Я сидела на краю кровати и смотрела, как он спит. Маленький, ещё совсем, крохотный. Пальчики — как маленькие сосисочки. Губки — будто нарисованы акварелью. Грудь его вздымалась ровно, чуть посапывал. И каждый вдох отдавался в моём сердце ударом: «Ты не справляешься. Ты подвела. Ты — плохая мать.»
Я ведь его родила. Я кормила его грудью, не спала ночами, укачивала до посинения. Но я не чувствовала ничего. Ни любви, ни умиления, ни даже страха за него. Только — туман. Бесконечный серый туман в голове. Иногда — паника. Иногда — желание выйти в окно. Иногда — просто полное, безразличие.
Мама на кухне возится с бутылочками, ворчит себе под нос. Говорит, что «раньше рожали и не ныл никто».
А я… А я хочу уйти.
Нет, не умереть. Просто — исчезнуть. Чтобы никто не знал, где я. Чтобы этот ребёнок жил с кем-то другим, кто сможет его любить, кто захочет вставать к нему ночью, терпеть его крики, нянчить, возиться, смеяться. Я не могу. Не хочу. Не умею. Не чувствую.
Беременность была случайной. Мы с Димой давно уже не были счастливы. Он изменял мне, я про это знала, но молчала. Глупо — держалась за иллюзию семьи. Когда тест показал две полоски, я не плакала от радости. Я даже не удивилась. Просто села на пол в ванной и прорыдала часа два. Потом — как в тумане. Консультации, УЗИ, токсикоз, спина болит, ноги отекают. Ни одной секунды — счастья.
Дима ушёл, когда я была на восьмом месяце беременности. Сказал, что встретил другую. Младше меня, легче, веселее. Сказал, что “с тобой как в болоте прозебаешь”. Я не плакала и не держала. Лишь посмотрела вслед, а потом закрылась в квартире и начала считать дни до родов, как отсчёт до взрыва.
Роды прошли очень тяжело. Меня зашивали почти час. Сын кричал, я — нет. Меня всё равно было не слышно.
Когда его положили на грудь, я не почувствовала ни прилива гордости за себя, ни прилива любви к ребенку. Я просто хотела, чтобы все ушли. Чтобы оставили меня в покое. Чтобы этот чужой младенец перестал орать возле меня .
Но никто ни куда не ушёл. Пришли медсёстры, поздравили. Потом приехала мама и сказала: “Ну вот, спасибо за внука, теперь живи ради него”. А я хотела ответить: “А если я не хочу? Не хочу ради него и не для него?”
Прошло два месяца.Мой сын растёт. Кричит. Требует. Смотрит на меня, и в его глазах — ожидание.
А у меня на душе пустота.
Вчера ночью я впервые сказала вслух:
— Я не хочу быть твоей мамой.
— Я не хочу ,что бы ты был моим сыном.
Он ничего конечно не понял. Он улыбался мне так доверчиво . Я поняла Он — ещё не жизнь. Он — только начало этой жизни. А у меня — конец. Мне 28, и я не хочу больше ни дня этой фальшивой роли.
Я подумала: а что, если правда уйти?
Написать заявление, отказаться.
Пусть государство, приют, опека, чужие — кто угодно, его воспитывает, только не я.
Пусть живёт. Я не против. Только без меня.
Утром я встала. Сделала себе кофе. Подумала: вот, последний день когда мы вместе. Завтра — пойду и сдам его.
Но…
Когда он проснулся, он не закричал. Он тихо посмотрел на меня. Вытащил свои ручки сверх пледика и сказал:
— Мммм…
Это не было “мама”. Это вообще было нечто бессвязное. Но я вдруг почувствовала, как внутри что-то дрогнуло.
Может, это гормоны? Или всё-таки… совесть?
Я ещё не решила.
Я просто напишу это письмо сама себе.
Чтобы прочитать через месяц, через год…
Чтобы потом понять, кем я была , что со мной произошло и почему я чуть не сделала непоправимое.
Но пока я всё ещё думаю:
В интернете я нашла целую инструкцию: как отказаться от ребёнка официально.
Холодная, бесстрастная статья:
> «Мать имеет право…»,
«документы для подачи…»,
«предоставляется опека…»
Ни одного слова о том, что чувствует женщина, когда идёт туда. Ни одной строчки о боли. Только чёткие пункты и сноски на статьи закона.
Я прочитала всё. Несколько раз.
Распечатала адрес.
На всякий случай — собрала маленькую сумку. Сыну. Пелёнки, соска, игрушка-собачка, которой он грыз ухо.
Пока собирала вещи— руки дрожали.
Завернув в одеяло малыша,я вышла на улицу.
Моросил дождь.
Постояв минуту в раздумье, я пошла вперёд.
Дойдя до старого двухэтажного здания с облупленным фасадом, я остановилась.
На табличке было написано:
«Городская служба по делам несовершеннолетних детей. Отдел по работе с отказниками»
Слово отказники пронзило мне грудь.
Я постояла у двери минут десять.
Потом толкнула.
Внутри — тепло, пахло хлоркой и кофе.
— Вам куда? — спросила женщина лет сорока с короткой стрижкой.
Я остановилась и замерла. Потом тихо сказала:
— Я… хочу отказаться от ребёнка.
Она кивнула. Без удивления.
Показала на коридор:
— Комната 7. Поднимитесь наверх.
В комнате номер 7 сидела другая женщина. На вид — уставшая, но не грубая.
— Садитесь.
— Вы одна?
— Отец ребёнка?..
— Возраст?
— Причины?
Она задавала вопросы, не поднимая глаз от бумаг. Я отвечала. Плохо. Тихо. Неуверенно.
— Послушайте, — вдруг сказала она, — вы вообще понимаете, что вы хотите сделать?
— Понимаю — ответила я.
— У вас нет психиатрического диагноза? Насилия в семье? Угрозы жизни?
— Нет. Просто… я не справляюсь.
Я не могу, я не хочу!!!
Она отложила ручку.
— У нас за неделю три отказа. Один — девочка, родила в туалете. Один — наркоманка. Один — бабушка принесла внука, потому что мать умерла. Вы не похожи ни на одну из них. Вы в чистой одежде. Без синяков. Вменяемая.
Я промолчала.
— Вы подумайте всё-таки , уверены ли вы?
— Нет, не очень уверена— ответила я. — Но всё равно пришла.
Она вздохнула.
Открыла папку.
— Хорошо. Тогда пишите :
Я, такая-то, отказываюсь от родительских прав…
Я держала ручку. Смотрела на лист. И ничего не могла сделать.
Пальцы будто окаменели.
И тут зазвонил телефон.
— Алло… Да. Слушаю… Что?… Как?… Ждите скорую! Я сейчас! — женщина вскочила.
— Извините, у меня ЧП. Вас проводит младший специалист.
И она ушла
Пришла девушка, младший сотрудник — лет 25.
Села напротив. Посмотрела на меня.
— Хотите чаю?
— Нет.
— Вы знаете , я видела много таких мамочек , как вы. Иногда — отдают и уходят без сожаления. Иногда — возвращаются за ребёнком через полгода. Иногда — вообще никогда не возвращаются.
Я молчала.
— Можно задать вам странный странный вопрос? — спросила она.
Я кивнула.
— А вы своему сыну в глаза смотрели хоть раз? Ну…по-настоящему, пристально ?
Я вздрогнула.
— Не знаю… Нет… Никогда…
— Знаете, — сказала она, — мне мама рассказывала про тихоходку. Это микроскопическое существо, которое выживает в космосе, в кипятке, в ядерной зоне. Знаете почему? Потому что у неё нет ничего лишнего. Только желание выжить.
Она встала.
— Ваш ребёнок сейчас — точно такая тихоходка. Он может выжить где угодно. В детдоме, в приюте, в приёмной семьёй. Но это будет уже не с вами. Это будет без вас . Он то забудет вас. А вот вы,? вы сможете забыть?
Я ушла, не подписав ни какой бумаги.
Просто вышла. Забрала малыша и пошла .
Под дождь.
Села на скамейку. Посидела, подумала.
Достала из сумки его игрушку — ту самую, собаку без уха.
Сжала её в руке. И разрыдалась.
Проходящие люди смотрели косо. Кто-то пожал плечами. Кто-то отвернулся.
А я рыдала. Потому что впервые за долгое время поняла:
Я — мать.
—Я шла домой как в забытьи.
В руках — у меня был мой СЫН .
В голове — слова той девчонки из опеки:
“Он забудет вас. А вы?..”
Пальцы ныло. Сердце тоже.
На ступеньках в подъезде, сидел сосед, дед Витя с четвёртого этажа.
Он прикуривал, а когда увидел меня — ссутулился:
— Ты чего такая?.. Опять малыш всю ночь орал?
Я молча покачала головой.
— Он у тебя хороший. Орёт-то он не просто так. Маленькие — они как котята. Любовь чувствуют. А когда не чувствуют — начинают плакать.
Я кивнула. Слёзы жгли глаза.
Не сказала ни слова.
Просто поднялась и пошла к себе.
Мама была на кухне.
— Где ты была? — резко спросила она
— Гуляла.
— Под дождем, да ещё с ребенком? Ты в своем уме? Я не знала, что и думать.
Я не железная. У меня давление.
Я прошла в комнату. Положила сына в кроватку , заглянула ему в глаза — и увидела два синих озерца.
А он увидя меня — не заплакал. А засопел, начал сучить ножками.
И заулыбался, да так, что у меня зашлось сердце.
И тут что-то во мне хрустнуло.
Может, он правда что-то почувствовал?
Может, почувствовал что я вернулась?
Что не брошу его?
Я подошла. Взяла его на руки.
Он уткнулся в мою шею — и замер.
Не всхлипывал. Не капризничал. Просто лежал.
Дышал. Доверял.
Я сидела с ним на руках и впервые за всё это время ощутила тепло. Тепло своего сына.
Слабое, едва уловимое. Но настоящее.
На следующий день я сказала маме:
— Я справлюсь. Все хорошо .Только не кричи. Не дави на меня.
Просто… дай мне быть его мамой. Такой, какая я есть.
Мама всплеснула руками.
— Что ты несёшь?! Ты же вся никакая! Ты как блаженная ,какая то.Даже жрать забываешь! Ребёнок — это не игрушка!
— Я знаю, — тихо сказала я. — Но я хочу попробовать. Пусть плохо. Пусть не идеально. Но хочу быть рядом.
Мама отвернулась. Протёрла глаза фартуком.
— Ну и будь. Кто же тебе не даёт?
Я стала сама вставать по ночам. Не с радостью — с усилием,но сама. Через «не могу». Через «не хочу».
Но вставала.
Я меняла подгузники. Кормила. Училась смотреть ему в глаза, не отворачиваться.
Училась быть мамой.
Потому что до этого я была как железобетонная стена. А теперь — хоть и треснутая, но всё же стена, на которую можно прислониться.
Мой сын рос.
Каждый день — по чуть-чуть.
И каждый его взгляд — как вопрос: “Ты ещё со мной, мама? Или уйдёшь и оставишь меня?”
И я шептала:
— Нет. Я здесь. Я с тобой.
— Я пробую.
— Я не святая. Я даже не хорошая.
— Но я твоя.
— Прости меня.
Через месяц я пошла к психологу. Нашла бесплатную консультацию при женской консультации.
Женщина с тёплым взглядом сказала:
— Ты не одна. Таких, как ты, много. Не каждая мать — в восторге от ребёнка. Не каждая чувствует связь сразу. Иногда это приходит позже. Иногда — никогда. Но если ты говоришь об этом — ты уже спаслась.
Я слушала и плакала.
Мне никто раньше не говорил, что быть матерью — это тоже путь. Не обязанность. Не инстинкт. А путь.
С провалами. С сомнениями. С шансом начать всё заново.
Малыш сейчас спит.
На животике.
Ручка под щекой.
Иногда у него ,неосознанно получается будто звать меня :
— Ма…
И я знаю: он меня узнал.
Он принял меня. Даже такой, как я есть.
Я не знаю, что будет дальше.
Но я выбрала остаться.
Я выбрала его.
Прошло шесть лет.
Иногда мне кажется, что всё это было не со мной. Не та женщина в тумане, не опека, не отчаяние, не смятая игрушка в кармане.
Иногда я сама себе не верю.
Но стоит мне услышать его голос — звонкий, смешной, настоящий — и всё встаёт на свои места.
Его зовут Саша.
Он идёт в подготовительную группу детского сада.
Любит динозавров, не ест кабачки, терпеть не может шапки и обожает слушать сказки перед сном.
И когда он смеётся — он смеётся так, что у меня внутри всё светится.
Живём мы с Сашей ,вдвоём.
Мама помогает, но больше не командует. С того самого дня, как увидела, что я не сломалась. Не ушла. Не бросила.
Иногда она гладит Сашу по голове и говорит:
— Ты нас спас, сынок. Ты даже не знаешь, как.
А он улыбается и отвечает:
— Я знаю бабушка. Я всё слышу.
В тот день мы с ним шли в сад. Опаздывали. Я торопилась, он капризничал.
— Мам, а можно сегодня не идти в садик? — канючил Саша
— Нет, Саш. Сегодня день физкультуры у вас .Ты же любишь заниматься.
Он надул щёки. Помолчал . Потом вдруг остановился.
— Мам?
— Что ещё случилось?А?
— А ты когда-нибудь хотела, чтоб меня не было?
Я замерла.
Сердце от неожиданности застучало так громко, будто он услышит.
Я посмотрела на него. Он стоял с рюкзачком на одной лямке, в нелепой шапке с машинкой и смотрел на меня в упор.
Я присела рядом с ним .
— Да, Саш. Было время… когда мне было очень тяжело. Я была уставшая. И испуганная. Я не знала, как это быть мамой.
Он молчал. Только глядел, не моргая.
— Но знаешь, Саша, что важно?
— Что?
— Что я осталась. Я тогда стояла на пороге и могла уйти. Но я осталась. Потому что ты был — мой. Даже если я это не сразу поняла.
Он обнял меня.
Сильно. По-детски, неловко, но всей душой.
— А я так рад, что ты осталась со мной, — прошептал он. — Потому что я тебя люблю.Ты хорошая, мам.
Я прижалась к нему лбом.
Шум машин, шаги прохожих, детский смех — всё затихло.
Был только он.
Вечером он уснул, прижавшись ко мне.
Сквозь сон прошептал:
— Мам, мы ведь вместе ,навсегда?
Я улыбнулась сквозь слёзы.
Погладила его волосы.
И ответила:
— Да, Сашенька. Навсегда.
— Даже если мне будет плохо.
— Даже если ты будешь вредничать.
— Даже если я снова чего-то не смогу.
— Я всё равно твоя мама. И я с тобой.
И в эту секунду я поняла: я справилась.!!!
