенадцать, а готовить не умеет ничего. В его годы я уже борщ варила!
— Бабушка, а правда, что я должен уметь готовить? — неуверенно спросил Саша.
— Конечно! Мужчина должен быть хозяйственным. Твой папа в четырнадцать лет уже корову доить мог!
Михаил покраснел.
— Мам, ну к чему это? Сейчас другая жизнь…
— Другая… — протянула Галина Петровна. — Хуже стала. Раньше семьи крепкие были, дети родителей уважали. А теперь что? Внуков моих вижу раз в полгода, потому что мать их — городская штучка — считает, что деревня вредна!
Анна сжала кулаки. Это было несправедливо. Она никогда не запрещала детям ездить к бабушке. Просто летом у них была дача, зимой — учёба, кружки…
— Галина Петровна, дети к вам ездили каждые каникулы…
— Каникулы! — всплеснула руками свекровь. — По три дня! А потом — срочно домой, в городскую духоту. Кому они нужны по три дня? Привыкнуть не успевают, а уже уезжают!
— Но ведь у них школа, секции…
— Секции… — презрительно произнесла Галина Петровна. — В мое время дети в поле работали, польза была настоящая. А не в этих ваших кружках время зря тратили.
Катя потянула бабушку за рукав.
— А можно я летом у тебя останусь надолго?
— Конечно, внучка! — обрадовалась Галина Петровна. — Научу тебя коровок доить, в огороде работать. Из городской бледной девочки настоящую хозяюшку сделаем!
Анна почувствовала укол ревности. Её собственная дочь с восторгом говорила о том, как хочет стать «настоящей», словно сейчас она какая-то ненастоящая.
— Мам, и меня научи! — подхватил Саша. — Хочу корову доить!
— И тебя, внучек! — засмеялась Галина Петровна. — Мужчина должен уметь всё. Не то что эти городские тепличные растения.
Михаил неловко откашлялся.
— Мам, не надо так говорить…
— А как надо? Правду нельзя говорить? — Галина Петровна погладила Сашу по голове. — Дети должны знать, что такое настоящая жизнь, а не эта городская мишура.
На следующий день Анна проснулась от детского плача. В кухне Катя сидела над тарелкой каши, а Галина Петровна стояла рядом с половником.
— Доедай, внучка! Гречневая каша — сила наша!
— Не хочу! — всхлипывала Катя. — Она горькая!
— Горькая? — возмутилась Галина Петровна. — Да это самая полезная каша! Не то что ваши сладкие хлопья химические!
Анна вошла в кухню в халате.
— Что происходит? Катя, почему плачешь?
— Бабушка заставляет есть кашу, а я не хочу!
— Заставляю? — обиделась Галина Петровна. — Я о здоровье внучки забочусь! А ты её этими сухими завтраками кормишь — одни красители!
— Галина Петровна, у Кати желудок чувствительный, она не переносит грубую пищу…
— Чувствительный! — фыркнула свекровь. — Избалованный просто! В деревне дети едят что дают, и не капризничают!
Саша, жуя бутерброд с колбасой, внимательно слушал.
— Мам, а почему ты нам не варишь каши?
— Варю, сынок, но овсяную, она мягче…
— Овсяную… — покачала головой Галина Петровна. — Для лошадей каша. А гречка — царица круп! Силу даёт, ум развивает!
— Бабуль, а правда, что от гречки умнее становишься? — заинтересовался Саша.
— Конечно! — просияла Галина Петровна. — Не зря в деревне говорят: гречка в животе — ум в голове!
Анна почувствовала, как раздражение нарастает.
— Галина Петровна, не надо детям голову морочить. Никакая каша на интеллект не влияет.
— Не влияет? — изумилась свекровь. — А почему тогда деревенские дети смекалистее городских? Почему твой Саша в двенадцать лет гвоздь забить не может?
— Я могу! — обиделся Саша.
— Покажи, — усмехнулась бабушка.
Саша растерянно посмотрел по сторонам.
— Ну… у нас молотка нет…
— Нет молотка! — всплеснула руками Галина Петровна. — В доме мужчины нет молотка! Что стало с миром!
Михаил появился на пороге, завязывая галстук.
— Доброе утро. Что за шум?
— Твоя мать устроила детям экзамен по выживанию, — процедила Анна сквозь зубы.
— Экзамен? — возмутилась Галина Петровна. — Я детям жизни учу! А ты их в теплице растишь!
— Мам, хватит, — устало сказал Михаил. — Мне на работу пора.
— Работу… — презрительно протянула свекровь. — В офисе за компьютером сидеть — не мужская работа. Настоящий мужчина должен руками работать!
— Папа, а правда, что ты не настоящий мужчина? — невинно спросила Катя.
Михаил побледнел. Анна ахнула.
— Катя! Откуда такие слова?
— Бабушка сказала, что настоящие мужчины в поле работают, а папа только в офисе сидит…
— Я так не говорила! — быстро заговорила Галина Петровна. — Я сказала, что раньше мужчины были настоящими хозяевами!
— Мам, ты понимаешь, что творишь? — Михаил был бледен от гнева. — Ты детей против нас настраиваешь!
— Против вас? — изумилась свекровь. — Я за них! Кто-то же должен им правду сказать!
— Какую правду? — взорвалась Анна. — Что их родители неправильно живут? Что городская жизнь — зло?
— А разве не зло? — Галина Петровна вскинула подбородок. — Посмотри на себя — в тридцать пять уже замученная, бледная! А дети твои как тростиночки хилые!
— Хватит! — заорал Михаил. — Мама, либо ты прекращаешь, либо…
— Либо что? — сверкнула глазами Галина Петровна. — Выгонишь родную мать? За то, что я правду говорю?
Дети притихли, испуганно глядя на взрослых.
— Михаил Петрович, — холодно произнесла Анна, — поговори с матерью. Объясни ей границы.
— Границы! — засмеялась Галина Петровна. — Между бабушкой и внуками границ не бывает! Они мои кровинушки!
— И мои тоже! — не выдержала Анна.
— Твои? — Галина Петровна прищурилась. — А кто их на свет произвёл? Кто воспитывает неправильно? Кто кормит химией?
Саша вдруг встал из-за стола.
— Хватит ругаться! — крикнул он. — Надоело!
И выбежал из кухни. Катя заплакала ещё громче.
— Вот! — торжествующе сказала Галина Петровна. — Довели ребёнка! В деревне такого не было бы!
Анна посмотрела на мужа. В его глазах читалась растерянность и усталость.
— Миша, — тихо сказала она, — что-то надо решать.
— Решать? — переспросила Галина Петровна. — А что тут решать? Еду внукам нормальную давать, а не эту магазинную отраву!
— Мам, пожалуйста… — Михаил провёл рукой по лицу.
— Не «пожалуйста»! — отрезала Галина Петровна. — Дети, за что я так страдаю?
К вечеру ситуация достигла критической точки. Анна вернулась с работы и обнаружила, что дети сидят на кухне с Галиной Петровной и что-то оживленно обсуждают.
— Мама! — радостно закричала Катя. — Бабушка рассказала нам правду!
— Какую правду? — настороженно спросила Анна, снимая куртку.
— Что ты нас неправильно кормишь! — важно сообщил Саша. — И что от городской еды дети болеют!
Анна почувствовала, как внутри всё обрывается.
— Дети, кто вам такое сказал?
— Бабушка! — хором ответили дети. — Она знает, потому что пятерых детей вырастила!
Галина Петровна сидела за столом с довольным видом, попивая чай из своей привезённой кружки.
— Внуки должны знать правду о своём здоровье, — спокойно сказала она. — Я им объяснила, почему они такие слабенькие.
— Слабенькие? — Анна почувствовала, как голос начинает дрожать. — Мои дети здоровы!
— Здоровы? — усмехнулась Галина Петровна. — Саша за год три раза болел! А Катенька вон какая худенькая! В деревне таких детей жалеют.
— Мам, а правда, что нас жалеть надо? — испуганно спросила Катя.
— Нет, солнышко, вы замечательные…
— Замечательные! — перебила Галина Петровна. — Если бы замечательные, не болели бы так часто! Это всё от неправильного питания!
Саша вдруг встал и подошёл к бабушке.
— Бабуль, а можно мы с тобой в деревню поедем? Навсегда?
Анна ахнула. Галина Петровна просияла.
— Конечно, внучек! У бабушки всегда для вас место найдётся!
— И я хочу! — подскочила Катя. — Там же лучше!
— Стойте! — крикнула Анна. — Никто никуда не едет! Вы мои дети!
— Твои? — холодно переспросила Галина Петровна. — А кто их на свет произвёл? Кто воспитывает? Ты работаешь с утра до вечера, а дети сами по себе растут!
— Я работаю, чтобы их обеспечить!
— Обеспечить чем? Магазинной едой? Болезнями? — Галина Петровна встала и обняла детей. — Дети, за что вам такая мать досталась?
Анна почувствовала, как мир рушится. Собственные дети смотрели на неё с недоверием и жалостью.
— Мам, — тихо сказал Саша, — а правда, что ты нас не любишь?
— Что? — Анна едва не задохнулась. — Кто тебе сказал такую гадость?
— Бабушка сказала, что если бы любила, то готовила бы сама, а не покупала готовое…
— И сидела бы с нами дома, а не на работе пропадала, — добавила Катя.
Анна опустилась на стул. Руки тряслись.
— Дети… я работаю для вас! Чтобы у вас было всё необходимое!
— Необходимое! — фыркнула Галина Петровна. — А любовь? А забота? А домашняя еда? Это не необходимо?
— Мам, — Саша подошёл к Анне, — а почему ты не как другие мамы? Почему не печёшь пирогов?
Анна смотрела на сына и не узнавала его. Этот недоверчивый взгляд, эти вопросы… Всего неделю назад он обнимал её и говорил, что она лучшая мама в мире.
— Саша, я… я стараюсь…
— Стараешься! — захохотала Галина Петровна. — Полуфабрикаты разогревать — стараться? Кошки и те о котятах лучше заботятся!
— Хватит! — взорвалась Анна. — Хватит при детях!
— А что тут такого? — невинно спросила Галина Петровна. — Правду говорю. Дети должны знать, какая у них мать.
В этот момент в квартиру вошёл Михаил. Он сразу почувствовал напряжение.
— Что происходит?
— Папа! — кинулись к нему дети. — Мы хотим к бабушке в деревню!
— Навсегда! — добавила Катя. — Там лучше!
Михаил растерянно посмотрел на жену, потом на мать.
— Мам, что ты им сказала?
— Правду сказала! — гордо ответила Галина Петровна. — Что в деревне воздух чище, еда полезнее, жизнь правильнее!
— Мама… — начал Михаил.
— Не «мама»! — перебила его Галина Петровна. — Ты сына забыл? Кто тебя родил? Кто растил? Кто молоком своим выкормил?
— Галина Петровна, — тихо сказала Анна, — вы переходите все границы.
— Границы? — засмеялась свекровь. — Между бабушкой и внуками границ нет! А ты… — она презрительно посмотрела на Анну, — ты чужая тут. Временная.
— Мам, — неуверенно произнёс Саша, — а правда, что ты временная?
Анна посмотрела на сына, на дочь, на мужа. В детских глазах читалось сомнение. В глазах мужа — растерянность и усталость. А в глазах свекрови — торжество.
— Дети, — твёрдо сказала Анна, вставая, — идите в свои комнаты.
— Но мам…
— Немедленно!
Дети неохотно разошлись. Галина Петровна осталась сидеть за столом с довольным видом.
— Михаил, — Анна повернулась к мужу, — нам нужно поговорить. Серьёзно.
— О чём тут говорить? — вмешалась Галина Петровна. — Всё ясно. Дети хотят жить правильно, а не в этой городской суете.
— Мама, помолчи, пожалуйста, — попросил Михаил.
— Помолчи? — возмутилась Галина Петровна. — Собственному сыну помолчать? Да кто тебе жизнь подарил?
Анна почувствовала, как что-то внутри неё окончательно лопается. Она подошла к столу и положила руки на столешницу.
— Галина Петровна, — сказала она тихо, но отчётливо, — завтра вы уезжаете в свою деревню.
— Что? — изумилась свекровь.
— Ты что говоришь? — испугался Михаил.
— Я говорю то, что думаю, — Анна не отводила взгляда от свекрови. — Вы настроили моих детей против меня. Подорвали мой авторитет. Превратили мой дом в поле боя.
— Твой дом? — засмеялась Галина Петровна. — Это дом моего сына! И внуков моих!
— И мой тоже, — твёрдо сказала Анна. — И пока я здесь хозяйка, никто не будет унижать меня в присутствии моих детей.
Галина Петровна побледнела, потом резко покраснела.
— Выгоняешь? Родную мать мужа? — голос её дрожал от возмущения.
— Миша, — Анна не отводила взгляда от свекрови, — твоя мать или я. Выбирай.
Михаил стоял посреди кухни, растерянно переводя взгляд с жены на мать.
— Аня, может, не надо так категорично…
— Категорично? — Анна повернулась к мужу. — Твоя мать только что сказала детям, что я их не люблю! Что я плохая мать! Это нормально?
— Мам, что происходит? — в дверях появился Саша с заплаканными глазами.
— Саша, иди к себе, — устало сказала Анна.
— Не пойду! — упрямо заявил мальчик. — Хочу знать, почему вы ругаетесь!
Галина Петровна вскочила с места.
— Сашенька, внучек мой! Твоя мама меня выгоняет!
— Выгоняет? — Саша испуганно посмотрел на мать. — Мам, зачем?
— Потому что бабушка… — Анна запнулась. Как объяснить двенадцатилетнему ребёнку, что его любимая бабушка манипулирует им?
— Потому что бабушка правду говорит! — закончила за неё Галина Петровна. — А маме твоей правда не нравится!
— Какую правду? — неожиданно чётко спросил Саша.
Галина Петровна растерялась.
— Ну… что в деревне лучше…
— Бабуль, — Саша подошёл ближе, — а почему ты маме говоришь, что она плохая?
— Я не говорила, что плохая…
— Говорила! — Саша нахмурился. — Я слышал! Ты сказала, что кошки лучше о котятах заботятся!
Анна затаила дыхание. Неужели сын понял?
— Бабуль, — продолжал Саша, — мама меня в больницу возила, когда я заболел. И лекарства покупала. И сидела всю ночь рядом. Это плохо?
Галина Петровна открыла рот, но ничего не сказала.
— И готовит она для нас каждый день, — добавил Саша. — Может, не пирожки, но вкусно. И работает, чтобы нам одежду покупать и в кружки водить.
— Сашенька… — растерянно начала Галина Петровна.
— Нет! — мальчик топнул ногой. — Ты плохо про маму говоришь! А она хорошая!
В дверях появилась Катя.
— А что такое? Почему Саша кричит?
— Катя, — позвал её брат, — бабушка говорит, что мама нас не любит. Это правда?
Катя задумалась.
— Не знаю… Мама вчера мне сказку читала. И косички заплетала. И когда я болела, молоко с мёдом давала…
— Ну вот! — торжествующе сказал Саша. — Бабушка неправду говорит!
Галина Петровна сникла.
— Я… я хотела как лучше…
— Лучше? — тихо спросила Анна. — Настроить детей против матери — это лучше?
Михаил наконец подал голос.
— Мама, ты действительно перешла границы.
— Мишенька… — жалобно протянула Галина Петровна.
— Нет, мам. Аня права. Тебе пора домой.
Галина Петровна посмотрела на всех по очереди — на сына, на невестку, на внуков. В её глазах читалась растерянность и обида.
— Значит, выгоняете родную мать… — прошептала она.
— Не выгоняют, — мягко сказал Михаил. — Просто пора дать семье пожить спокойно.
— Бабуль, — подошла к ней Катя, — а ты к нам в гости приедешь?
— Приеду, внучка… — Галина Петровна погладила девочку по голове. — Только… по-другому буду себя вести.
— По-другому как? — спросил Саша.
— Не буду плохо про маму говорить, — тихо ответила бабушка.
Анна почувствовала, как напряжение понемногу отпускает.
— Галина Петровна, я не против ваших визитов. Но без… воспитательных лекций.
— Понимаю, — кивнула свекровь. — Я… я просто волновалась за внуков.
— Мы все волнуемся, — сказала Анна. — Но каждый по-своему.
На следующий день Галина Петровна собрала свои баулы. Дети помогали нести сумки.
— Бабуль, — сказал Саша на пороге, — ты хорошая. Но мама тоже хорошая.
— Знаю, внучек, — улыбнулась Галина Петровна. — Теперь знаю.
Анна проводила свекровь до такси. У машины они остановились.
— Галина Петровна…
— Анечка, — перебила её свекровь, — прости старуху глупую. Я правда хотела как лучше.
— Я понимаю. Просто… дети должны доверять своим родителям.
— Должны, — согласилась Галина Петровна и села в такси.
Анна проводила взглядом уезжающую машину, потом вернулась домой. В кухне её ждали дети.
— Мам, — сказала Катя, — а можно сегодня пирожки испечём? Как бабушка учила?
Анна улыбнулась.
— Конечно, солнышко. Вместе испечём.
— Теперь это наш дом, — тихо сказал Саша, — и никто не будет тебя обижать
