— Мам, я к бабе Ире поеду! — Маша уже собирала рюкзак, кидая туда любимые книжки и пижаму. — Она обещала научить меня пирожки печь!
Соня сидела на кровати дочери, не зная, как объяснить.
— Маш, солнышко, баба Ира занята будет. К нам другая бабушка приезжает. Из деревни.
Маша замерла с плюшевым зайцем в руках.
— Та, которая всегда недовольная?
Десятилетний ребенок помнил редкие визиты. Помнил, как бабушка морщилась от ее смеха, как говорила, что девочки должны быть тише.
— Она болеет, Машенька. Приезжает лечиться. Всего на четыре дня.
— Четыре дня — это много!
Соня обняла дочь. Как объяснить ребенку то, что сама с трудом принимала? Что родная мать всю жизнь видела в ней только недостатки. Что каждое слово било как пощечина. Что даже сейчас, в тридцать пять лет, она чувствовала себя маленькой девочкой, которую опять отругают.
— Давай попробуем, хорошо? Если совсем невмоготу будет — поедешь к бабе Ире.
Рома вечером обнял жену на кухне.
— Не переживай так. Четыре дня — не вечность.
— Ты ее не знаешь. Она может за час довести до слез. А тут четыре дня!
— Я буду рядом. И Маша уже большая, не даст себя в обиду.
Соня кивнула, но тревога не отпускала. Мама переехала в деревню пять лет назад — сказала, что устала от городской суеты. На самом деле Соня понимала — это был способ уйти от конфликтов. Видеться раз в год на день рождения было проще, чем выяснять отношения каждую неделю.
В день приезда Соня встала рано. Приготовила обед, прибралась. Маша сидела в своей комнате, читала.
— Может, платье наденешь? — предложила Соня.
— Зачем? Мне в джинсах удобно.
— Бабушка любит, когда девочки в платьях.
Маша посмотрела на мать серьезно, по-взрослому.
— Мам, а почему я должна одеваться так, как нравится человеку, который приезжает раз в год?
Соня не нашлась что ответить. Дочь была права.
Звонок в дверь прозвучал как выстрел. Мама стояла на пороге с двумя огромными сумками.
— Наконец-то! Думала, не дождусь! Спина болит, ноги не держат, а ты даже не встретила!
— Мам, ты же сказала, что на такси приедешь.
— Деньги на ветер бросать? Еле на автобусе доехала!
Соня подхватила сумки. Тяжелые — будто камней набито.
— Где Маша? Внучку даже не выведла встречать!
— Я здесь, бабушка, — Маша вышла из комнаты.
— Опять в штанах! Соня, ты что, платья ей не покупаешь?
— Покупаю, мам. Маша сама выбирает, что носить.
— Избаловала совсем! В наше время дети родителей слушались!
Первый день прошел в постоянных замечаниях. Суп пересолен, котлеты жесткие, в квартире пыль, Маша сидит сгорбившись, Рома мало зарабатывает.
— Мам, может, отдохнешь? Устала с дороги.
— Какой отдых! Мне к врачу завтра рано. Кстати, поедешь со мной. Одна я не доберусь.
— Конечно, поеду.
Вечером мама заявила, что будет спать в Машиной комнате.
— Там кровать удобнее. А Маша пусть на диване в гостиной.
— Мам, это комната Маши. У нас есть спальня для гостей.
— Какая я тебе гостья? Мать родная! Или ты меня за чужую считаешь?
Маша молча собрала вещи и перешла в гостиную. Соня видела, как дочь сжимает губы, но молчит.
На второй день поехали к врачу. В очереди мама громко обсуждала других пациентов.
— Посмотри на эту! Разоделась как на праздник! К врачу идет, а не на свидание!
— Мам, тише. Неудобно.
— Что неудобно? Правду говорю!
После врача нужно было в аптеку, потом в магазин. Мама командовала как генерал.
— Не то берешь! Эти таблетки дороже! Зачем переплачивать?
— Мам, врач именно эти выписал.
— Врачам лишь бы дорогое впарить! Бери дешевые!
В продуктовом Маша попросила купить сок.
— Какой сок? Вода есть дома! Соня, ты ее совсем разбаловала!
— Бабушка, это мои карманные деньги. Я сама куплю.
— Карманные деньги в десять лет? Я в твои годы копейки не видела!
Вечером Соня нашла дочь плачущей в ванной.
— Маш, что случилось?
— Она сказала, что я невоспитанная и толстая. Что в платьях буду как колобок.
Соня обняла дочь. Внутри все кипело. Одно дело — терпеть нападки самой. Другое — видеть, как обижают ребенка.
— Не слушай ее. Ты красивая, умная, замечательная.
— Почему она такая злая?
— Не знаю, солнышко. Некоторые люди просто не умеют по-другому.
На третий день мама решила пойти с ними в магазин за подарком для Машиной подруги.
— Что за глупости покупать! Книжка? Кто сейчас читает?
— Алиса любит читать, — тихо сказала Маша.
— Лучше что-то полезное. Вот, носочки хорошие!
— Мам, это подарок на день рождения, а не носки!
— А что? Практично! Не то что ваши книжки!
В отделе детской одежды мама пришла в восторг.
— Вот! Платья! Маша, примерь!
— Бабушка, я не ношу платья.
— Не носишь, потому что мать потакает! Примерь немедленно!
— Нет.
— Что значит нет? Я тебе говорю!
— Мам, оставь ребенка. Она сказала — нет.
— Ты еще меня учить будешь? Я детей вырастила, а ты одного избаловала!
Люди начали оборачиваться. Маша покраснела, спряталась за спину матери.
— Мам, пожалуйста, не надо сцен.
— Сцен? Это я сцены устраиваю? Да я приехала больная, немощная, а вы со мной как с чужой! Внучка грубит, дочь не слушается!
Голос становился все громче. Охранник подошел ближе.
— Знаешь что? — мама ткнула пальцем в Соню. — Заберу я Машу к себе! Воспитаю как положено! А то что ты из нее делаешь — позор!
— Я никуда не поеду! — Маша вцепилась в руку матери.
— Поедешь! Я бабушка, имею право!
Соня достала телефон, набрала номер.
— Ира? Можешь приехать в ТЦ на Садовой? Заберешь Машу?
— Что? Ты куда звонишь? — мама попыталась вырвать телефон.
— Маме Ромы. Маша поедет к ней.
— К чужой бабке? Когда родная тут?
— К той, которая ее любит, а не унижает.
Ира приехала через пятнадцать минут. Маша бросилась к ней, обняла.
— Баба Ира!
— Что случилось, солнышко?
— Можно я к вам?
— Конечно, милая. Пойдем.
Мама стояла с открытым ртом.
— Это что за цирк? Соня!
— Мам, я вызову такси. Поедешь в отель. Я оплачу.
— Что? Ты меня выгоняешь?
— Я не дам тебе обижать мою дочь. Никому не дам. Даже тебе.
— Неблагодарная! Я тебя растила, ночей не спала!
— И каждый день напоминала, какая я никчемная. Хватит. Со мной ты это делала всю жизнь. С Машей — не позволю.
Такси приехало быстро. Мама села, хлопнув дверью.
— Чтоб ты знала — больше ноги моей у тебя не будет!
— Хорошо.
Дома Соня упала на диван. Руки дрожали. Рома обнял, налил воды.
— Правильно сделала.
— Думаешь?
— Знаю. Нельзя позволять так с Машей обращаться.
— Она моя мать…
— И что? Это не дает ей права унижать внучку.
Вечером позвонила Ира.
— Маша у нас. Успокоилась уже. Пирожки лепит.
— Спасибо, Ира.
— Не за что. Ты молодец, что защитила дочь. Это самое главное — уметь защитить своего ребенка. От кого угодно.
Мама уехала на следующий день. Прислала сообщение полное проклятий и обвинений. Соня удалила не читая.
Маша вернулась домой веселая, с банкой бабушкиных пирожков.
— Мам, а она больше не приедет?
— Не знаю, солнышко.
— Хорошо если не приедет. Мне с ней страшно.
— Почему страшно?
— Она как будто ненавидит всех. И тебя, и меня, и всех вокруг. Зачем так жить?
Соня обняла дочь. Мудрая девочка растет. Уже понимает то, что сама Соня осознала только в тридцать лет.
— Не знаю, Машенька. Но мы будем жить по-другому. С любовью.
— И с пирожками от бабы Иры!
— И с пирожками, — улыбнулась Соня.
Жизнь продолжалась. Без токсичных визитов, без унижений, без слез в ванной. Соня знала — мама не простит. Но впервые в жизни это было неважно.
Важно было то, что Маша улыбается. Что дома спокойно. Что можно жить без страха услышать очередную порцию критики.
Защитить своего ребенка оказалось проще, чем защитить себя. Но лучше поздно, чем никогда.
