— Наконец-то у меня будет свой огород! — радостно объявила Лидия Ивановна, выгружая из машины ящики с рассадой.
Мы еще ключи от дачи не получили — завтра только окончательный расчет с продавцом. А она уже приехала с лопатой, граблями и планами на шесть соток.
Пять лет мы с Серёжей копили на эту дачу. Отказывали себе в отпусках, ездили к его родителям на старой «Ладе», которая то заводилась, то нет. Откладывали с каждой зарплаты, считали каждую копейку. Мечтали о тихих выходных, шашлыках с друзьями, гамаке под яблоней. А теперь смотрю на свекровь с её агрономическими планами и понимаю — мне достанется мотыга вместо отдыха.
— Здесь посажу огурцы, тут — помидоры. Картошка будет в дальнем углу, — размахивает руками Лидия Ивановна, словно генерал, планирующий битву. — А вы с Серёжей поможете забор починить. И грядки сколотить. И теплицу бы поставить…
— Лидия Ивановна, но мы покупали дачу для отдыха, — осторожно заикаюсь.
— Какой отдых! — взмахивает она руками. — Земля пустует, а вы лежать собираетесь! Грех такой! У меня вон подруга Галка со своих четырех соток столько снимает — на всю зиму хватает. А у вас шесть!
Серёжа молчит, покуривает в сторонке. На мой умоляющий взгляд пожимает плечами: «Мам же нравится…» Нравится! А мне нравится мысль о том, что буду каждые выходные полоть, поливать и слушать лекции о правильном уходе за капустой?
— А клубнику я в этом углу посажу, — продолжает свекровь. — Только вам надо будет каждую неделю приезжать поливать. Без полива она засохнет.
Каждую неделю! После пятидневной работы в офисе, где я с девяти до шести сижу за компьютером, ехать на дачу поливать клубнику свекрови.
Вчера она принесла список инструментов, которые нам «надо купить»: культиватор, опрыскиватель, триммер. Ещё семена заказала на мою фамилию — пятнадцать тысяч рублей. «Потом рассчитаетесь», — махнула рукой.
А сегодня увидела её во дворе с соседкой: «У нас теперь дача есть! Шесть соток, хороший дом!» У нас! Пять лет наших экономий превратились в «наш огород», где я буду батрачить под командованием свекрови.
Прошла неделя. Дачу мы оформили, документы получили, ключи в руках. В первые же выходные поехали туда — я с предвкушением отдыха, Серёжа с мангалом и мясом для шашлыка. А на пороге нас уже ждала Лидия Ивановна с двумя огромными сумками.
— Я тут кое-что привезла, — сияет она. — Семенной картофель, лук на посадку, морковку раннюю. И еще малину выкопала у Галки — хорошие кусты, приживутся точно!
— Мам, но мы собирались просто отдохнуть, — робко пытается возразить Серёжа.
— Отдыхать будете осенью, когда урожай соберете! — отрезает свекровь. — А сейчас май, самое время сажать. Давайте, мальчики, берите лопаты!
Мальчики! Серёже тридцать два, но для мамы он всё еще мальчик. И послушный мальчик — уже тащит из сарая лопату.
Весь день мы копали. Руки в мозолях, спина ноет, ноги гудят. А Лидия Ивановна ходит, командует: «Не так копаете! Глубже надо! Ровнее делайте грядки!» К вечеру я еле живая, а она бодрая, как огурчик.
— Завтра приеду с рассадой помидоров, — объявляет на прощание. — И теплицу привезут, я уже заказала. Двадцать пять тысяч всего. Потом отдадите.
Двадцать пять тысяч! У нас кредит за дачу, ипотека за квартиру, а она теплицы заказывает!
— Серёж, так нельзя, — говорю мужу, когда свекровь уезжает. — Это наша дача, мы имеем право отдыхать!
— Да ладно тебе, — машет он рукой. — Мама помогает же. И правда, что земле пустовать?
Помогает! Это называется помощь — превратить нас в крепостных крестьян?
Через месяц наша дача превратилась в образцовое подсобное хозяйство. Три теплицы, двенадцать грядок, картофельное поле, ягодник. Каждые выходные мы там — копаем, полем, поливаем. Друзей позвать стыдно — негде даже стол поставить, всё засажено.
А потом случилось то, чего я боялась больше всего.
— Я тут подумала, — заявила свекровь в очередную субботу, — что толку мне в городе сидеть? Перееду-ка я на дачу на лето. Воздух свежий, огород под боком. И вам помогать буду.
— Но Лидия Ивановна, дача же маленькая, — пытаюсь я.
— Ничего, поместимся! Мне много не надо. Диванчик в гостиной поставите, и хватит.
Серёжа молчит. Я смотрю на него с надеждой, но он отводит глаза.
— Мам, может, не стоит? — неуверенно начинает он.
— Что значит не стоит? — возмущается свекровь. — Я всю жизнь на вас работала, а теперь и пожить спокойно не могу? Неблагодарные!
И Серёжа сдается. Конечно, сдается. Он всегда сдается перед мамой.
На следующий день Лидия Ивановна приезжает с чемоданами. Не с сумкой на выходные — с чемоданами! Два больших чемодана, коробки с посудой, даже телевизор привезла.
— Это чтобы вечерами не скучать, — поясняет она, устанавливая телевизор в гостиной. — Вы молодые, вам гулять охота, а я дома посижу, сериальчик посмотрю.
Дома! Она уже называет нашу дачу домом!
Жизнь превратилась в кошмар. Каждые выходные — обязательная поездка на дачу. Не поехать нельзя — Лидия Ивановна обижается, названивает, жалуется, что мы её бросили. Приезжаем — список работ на два дня вперед.
— Огурцы подвязать надо! Помидоры пасынковать! Картошку окучивать! Клубнику полоть!
А вечером, когда мы еле живые падаем на диван, она включает телевизор на полную громкость и смотрит свои сериалы. Про любовь к себе говорить бесполезно — маленький дом, слышно всё.
Друзья зовут на природу — мы на даче. Родители приглашают в гости — мы на даче. Хотим просто дома остаться, отдохнуть — нельзя, огород засохнет.
— Серёж, так больше нельзя, — говорю я в очередной раз. — Твоя мама оккупировала нашу дачу. Мы работаем на неё, как рабы!
— Не преувеличивай, — отмахивается муж. — Мама старается для нас же. Осенью урожай соберем, на всю зиму овощей хватит.
— Мне не нужны эти овощи! Мне нужен отдых! Нормальные выходные! Возможность пригласить друзей на шашлыки!
— А что я могу сделать? Выгнать родную мать?
— Хотя бы поговорить с ней!
Но он не говорит. Боится. Или не хочет — я уже не понимаю.
В июле стало совсем невыносимо. Лидия Ивановна решила завести кур.
— Свои яички будут! Экологически чистые! — радостно объявила она, притащив клетку с десятью несушками.
— Но у нас нет курятника, — робко заметила я.
— Серёжа построит! Руки же растут откуда надо! Правда, сынок?
Сынок кивнул. Две недели мы строили курятник. В отпуск собирались съездить на море — пришлось отменить. Деньги ушли на стройматериалы.
А потом куры начали кудахтать в пять утра. Каждое утро. Даже в воскресенье. Спать невозможно, но Лидия Ивановна счастлива:
— Какие молодцы мои курочки! Три яйца снесли!
Три яйца. Ради трех яиц мы лишились сна и отпуска.
Соседи начали жаловаться. Дачный поселок у нас приличный, люди приезжают отдыхать, а не петушиные концерты в пять утра слушать.
— Ничего страшного, — отмахивается свекровь. — Привыкнут. В деревне все держат кур!
Но это не деревня. Это дачный поселок в тридцати километрах от города. Люди покупали здесь участки для отдыха, а не для сельского хозяйства.
Август. Жара невыносимая. На даче нет кондиционера — Лидия Ивановна говорит, что это вредно. Зато есть бесконечные банки с огурцами, помидорами, кабачками, которые надо закатывать.
— Зимой спасибо скажете! — приговаривает она, заставляя меня чистить очередное ведро огурцов.
Я уже ненавижу огурцы. И помидоры. И кабачки. И всё, что растет на этой проклятой даче.
Серёжа сбежал — сказал, что у него срочная работа, уехал в город. А я осталась — неудобно же свекровь одну бросить. Она старается, варит варенье, компоты закатывает. Для нас же.
Только мне это не нужно. У нас в городе есть супермаркет в пяти минутах ходьбы, где круглый год продаются любые овощи и фрукты. Зачем мне пятьдесят банок огурцов в кладовке?
— Свое же вкуснее! — убеждает Лидия Ивановна. — И полезнее! Без химии!
Может, и вкуснее. Но какой ценой? Ценой наших выходных, отпуска, здоровья, отношений?
Сентябрь принес новую проблему. Урожай картошки.
— Десять мешков! — гордо объявила свекровь. — Хватит на всю зиму!
— Лидия Ивановна, но у нас в квартире негде хранить десять мешков картошки!
— В подвале храните! Или на балконе!
У нас нет подвала. Балкон застекленный, там зимой картошка замерзнет. Но разве это её волнует?
Серёжа привез картошку в город, спустил в подвал к соседу — за отдельную плату, разумеется. Еще и денег это стоит!
— Зато своя картошечка! — умиляется свекровь. — Не то что магазинная!
Я пробовала эту картошку. Обычная картошка. Ничем не отличается от магазинной. Разве что ценой — если посчитать все наши затраты, получается золотая.
В октябре Лидия Ивановна объявила, что остается на даче до ноября.
— Капусту квасить буду! И последние заготовки доделаю!
— Но там же холодно уже, — пытаюсь я.
— Ничего, печку протоплю! Дров Серёжа привезет!
Серёжа привез дров. На пять тысяч. И каждые выходные ездил топить печку, чтобы мама не замерзла.
А я сидела дома одна. Муж на даче с мамой, друзья разъехались по своим делам. Позвала подругу в гости — отказалась, у неё планы. У всех планы, кроме нас. Мы привязаны к даче, как собака к будке.
Начала считать. За лето мы потратили на дачу больше двухсот тысяч. Теплицы, инструменты, удобрения, семена, стройматериалы для курятника, дрова. Это не считая бензина на поездки туда-обратно каждые выходные.
За эти деньги можно было три раза съездить в Турцию. Или в Европу. Или просто отдыхать на выходных, ходить в рестораны, театры, встречаться с друзьями.
Вместо этого у нас есть десять мешков картошки и сто банок солений.
В ноябре случилось чудо — Лидия Ивановна вернулась в город. Дача закрыта на зиму, можно выдохнуть.
Но не тут-то было.
— Я тут подумала, — заявила она через неделю, — надо бы баньку на даче построить! Представляете, как хорошо — попарился и в снег! Здоровье укрепляется!
— Баня стоит минимум полмиллиона, — осторожно заметил Серёжа.
— Ну и что? Кредит возьмете! Или у меня попросите, я накопила немного!
Накопила! Она всю жизнь экономила на всём, а теперь готова спустить накопления на баню, которой будет пользоваться три месяца в году!
— Мам, давай весной обсудим, — уклончиво ответил Серёжа.
Но я знала — весной она снова приедет с рассадой. И всё начнется сначала. Огород, теплицы, куры. А теперь еще и баня.
В декабре я поставила ультиматум.
— Серёжа, или твоя мама съезжает с дачи, или я ухожу.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Я не могу больше так жить. Мы купили дачу для себя, а живет там твоя мама. Мы работаем как проклятые, чтобы обеспечить её хобби. Это наша дача или её?
— Наша, конечно…
— Тогда почему она там распоряжается? Почему мы не можем приехать и просто отдохнуть? Почему должны выполнять её указания?
Серёжа молчал. Долго молчал. Потом сказал:
— Я поговорю с ней.
И поговорил. Не знаю, что именно он сказал, но Лидия Ивановна обиделась. Страшно обиделась. Неделю не разговаривала с нами, потом позвонила:
— Я всё поняла. Не нужна я вам. Всю жизнь на вас работала, а теперь и на дачу приехать нельзя!
— Мама, можно приехать в гости…
— Не нужны мне ваши подачки! Живите как хотите! Только потом не жалуйтесь, что огород зарос, а урожая нет!
И бросила трубку.
Весна. Мы приехали на дачу впервые за зиму. Снег только сошел, земля сырая, холодная.
— Может, посадим что-нибудь? — неуверенно спросил Серёжа.
— Может, просто траву посеем? — предложила я. — Газон сделаем, поставим беседку, мангал стационарный.
Он задумался, потом кивнул:
— Давай. Только маме не говори.
Мы засеяли газон. Поставили беседку. Купили садовую мебель. В углу оставили две грядки — для зелени и помидоров. Остальное — лужайка.
В мае пригласили друзей на шашлыки. Впервые за два года. Сидели до утра, пели песни под гитару, смеялись. Как раньше мечтали.
— Классная у вас дача! — сказал друг. — Так уютно! И отдыхать можно!
Отдыхать можно. Наконец-то можно отдыхать на собственной даче.
Лидия Ивановна узнала про газон от соседки. Позвонила, кричала, плакала. Говорила, что мы загубили землю, что это преступление — не использовать шесть соток для огорода.
— Пусть тогда хоть фруктовые деревья посадите! — умоляла она. — Яблони, груши, сливы!
— Мам, мы посадим одну яблоню, — пообещал Серёжа. — Для красоты.
— Одну?! Всего одну?!
— Одну.
Она опять обиделась. До сих пор обижается. Иногда звонит, спрашивает про дачу. Серёжа говорит, что всё хорошо. Не говорит, что мы там каждые выходные. Что приглашаем друзей. Что купили гамак и качели. Что счастливы.
Иногда мне её жалко. Она ведь правда старалась, хотела как лучше. Просто её «лучше» — это не наше «лучше». Её счастье — в грядках и банках с соленьями. Наше — в отдыхе с друзьями под яблоней.
Одной яблоней. Которую мы так и не посадили.
Может, следующей весной. А может, и нет.
Это же наша дача. Мы имеем право решать.
