— Мария Сергеевна, да у вас прямо тишина гробовая! Хоть бы внук приехал, пошумел!
Соседка Валентина стояла на лестничной площадке с мусорным ведром. Опять жаловалась — то у неё сверху топают, то сбоку телевизор громко.
— Приезжают иногда, — Мария Сергеевна прижала к себе сумку с продуктами.
— Иногда! У меня вот каждые выходные — полный дом. Внуки орут, зять с телевизором возится. Покоя нет!
— Это хорошо, что приезжают.
— Хорошо?! Да я от них отдохнуть не могу!
Валентина ушла ворчать дальше. А Мария Сергеевна зашла в свою тихую квартиру. Поставила пакеты на кухне, села на табуретку.
Тишина. Только холодильник гудит да часы тикают.
Когда Света с Мишенькой приезжали последний раз? Месяц назад? Два? Звонила на прошлой неделе — быстро, на бегу. «Мам, всё хорошо, Миша растёт, Андрей на работе пропадает. Созвонимся!»
Не созвонились.
Мария Сергеевна достала телефон. Фотография на заставке — Света с Мишей в парке. Улыбаются. Счастливые.
Набрать? Нет, неудобно. Может, заняты. Выходной же, свои дела.
Пошла готовить ужин. На одного — привычка уже. Котлета, гречка, салатик. Включила телевизор для фона.
Вечером неожиданный звонок. Света. Голос странный — сдавленный, тихий.
— Мам, можно мы к тебе приедем? С Мишей. Пожить немного.
— Конечно, доченька! Что случилось?
— Потом расскажу. Мы через час будем.
Отключилась. Мария Сергеевна застыла с телефоном в руке. Пожить? Что значит пожить?
Кинулась готовить комнату. Постель свежую, полотенца чистые. Что-то случилось. Чувствовала — беда.
Звонок в дверь. На пороге Света с чемоданом. Миша сонный на руках. А у Светы… Господи, что с лицом?
Правая щека опухла. Под глазом синяк, замазанный тональником, но всё равно видно.
— Света!
— Мам, потом. Можно Мишу уложить?
— Конечно, конечно. Идите в комнату.
Миша заснул сразу — устал, видимо. Света вышла на кухню, села. Молчит.
— Доченька, что произошло?
И тут прорвало. Слёзы градом, плечи трясутся.
— Он меня ударил, мам. Андрей. Кулаком в лицо.
Мария Сергеевна села рядом. Обняла. Внутри всё похолодело.
— Как ударил? За что?
— Я… я сказала, что хочу к тебе съездить. На выходные. Он разозлился. Сказал, что я слишком часто о тебе вспоминаю. Что семья — это он и Миша, а не ты. Я возразила и…
Света закрыла лицо руками.
— Первый раз?
Молчание. Долгое молчание.
— Нет. Но раньше… толкал только. Или за волосы хватал. Я думала, само пройдёт.
— Света! Почему ты молчала?!
— Стыдно было. Ты меня правильно воспитала, хорошей женой быть учила. А я… не справилась.
— Глупости! Это не твоя вина!
Мария Сергеевна встала, налила воды. Руки дрожали. Как она не заметила? Почему не видела?
— Давно это началось?
— После Мишиного рождения. Сначала просто ревновал. К подругам, к тебе. Говорил, что я слишком много времени не с ним провожу. Потом начал контролировать. Телефон проверять, расспрашивать, где была.
— И ты терпела?
— А что делать? Ребёнок маленький. Я в декрете, денег своих нет. Думала, перебесится.
Мария Сергеевна села обратно. Взяла дочкины руки в свои.
— Расскажи всё. С самого начала.
И Света рассказала. Как постепенно Андрей отрезал её от мира. Подруги? «Что ты с ними делать будешь, сплетничать?» Работа? «Я зарабатываю достаточно, сиди дома». Мама? «Она тебе голову забивает всякой ерундой».
— Я хотела на твой день рождения приехать. Помнишь, я отменила? Он устроил скандал. Сказал, что я плохая жена, раз хочу бросить мужа в выходной.
— Но ты говорила, у Миши температура была.
— Соврала. Стыдно было признаться.
Всё встало на места. Редкие встречи. Короткие звонки. «Всё хорошо, мам».
— А сегодня что произошло?
— Лена позвонила. Подруга со школы, помнишь? В гости позвала. Я обрадовалась, начала собираться. Андрей пришёл с работы раньше. Увидел, что я крашусь. Спросил, куда. Я сказала. Он… он так спокойно подошёл. И ударил. Сказал, что по подругам шастают, а нормальные жёны дома сидят.
— Сволочь! — вырвалось у Марии Сергеевны.
— Я схватила Мишу и убежала. Даже вещи толком не собрала. Только документы и немного одежды.
— Правильно сделала! И больше туда не вернёшься!
— Мам, но как же… Квартира его. Вещи там. Мишины игрушки.
— К чёрту вещи! Главное — вы целы.
Телефон Светы зазвонил. Андрей. Она сбросила.
Снова звонок.
— Не бери, — сказала Мария Сергеевна.
— А вдруг…
— Никаких вдруг. Дай сюда.
Взяла телефон, ответила.
— Алло.
— Мария Сергеевна? Где Света? Пусть трубку возьмёт!
— Света никуда не пойдёт и трубку не возьмёт.
— Это семейное дело! Не лезьте!
— Теперь лезу. Ты ударил мою дочь. Это уже не семейное дело.
— Она вам наплела! Я слегка толкнул, она сама упала!
— Не ври. У неё пол-лица синее.
— Верните мне жену и сына!
— Попробуй забери. У меня, между прочим, в полиции знакомые есть. Один звонок — и у тебя будет заявление о побоях.
— Вы… вы не посмеете!
— Посмею. И сделаю, если ещё раз появишься.
Отключилась. Света смотрела на мать огромными глазами.
— Мам, у тебя правда в полиции знакомые?
— Нет. Но он не знает.
Обнялись. Сидели так долго, пока Света не успокоилась.
— Прости меня, мам.
— За что?
— Что редко приезжала. Что врала. Что не рассказала раньше.
— Главное — ты здесь. Живая, целая. Остальное переживём.
Ночью Мария Сергеевна не спала. Думала. Как пропустила? Были же звоночки. Света стала какая-то зажатая. На семейных праздниках Андрей вечно торопил — пора домой, пора домой. А она всё списывала на занятость, на усталость.
Встала, пошла на кухню. Света там — тоже не спится.
— Чай будешь?
— Давай.
Сели пить чай. Как раньше, когда Света подростком была. Ночные посиделки, разговоры обо всём.
— Мам, а почему ты не спрашивала? Ну, почему редко приезжаю?
— Боялась навязчивой показаться. Думала — взрослая, своя семья. Не хотела лезть.
— А надо было лезть. Может, раньше бы решилась уйти.
— Не вини себя. Это я виновата. Мать должна чувствовать, когда ребёнку плохо.
— Тебе шестьдесят лет, мне тридцать. Какой я ребёнок?
— Для матери всегда ребёнок.
Помолчали. За окном начинало светать.
— Что делать будем? — спросила Света.
— Жить. Ты пока побудешь здесь. Работу найдёшь. Миша в садик пойдёт — тут рядом есть хороший. А там видно будет.
— Развод?
— Обязательно. И алименты потребуем.
— Он не даст развод. Будет скандалить.
— Даст. Не впервой замужем за пьяницей и дебоширом, который бьёт жену.
Света вздрогнула от этих слов. Но они были правдой.
Утром проснулись от Мишиного голоса.
— Мама! Баба! Где вы?
Прибежал на кухню — растрёпанный, в пижамке с машинками.
— Баба Маша! Мы у тебя в гостях?
— В гостях, милый. Надолго в гостях.
— Ура! А папа где?
Света напряглась. Мария Сергеевна взяла внука на руки.
— Папа на работе. А мы с тобой блинчики делать будем. Хочешь?
— Хочу! С вареньем!
Отвлёкся. Дети быстро переключаются.
День прошёл спокойно. Гуляли в парке, кормили уток. Миша носился, смеялся. Света потихоньку оттаивала.
Вечером снова звонок от Андрея. Мария Сергеевна ответила.
— Я сказал — верните мне семью!
— А я сказала — попробуй забери. И добавлю: ещё раз позвонишь — заявление в полицию. Не только о побоях. О систематическом домашнем насилии. Знаешь, какая за это статья?
— Вы блефуете!
— Проверь.
Больше не звонил. Но через два дня пришёл. Стоял под окнами, орал.
— Света! Выходи! Поговорить надо!
Соседи высовывались, Валентина та вообще на балкон вышла.
Мария Сергеевна открыла окно.
— Уходи, пока полицию не вызвала!
— Я за сыном пришёл! Имею право!
— Никаких прав у тебя нет! Уходи!
Валентина с балкона:
— Мария Сергеевна, может, правда полицию?
— Сейчас вызову!
Андрей понял, что не шутят. Покричал ещё немного и ушёл.
Прошёл месяц. Света подала на развод. Устроилась на работу — пока на полставки, но начало.
Миша ходил в садик. Первые дни плакал, просил папу. Потом привык.
Мария Сергеевна забирала его, пока Света на работе. Гуляли, читали книжки, лепили из пластилина.
Квартира ожила. Детский смех, игрушки повсюду, мультики по телевизору.
Валентина встретила на лестнице.
— Мария Сергеевна, что у вас происходит? Каждый день топот, смех!
— Дочка с внуком живут теперь.
— Надолго?
— Надеюсь.
Странно, но Валентина улыбнулась.
— Правильно. Чего одной куковать? А этот, бывший зять, больше не появлялся?
— Нет. Адвокат с ним общается теперь.
— И слава богу. Видела я, какая Светочка к вам приехала. Сразу поняла — бил, гад.
Прошло два года. Развод оформили. Алименты Андрей платил — со скрипом, но платил.
Света встретила мужчину. Максима. Привела знакомиться.
Мария Сергеевна смотрела внимательно. Как с дочкой разговаривает? Как на Мишу реагирует?
Вроде нормальный. Но теперь она начеку.
— Мам, ну что ты его разглядываешь? — смеялась Света.
— Проверяю.
— Он хороший, правда.
— Посмотрим.
И смотрела. Приглашала почаще. Звонила дочке каждый день — как дела, как настроение?
— Мам, ты стала прямо навязчивая! — шутила Света.
— И буду. Лучше навязчивая, чем равнодушная.
Максим оказался действительно хорошим. Мишу принял, со Светой ласков. Но Мария Сергеевна всё равно не расслаблялась.
Воскресенье. Вся семья у Марии Сергеевны. Света с Максимом готовят обед, Миша с дедушкиными инструментами возится — Максим учит.
Валентина на площадке.
— Опять у вас шумно! Прямо покоя нет!
Мария Сергеевна улыбнулась.
— Извините, Валентина Петровна. Семья собралась.
— Каждые выходные собираются! Другие бабушки отдыхают, а вы…
— А я радуюсь. Пусть шумят.
Валентина хмыкнула и ушла. А Мария Сергеевна вернулась в квартиру.
Миша бежит навстречу:
— Баба, смотри! Я гвоздь забил! Сам!
— Молодец, внучек!
Света на кухне смеётся над какой-то шуткой Максима. Живая, счастливая.
Правильно, что тогда вмешалась. Правильно, что теперь не отпускает далеко.
Пусть Валентина жалуется на шум. Пусть считает её навязчивой матерью.
Главное — семья рядом. Живая, настоящая, шумная семья.
А тишина… Тишина успеется.
