— Полина! Полиночка, где ты?!
Алексей ворвался в квартиру, не снимая ботинок. Звонок соседки застал его на работе — что-то случилось, ребенок плачет уже час, а Ирина не открывает дверь.
Первое, что он увидел — жену на диване. Спит в обнимку с бутылкой. Опять.
— Ирина! — он тряхнул ее за плечо. — Где Полина?
— А? Что? — она приоткрыла мутные глаза. — В комнате, наверное.
Алексей бросился в детскую. Пусто. Кроватка смята, игрушки разбросаны. На кухне — тоже никого.
Ванная.
Дверь приоткрыта. Он толкнул ее и замер.
Полина сидела на полу, прижавшись к стене. Двухлетняя дочка, его солнышко, вся в красных пятнах. Правая ручка страшно распухла, кожа покрылась волдырями. На кухне валялся опрокинутый чайник.
— Папа… — она подняла заплаканное личико. — Больно…
Сердце ушло в пятки. Алексей бросился к дочери, осторожно взял на руки.
— Тише, малышка, тише. Папа здесь. Сейчас поедем к доктору.
От Полины пахло… алкоголем? Он принюхался — точно, водка.
— Ирина! — заорал он. — Ирина, какого черта?!
Жена появилась в дверях, покачиваясь.
— Че орешь? Обожглась немного, подумаешь. Я ей водочки дала, чтоб не ныла.
— Ты спаивала ребенка?!
— Да ладно тебе. Бабушкин метод. Спать будет крепче.
Алексей смотрел на жену и не узнавал. Где та милая девушка, которую он полюбил пять лет назад? Куда делась заботливая мама, которая первые месяцы не отходила от кроватки?
После родов Ирина изменилась. Сначала просто уставала, потом начала жаловаться — ребенок не дает спать, надоел, сил нет. Алексей предлагал помощь, но она отмахивалась — справлюсь сама.
Потом появилось вино. «Для расслабления». Бокал за ужином превратился в бутылку. Вино сменилось водкой.
Он пытался говорить — она обижалась. Предлагал к врачу — отказывалась. Последние полгода превратились в кошмар. Алексей брал отгулы, работал из дома, лишь бы не оставлять Полину одну с матерью надолго.
Но сегодня пришлось — важная встреча, от которой зависел контракт. Всего три часа. Что может случиться за три часа?
Вот что.
— Одевайся, едем в больницу, — он прижимал дочку к себе, та тихо хныкала.
— Куда еще? Помажь зеленкой и все.
— Ирина, у ребенка ожог второй степени! Может, третьей! Ей нужна скорая!
— Не ори на меня! — она схватилась за голову. — Башка трещит.
Алексей не стал спорить. Закутал Полину в полотенце, схватил документы, выбежал из квартиры.
В машине набрал скорую, объяснил ситуацию. Велели ехать сразу в детскую больницу, там их встретят.
— Ожог второй степени, площадь поражения около 15%, — врач осматривала Полину. — Хорошо, что сразу привезли. Еще немного, мог быть шок.
— Она будет в порядке?
— Будет. Но останутся шрамы. И… — доктор нахмурилась. — В крови алкоголь. Небольшое количество, но для ребенка…
— Мать дала. Чтобы заснула.
Врач подняла брови.
— Это вы так шутите?
— Нет.
Молчание. Доктор что-то записала в карту.
— Мы обязаны сообщить в органы опеки. Вы понимаете?
Алексей кивнул. Понимал. И был даже рад — может, хоть это отрезвит Ирину.
Полину оставили в больнице. Капельницы, обезболивающее, обработка. Она спала, маленькая, беззащитная, с забинтованной ручкой.
Алексей сидел рядом, держал здоровую ладошку. Как он допустил? Видел же, что Ирина спивается. Надеялся — пройдет, одумается. Послеродовая депрессия, все дела.
Телефон разрывался. Жена. Он сбрасывал.
На десятый раз ответил.
— Ты где? — голос пьяный, но злой. — Полинку куда дел?
— В больнице. С ожогами, которые ты проспала.
— Да ладно тебе! Подумаешь, водичкой ошпарилась. У всех детей бывает.
— Ирина, ты споила ребенка!
— Не споила, а дала капельку! Чтоб спала! Что ты как не мужик?
— Собирай вещи.
— Что?
— Собирай вещи и уходи. Не хочу тебя видеть.
— Ты… ты гонишь меня? Из моего дома?
— Из нашего. Вернее, уже моего. И Полины.
— Да пошел ты! Без меня с ребенком не справишься! Через неделю приползешь!
Она отключилась. Алексей убрал телефон. Решение созрело мгновенно, но он знал — правильное. Хватит. Дочка важнее.
Утром приехала опека. Две женщины, строгие, с папками.
— Алексей Сергеевич? Нам нужно поговорить.
Разговор был тяжелый. Вопросы, протоколы, проверки. Где мать? Почему не следила? Как часто такое случается?
Он отвечал честно. Да, жена пьет. Да, оставлял ребенка. Да, виноват.
— Мы проведем проверку жилищных условий. Возможно, придется временно ограничить мать в правах.
— Она больше не живет с нами.
— То есть?
— Я выгнал ее. Вчера.
Женщины переглянулись.
— И как вы планируете растить ребенка один?
— Справлюсь. Мама поможет, няню найму. Работаю удаленно, могу быть дома.
— Мы все равно обязаны проверить.
— Проверяйте. Только Полину не забирайте. Прошу.
Старшая, седая женщина, посмотрела внимательно.
— Пока ребенок в больнице. У вас есть время все устроить. Но если мать появится…
— Не появится.
Ирина появилась через три дня. Алексей как раз вернулся из больницы — Полину выписывали завтра.
Квартира сияла чистотой. Детская переоборудована — никаких опасных предметов в доступе. Аптечка пополнена. В холодильнике — детское питание.
Звонок в дверь.
— Алеш, открой! Это я!
Он глянул в глазок. Ирина. Пьяная, но не сильно. Почти как раньше.
— Уходи.
— Алеш, ну не дури! Я домой хочу! К дочке!
— Нет.
— Да ладно тебе! Ну выпила лишнего, с кем не бывает!
— Ты споила ребенка, Ирина. И не заметила, как она обварилась кипятком.
— Да не кипятком! Теплой водичкой! Ты преувеличиваешь!
Алексей молчал. Спорить бесполезно.
— Алеш, ну открой! Поговорим! Я исправлюсь!
— Нет.
— Да что ты за мужик такой?! Жену родную на улицу!
— Ты не жена мне больше. Документы на развод в суде. И на лишение родительских прав тоже.
Тишина. Потом грохот — она била кулаками в дверь.
— Сволочь! Гад! Дочку отнимаешь!
— Ты сама ее отдала. Когда водку выбрала.
Соседи начали выглядывать. Ирина материлась, плакала, угрожала. Потом ушла.
Алексей сполз по стене. Трясущимися руками набрал маму.
— Мам, можешь приехать? Мне помощь нужна.
Год спустя.
— Папа, смотри! — Полина протягивала рисунок. — Это ты, это я, это баба Таня!
— Красиво, солнышко.
Алексей поцеловал дочку в макушку. Шрамы на ручке побледнели, но остались. Врачи говорят — с возрастом станут менее заметными.
Жизнь наладилась. Мама переехала к ним, помогала. Няня приходила трижды в неделю. Алексей работал по ночам, когда Полина спала.
Тяжело? Да. Но он справлялся.
Звонок в дверь. Он глянул на монитор домофона и похолодел.
Ирина.
Год не появлялась. Суд прошел быстро — с такими показаниями врачей и опеки вопросов не было. Лишение прав, развод, алименты.
А теперь стоит. Трезвая, прилично одетая. Как раньше.
— Папа, кто там? — Полина выглянула из комнаты.
— Никто, солнышко. Иди к бабушке.
Он вышел в подъезд.
— Привет, — Ирина улыбнулась. — Как вы?
— Что тебе нужно?
— Поговорить. Я… я лечилась. Не пью уже полгода.
— Молодец. Но нам это не касается.
— Алеш, я дочку хочу увидеть. Соскучилась.
— Нет.
— Но я же мать!
— Бывшая. По решению суда.
— Суды ошибаются! Я исправилась! Хочу вернуться!
Алексей посмотрел на нее. Красивая женщина. Когда-то любимая. Мать его ребенка.
Но перед глазами стояла другая картинка — Полина на полу ванной, с ожогами, пахнущая водкой.
— Нет, Ирина. Не вернешься.
— Почему? Дай шанс!
— Ты его получила. Когда Полина родилась. И упустила.
— Это нечестно!
— А честно — споить ребенка? Проспать, как она кипятком обваривается?
Ирина опустила глаза.
— Я болела. Депрессия…
— Я предлагал помощь. Врачей, психологов. Ты выбрала бутылку.
— Люди меняются!
— Может быть. Но Полина больше не будет подопытным кроликом для проверки.
Он развернулся к двери.
— Алеш! Алеша, постой!
Но он уже закрыл дверь.
В квартире мама играла с Полиной в куклы. Дочка смеялась, щебетала о чем-то своем, детском.
Счастливая. Здоровая. Живая.
И он сделает все, чтобы так оставалось.
Даже если придется растить ее одному.
