— Лен, ну что ты как черепаха копаешься! — Инна стояла у подъезда, постукивая каблуком. — Юбилей уже час как начался, а ты всё причёсываешься!
— Да иду я, иду, — Елена поправила воротник блузки и взглянула на себя в зеркало последний раз. — Просто не привыкла я к таким мероприятиям.
— Не привыкла она! Тебе шестьдесят два, а ты как девчонка стесняешься. Айда быстрее, пока весь торт не съели!
Дом культуры гудел от голосов и смеха. Елена шла следом за Инной, оглядывая знакомые лица. Большинство она помнила ещё по школе — постаревшие, поседевшие, но всё те же.
— Вон Оксана Козлова сидит, помнишь? — Инна толкнула её локтем. — Та самая, что в восьмом классе твоего Андрея к себе в гости звала.
— Инн, не надо, — Елена поморщилась. — Это же сто лет назад было.
— Сто лет, не сто лет, а ты до сих пор одна. И всё из-за чего? Из-за того, что он тебя бросил после армии? Да таких, как он, пруд пруди!
Елена хотела возразить, но слова застряли в горле. Андрей… Сколько лет прошло, а сердце до сих пор сжималось, когда она вспоминала их последнюю встречу. Точнее, её отсутствие.
— Вот и Марина Викторовна, именинница! — Инна помахала рукой. — Там и сядем.
Они протиснулись между столами к месту рядом с учительницей русского языка, которая отмечала свой семидесятилетний юбилей.
— Леночка, дорогая! — Марина Викторовна встала и обняла её. — Как же хорошо, что пришла! А то я уж думала, опять дома засядешь со своими книжками.
— Да какие там книжки, Марина Викторовна. Работы по горло, внука к репетитору вожу… Жизнь летит, не заметишь.
— Ох, милая, а где же твоя семья? Дети-то где?
Елена натянуто улыбнулась. Семья… Дочь в Москве, звонит раз в месяц, сын вечно занят. А она тут одна, как перст.
— Далеко живут, работают. Вы же знаете, молодёжь сейчас другая.
— Знаю, знаю… — Марина Викторовна вздохнула. — У всех так. Растишь, растишь, а потом…
Музыка заиграла громче, и кто-то из мужчин выкрикнул:
— А теперь танцы! Кто молодой — выходи!
Инна фыркнула:
— Молодой! В нашем возрасте молодыми себя могут считать только те, у кого совсем память отшибло.
Елена рассеянно кивала, наблюдая за парами, которые выходили на импровизированную танцплощадку. Её мысли были далеко — в том лете сорок лет назад, когда она каждый день бегала на почту, ждала письма от Андрея из армии. Письма приходили регулярно, тёплые, полные планов на будущее. А потом… пустота.
— Лен, ты что задумалась? — Инна тронула её за плечо. — Как будто привидение увидела.
— Да так, ничего… — Елена повернула голову к сцене, где ведущий объявлял очередной номер.
— А сейчас слово предоставляется нашему земляку, который приехал специально поздравить Марину Викторовну! Встречайте — Андрей Владимирович Волков!
Елена замерла. Бокал с соком выскользнул из её рук и разбился о пол. Время остановилось.
На сцену поднялся мужчина — седой, загорелый, в строгом костюме. Андрей. Её Андрюша. Спустя сорок лет.
— Дорогая Марина Викторовна, — его голос был тот же, только ниже, — позвольте поздравить вас с юбилеем и вспомнить, как вы учили нас не только русскому языку, но и жизни…
Инна что-то говорила, тряслá за плечо, но Елена не слышала. Она смотрела на человека, которого любила и ненавидела одновременно. На человека, который исчез из её жизни без объяснений, оставив только боль и вопросы без ответов.
Андрей говорил красиво, с достоинством. Рассказывал о своей карьере инженера, о том, как жил в разных городах, как важны были уроки их классного руководителя. Елена ловила каждое слово, пытаясь понять — что же случилось тогда? Почему он не вернулся? Почему не написал?
Когда речь закончилась, Андрей спустился в зал. Елена видела, как он здоровается со старыми одноклассниками, улыбается, шутит. И всё это время она не могла отвести взгляд.
А потом их глаза встретились.
Секунда. Две. Андрей смотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то — узнавание? Удивление? Елена не успела понять. Он отвернулся и направился к другому столу.
— Лен, ты чего побледнела? — Инна наклонилась к ней. — Как мел стала!
— Ничего, просто… жарко тут.
— Жарко? Да тут сквозняк такой, что скоро простудимся все! — Инна покосилась на неё подозрительно. — Ты этого мужика знаешь? Который речь говорил?
— Мы… в школе вместе учились.
— Ну и что? Половина зала вместе учились. А ты сидишь, как будто молния в тебя попала.
Елена попыталась взять себя в руки. Подняла осколки разбитого бокала, вытерла лужицу салфеткой. Руки дрожали.
— Извините, — она обратилась к официантке. — Можно другой бокал?
— Конечно, сейчас принесу.
— Ленка, — Инна придвинулась ближе и понизила голос. — Ты мне глаза не заговаривай. Этот Андрей — тот самый, да? Которого ты всю жизнь вспоминаешь?
Елена молчала, смотря в сторону, где Андрей беседовал с бывшими одноклассниками. Он почти не изменился — всё те же широкие плечи, всё та же уверенная осанка. Только волосы поседели и морщинки появились.
— Почему он тогда не вернулся? — тихо спросила она.
— Откуда мне знать? Ты сама его об этом спроси!
— Инн, не говори глупости. Прошло сорок лет. Какие вопросы?
— А какие ответы? Ты до сих пор одна сидишь, от всех кавалеров отмахиваешься. Помнишь, как Николай Петрович за тобой ухаживал? Хороший мужчина, вдовец…
— Не надо, — Елена поморщилась. — Не об этом сейчас.
Марина Викторовна поднялась со своего места и направилась к микрофону:
— Дорогие мои! Хочу сказать особые слова благодарности Андрею Владимировичу! Он не просто приехал к нам из Питера — он привёз подарок нашей школе! Новые компьютеры для класса информатики!
Зал зааплодировал. Елена машинально хлопала в ладоши, но мысли её были совсем в другом месте.
— Из Питера значит, — проворчала Инна. — И женат, небось. Или разведён уже. В наше время кто не разведён?
— Откуда ты знаешь?
— Да по нему видно — холёный такой, ухоженный. Или жена следит, или денег много. А может, и то, и другое.
Елена украдкой поглядывала на Андрея. Он действительно выглядел успешным — дорогой костюм, хорошие часы, уверенные движения. Совсем не тот парнишка, который когда-то провожал её до дома и читал стихи под окном.
— Может, подойдём поздороваемся? — предложила Инна. — Всё-таки одноклассники.
— Нет! — Елена схватила её за руку. — Не надо. Пусть лучше…
Но было уже поздно. Андрей поднялся со своего места и направлялся прямо к их столу.
— Лена… — Андрей остановился у их стола, и в его голосе прозвучала такая тоска, что у неё перехватило дыхание. — Ты… ты совсем не изменилась.
— Андрей, — она с трудом выговорила его имя. — Какая… какая неожиданность.
Инна демонстративно отодвинула стул:
— Ну, я пойду к буфету. За тортиком. Надолго.
Андрей сел напротив. Между ними легла пауза — тяжёлая, полная невысказанных слов.
— Как дела? — спросил он наконец. — Семья, дети?
— Двое детей. Внук. — Елена крутила в руках салфетку. — А у тебя?
— Был женат. Развёлся десять лет назад. Детей нет.
Она подняла глаза — в них мелькнула боль, быстро скрытая.
— Лена, я… — он заколебался. — Можно мы поговорим? Не здесь. Выйдем на воздух?
— Зачем? — резко спросила она. — О чём нам говорить? Всё уже давно сказано. Точнее, не сказано.
— Я знаю, что ты думаешь обо мне. Знаю, что считаешь меня…
— Подлецом? — она встала, стул скрипнул. — А разве не так?
— Лена, дай мне объяснить!
— Объяснить? — её голос стал громче, и за соседним столом повернули головы. — Сорок лет прошло! Сорок! А ты хочешь объяснить?
— Тише, пожалуйста…
— Не смей мне говорить «тише»! — Елена схватила свою сумочку. — Ты исчез. Просто взял и исчез! Последнее письмо пришло в мае, а потом — ничего! Как будто тебя никогда не было!
— Я не исчезал! Я писал! Каждую неделю!
— Врёшь! — она отступила назад. — Я ждала! Каждый день бегала на почту! Мама смеялась, говорила — забыл тебя твой Андрюша, найдёт себе другую!
— Лена, я клянусь тебе… Я писал до самого дембеля! А потом приехал, и мне сказали…
— Что сказали? — она замерла.
— Что ты вышла замуж. Что не хочешь меня видеть. Что просила передать — пусть забудет и не ищет.
Зал будто провалился в тишину. Елена смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Кто… кто тебе это сказал?
— Твоя мать.
Слова упали, как камни в воду. Елена опустилась на стул.
— Мама умерла пять лет назад, — прошептала она. — Перед смертью всё время что-то бормотала… просила прощения…
— Лен, — Андрей протянул руку, но она отдёрнула свою. — Я думал, ты меня разлюбила. Что для тебя это была просто игра…
— Игра? — она вскочила снова. — Я тебя три года ждала! Три года! А потом вышла замуж за первого встречного, потому что… потому что сил больше не было!
— За кого?
— За Петю Короткова. Помнишь такого? Из параллельного класса. Хороший был мужик, не пил, работящий… — голос её дрожал. — Только я его не любила. Никогда. И он это знал.
Андрей побледнел:
— Лена, если бы я знал…
— Что бы ты сделал? Примчался бы на белом коне? — она горько рассмеялась. — Поздно, Андрей. Всё поздно.
— Не поздно! — он встал и шагнул к ней. — Мы можем начать сначала!
— Начать? — Елена смотрела на него, и в глазах стояли слёзы. — В шестьдесят два года? Ты с ума сошёл?
Инна, которая подслушивала у буфета, поспешила к ним:
— Лен, что происходит? Весь зал на вас смотрит!
Елена схватила пальто:
— Иду домой.
— Лена, постой! — крикнул Андрей ей вслед. — Завтра… завтра приду к тебе! Мне Марина Викторовна адрес даст!
Она обернулась у двери:
— Не приходи. Незачем.
Елена не спала всю ночь. Лежала, смотрела в потолок и перебирала в памяти каждое слово их разговора. Мама… Мама знала. Мама солгала.
Утром она варила кофе, когда раздался звонок в дверь. Елена замерла с чашкой в руках. Знала — это он.
— Лена, открой, — голос Андрея звучал устало. — Пожалуйста. Мне нужно кое-что показать тебе.
Она подошла к двери, но не открыла:
— Я же сказала — незачем.
— У меня твои письма.
Елена отстранилась от двери, как от удара.
— Какие письма?
— Те, что ты писала мне. Все. И ещё кое-что.
Дрожащими руками она открыла замок. Андрей стоял на пороге с потёртой коробкой в руках.
— Можно войти?
Она молча отступила. Он прошёл в комнату, поставил коробку на стол.
— Вчера, после того как ты ушла, я не мог успокоиться. Позвонил в Питер, попросил соседку найти эту коробку. Она всю ночь искала на балконе… — Андрей открыл крышку. — Вот.
Елена увидела стопку конвертов, перевязанных выцветшей ленточкой. Узнала свой почерк. Свои письма, которые она писала ему в армию.
— Но как…
— Твоя мать приносила их мне после дембеля. Сказала, что ты просила передать на память. Что теперь ты замужем и счастлива, и чтобы я не мучился.
Елена взяла один конверт. Её письмо, написанное в апреле того года:
«Андрюша, милый! Скоро ты вернёшься, и мы поженимся. Я уже платье выбрала — белое, с кружевами. Мама говорит, что рано мне ещё замуж, но что она понимает в любви?..»
— Я читал их каждый вечер, — тихо сказал Андрей. — Мучился. Не понимал — как можно было так любить и так легко забыть?
— Я не забывала! — Елена швырнула письмо на стол. — Я ждала! Она мне каждый день твердила — бросил тебя, нашёл другую! А я не верила!
— А это… — Андрей достал из коробки ещё один конверт. — Я нашёл это случайно, уже когда мать твоя умерла. В газете было объявление о поминках…
Елена взяла конверт. Адрес написан рукой Андрея. А на обороте — штамп «Возврату не подлежит» и подпись матери.
— Она… она их перехватывала?
— Видимо, работала с почтальоном. Или подкупила. — Андрей сел напротив неё. — Лен, она думала, что поступает правильно. Боялась, что я испорчу тебе жизнь.
— Испортишь? — Елена встала, прижала письмо к груди. — А что получилось? Я прожила сорок лет с человеком, которого не любила! Хорошим человеком, не спорю, но… Боже мой, сколько лет потеряно!
— Лен, не надо… Ты же была счастлива? Дети, внук…
— Счастлива? — она повернулась к нему. — Ты знаешь, что такое засыпать каждую ночь и думать о другом человеке? Просыпаться и представлять, как было бы, если бы… А когда Петя умер, я даже плакать не могла! Потому что горевала не о нём!
Андрей поднялся, подошёл к окну:
— Я тоже не был счастлив. Женился через пять лет. На хорошей женщине. Она знала, что я её не люблю по-настоящему. Терпела пятнадцать лет, а потом сказала — хватит жить с призраком.
— И что теперь? — Елена смотрела на его спину. — Что мы будем делать с этим знанием?
Он обернулся:
— Не знаю. Мне шестьдесят четыре. У меня гипертония и больное сердце. Квартира в Питере, работаю консультантом…
— А у меня артрит и диабет. Пенсия копеечная, дети далеко…
— Красивая пара получится, — он попытался улыбнуться.
— Андрей, — Елена подошла к нему. — Мы уже не те люди. Сорок лет — это целая жизнь. Мы состарились, изменились…
— Знаю.
— Мне страшно, — прошептала она. — Страшно поверить, что ещё не поздно. Что можно начать заново.
— Мне тоже страшно.
Они стояли у окна, и между ними была вся их невыплаканная боль, все непрожитые годы, вся несказанная любовь.
— Но знаешь что? — Елена взяла его руку. — Мне надоело бояться. Надоело жить прошлым. Если нам осталось десять лет — пусть они будут вместе.
— Лен…
— Только честно. Без обещаний, без клятв. Просто… попробуем?
Андрей сжал её руку:
— Попробуем.
Через месяц Инна зашла к Елене и застала её на кухне за приготовлением пирогов.
— Лен, ты что, кафе открываешь? — Инна уставилась на гору выпечки. — Тут на полк хватит!
— Андрей сегодня приезжает, — Елена улыбнулась, не поднимая глаз от теста. — На неделю. Говорит, дела в городе.
— Ага, дела, — Инна хмыкнула. — И как оно у вас? Не передумала ещё?
— Не передумала. Знаешь, странно… Мы каждый день по телефону говорим, как подростки. Он рассказывает про Питер, я — про свою жизнь. Будто наверстываем упущенное.
— А дети твои что скажут?
Елена замешкалась с пирогом:
— Сын удивился, дочка… дочка сказала «наконец-то». Оказывается, они давно переживали, что я одна.
— Умные дети.
— Андрей предлагает переехать к нему в Питер. Квартира большая, район хороший…
— И что ты?
— Боюсь, Инн. Столько лет здесь прожила… А вдруг мы не сойдёмся? Вдруг он храпит? — Елена засмеялась. — Или носки разбрасывает?
— А вдруг ты ему не понравишься утром, без макияжа? — подхватила Инна. — Лен, в нашем возрасте на глупости времени нет. Любит — значит, и с храпом стерпит.
Раздался звонок в дверь. Елена вытерла руки о фартук, поправила причёску.
— Это он, — прошептала она.
— Иди, открывай. А я пойду домой. Третьим лишним быть не буду.
Елена открыла дверь. Андрей стоял с букетом белых роз и чемоданом.
— Привет, — сказал он. — Соскучился.
— И я, — она взяла цветы. — Проходи. Пирогов напекла, как на свадьбу.
— А может, и на свадьбу, — он поставил чемодан в прихожей. — Лен, я тут подумал… В нашем возрасте долгие ухаживания ни к чему. Расписаться можем в любой момент.
— Андрей Волков, ты мне предложение делаешь?
— Делаю. Во второй раз в жизни. И, надеюсь, в последний.
Елена подошла к окну, посмотрела на двор, где играли дети, на скамейку, где сидели старички.
— Знаешь, что я поняла? — она повернулась к нему. — Счастье не в том, сколько лет у тебя впереди. А в том, с кем ты их проводишь.
— Это «да»?
— Это «да», — Елена улыбнулась, и лицо её озарилось такой радостью, что Андрей почувствовал себя снова двадцатилетним.
— Тогда поехали в Питер. Сегодня же. Начнём новую жизнь.
— А пироги?
— Пироги возьмём с собой. Будем есть в поезде и вспоминать, как всё началось.
Елена засмеялась — звонко, молодо:
— Хорошо. Только дай мне собраться. И письма твои возьму. Теперь уже навсегда.
Она взяла со стола стопку конвертов, перевязанных лентой. Сорок лет назад они разлучили их. Теперь — соединили.
