Галина Ивановна жила в пригородном посёлке всю жизнь. Единственного сына Вадима они вырастили с мужем, дали образование, женили, и жил он в городе с женой и дочерью.
— Как быстро летит время, Вадим, — обнимала мать сына, когда он навещал её по выходным, приезжая из города, — вот уже два года как нет твоего отца, а я всё не могу привыкнуть без него жить. Варю больше, и так и кажется, что вот он в огороде всё работает, только стоит позвать и придёт к обеду…
— Хватит, мама, слёзы лить, — ответил Вадим, — ну сколько можно… Все так живут кто вдовы. И привыкают. А тебе уже семьдесят два года. И папа в семьдесят умер, не молодым похоронили.
— Для пенсионера это не возраст. Жить бы ему да жить… — отозвалась мать, — но, если тебе не нравится слышать об этом, я не стану больше говорить.
— Давай, что надо сделать, да поеду я домой, всё-таки и свои дела есть. Ирина моя там квартиру моет, стирает, вот я пока и отлучился к тебе, чтобы ей не мешать, — напомнил сын.
— Как ты изменился, сынок. Никогда не посидишь спокойно, всё бегом, домой торопишься. Уж надоела я вам… — опустила глаза мать.
— Не ты надоела, а выходных только два, и хочется ещё и отдохнуть, пойми, — Вадим переоделся в старый тренировочный костюм и пошёл во двор.
Там он заправил бензокосилку и пошёл в сад. После майских дождей трава заметно подросла. На грядах у матери был порядок, всё посажено. А косить она всегда ждала сына.
Когда шум косилки стих, Галина Ивановна уже ждала сына к обеду. Любила она смотреть, как он с аппетитом ест, рассказывает о своих делах, но в последние годы стал Вадим отговаривать мать от огорода, видя, как она сдала после ухода отца.
— Хватит тебе картошку сажать, и овощей столько не надо. К чему столько работы? Сама видишь, как устаёшь. И мне забот меньше, — твердил он каждый раз.
— Ирина так тоже считает? – спросила мать.
— Конечно. Ей не очень нравится, что я уезжаю каждый выходной сюда, у нас ведь свои дела и планы, — ворчал сын, — нет, если ты больна или надо лекарство, то тогда другое дело. Всё по боку, и я примчусь хоть ночью. А так, словно на отработку езжу.
— Я понимаю, однако каждую осень Ира с удовольствием берёт картошку, морковь, свеклу, капусту. И не жалуется, — напомнила мать, — а выращиваю всё для вас я…
— Ну мало ли что ей нравится. Ездить сюда она всё равно не будет. Сама знаешь, что не любит она в грядах копаться, не тот человек, — ответил сын, — а овощи в магазине будем покупать.
— В магазине они не такие, невкусные, — пыталась сказать мать.
— Вот какие есть, такие и купим без забот, — как отрезал сын.
— Ну, что же. Хорошо, — улыбнулась мать, — тогда мне проще, действительно, будет. Сажаю впредь только на себя.
Сын уехал, а Галина Ивановна обошла сад и не без волнения. Сын ненароком скосил вместе со снытью молодые кусты пионов.
— Ох, ты Боже мой, — чуть не плача, трогала то место, где было прижились подаренные соседкой кустики, — вот и нет ничего. Как жалко. Нет, не дело это – такая помощь… Сын прав. Надо мне самой заниматься своим садом и огородом. Хватит.
За долгие годы Галина Ивановна скопили с мужем определённую сумму денег на вкладе. Всё думали: на чёрный день. Мало ли, вдруг болезнь какая или операция понадобится под старость. Супруг был рачительным хозяином, держал их небольшой домик в порядке, провёл и воду, и канализацию. Все удобства в доме были.
— Вот нам, Галочка, под старость ни дров носить не надо, ни воду. Живи и радуйся, — говорил он, когда они сделали лет пятнадцать назад капитальный ремонт.
Теперь Галина Ивановна мысленно благодарила мужа, а сына решила более не беспокоить с оказанием помощи, чтобы не отвлекать его от своей семейной жизни.
В эту весну она не стала сажать на две семьи, а наполовину убавила свой огород, предложив своим соседям возделывать землю для своих посадок.
Соседи у Галины были хорошими, дружными. Вдова Тоня с тремя подростками ухватилась за это предложение с радостью:
— Ой, спасибо, дорогая Галина Ивановна, — и земля у вас отличная, и мы не дадим зарастать, будем тут картошку выращивать, и вам за аренду участка отборной картошки дадим.
— А мне больше ничего и не надо. Как раз по моему аппетиту к другим овощам мешок картошки на всю зиму хватит, — согласилась Галина.
— А если не хватит, то дадим и ещё, — пообещала соседка.
У соседки был старший сын Николай двадцати лет, две дочери помладше – Алёнка и Любаша. Троица дружно посадила картошку, ровно, по натянутой верёвочке, и Галина Ивановна улыбалась:
— И чего это я раньше не додумалась вам свой огород уступить? И порядок, и мне меньше хлопот.
Как-то разговорившись со своей подругой Ниной, жившей на другом конце посёлка, Галина услышала дельный совет:
— А не хочешь ли ты нанять хоть Николая, старшего парня, соседа? Он тебе за небольшие деньги и твой сад окашивать будет, и по хозяйству что поможет, он же работящий, и подработка ему не помешает.
Галина Ивановна так теперь и делала. Она договорилась с Николаем, и тот охотно обещал свою помощь.
Галина Ивановна ожила. Она планировала мелкие работы во дворе, и вскоре Коля покрасил ей калитку и входную дверь в дом.
Средняя дочка Алёна взяла шефство над грядами Галины Ивановны, и хозяйничала в огороде быстро и ловко.
На следующие выходные Галина Ивановна не велела сыну приезжать, сказав, что ей пока помощь не нужна. Сын спросил мать о здоровье, но даже по голосу матери было слышно, что она в хорошем настроении.
— Ну, как ты тут? – спрашивала и подруга Нина, — как твоя бригада помощников?
— Отлично, пока всё хорошо. Работают. И так у них всё быстро получается. Где я полдня возилась, Алёнка за пару часов управится. Вот молодость! Мне не жалко и тех небольших денег, так не берут. Но я настаиваю, договор есть договор, — рассказывала Галина Ивановна.
Тоня, мать помощников, тоже благодарила Галину:
— Пусть работают, им и на танцы надо, и в кино сходить, а работаем пока только мы с Николаем. Девчонкам и обновки нужны, и помаду. Невестятся, а тут около дома подработка. Спасибо, Галина Ивановна…
А Галина Ивановна и сама трудилась. В саду и огороде на всех дел хватит. В парнике прополет, подвяжет огурцы, и вечерами поливает свой сад и радуется каждому цветку и созревающей ягодке.
Сын приехал через две недели и не узнал огород матери. Чистота, красота, порядок. К тому же входная дверь выкрашена, калитка тоже, и скамеечка у дома как новая.
— Ты никак бригаду наняла, мать? – удивился он, — и сама весёлая.
— А мне грустить некогда, сынок. Я вот к твоему приезду пирогов напекла. Тут угостишься, и домой отвезёшь. Как там твои? Ирина и внученька наша Маришка? Замуж выходить надумала? Ко мне-то хоть приедут?
Сын рассказал, что дочка с женихом подали заявление и скоро заедут и к бабушке.
Вадим уехал после обеда, а уже через два дня на машине с женихом приехала и внучка.
— Бабуля, вот мой суженый ряженый, Михаил, — представила она будущего мужа, — приезжай к нам на свадьбу в город.
Бабушка благословила молодых и обещала приехать на торжество. Она повела пару смотреть сад, где уже пышно цвели пионы.
— Красиво у вас, — одобрил Миша сад и дом, — хорошая дача…
— Приезжайте хоть на всё лето, — пригласила бабушка.
— Мы после свадьбы едем заграницу в отель, на море, — похвастала внучка, — а так иногда можем и сюда на пару дней, если время будет… Мы же теперь семья, и у нас свои планы, мечты, и дела, бабуль…
— Это и хорошо, что ещё одна семья родилась. Пусть у вас будет всё хорошо, — ответила бабушка. И внучка с женихом поторопились уезжать.
— Мда…- вздохнула бабушка, — свои планы, мечты, дела…
На свадьбу внучки она раньше думала подарить приличную сумму денег. Из того вклада, что они с мужем копили почти всю жизнь. Не сразу удавалось им копить. Помогали как могли сначала семье сына и с жильём, и с мебелью, хотя сами всю жизнь со старой мебелью так и прожили.
Потом внучке помогали деньгами на учёбу. Не говоря о всяких подарках на дни рождения, Новый год, окончание школы, да и просто так.
А теперь Галина Ивановна, видя, что она, её жизнь, ни в чьи планы не входит, призадумалась. Надо ей всё же самой решать все свои дела, и в мелочах, и крупнее, не напрягая излишней заботой своего сына и внучку тем более…
Поэтому она не стала дарить большую сумму, а ограничилась приличным подарком – тремя комплектами отличного хлопкового постельного белья.
Внучка и её муж были довольны. А Галина Ивановна снимала проценты со своего вклада теперь каждый месяц, чтобы обеспечить себе помощников по хозяйству, благо такие нашлись.
Сын со снохой, узнав о помощи соседей, даже обрадовались. Сколько Галина платит своим помощникам никогда никому не говорила, отвечая любопытным соседям:
— Коммерческая тайна. Немного, спасибо им великое.
Осенью две соседские сестрёнки помогли собрать бабе Гале её небольшой урожай, и просушив его на соломе в сарае, Николай опустил овощи в погреб в отсеки.
Приехавшие привычно в сентябре сын со снохой выпили чая с ватрушками у мамы Гали, и не получили в этот раз ничего из огорода. Галина Ивановна даже не говорила ничего на эту тему, а Вадим и Ирина только увидели чистый огород, пустые грядки и образцовый порядок.
Лишь доцветали в саду георгины, розы, и пушистые астры.
— Какой у тебя порядок, мама, — восхищённо сказал сын, обнимая мать у машины. Ирина уже села в салон, и не слышала, как ответила мать сыну:
— Научилась, наконец-то, жить… Сажаю помаленьку всего, чего мне надо, и с помощниками-соседями мне это легко и в радость. А вы приезжайте! Топите баньку, если желаете помыться, я-то уже привыкла к душу, раз-два и готово.
— Спасибо, мама, — Вадим сел в машину, и уехал с женой в город.
В зимнее время сын и раньше приезжал не часто, а теперь, зная, что у матери появились помощники, раз в месяц навещал мать, но и перезванивались они пару раз в неделю.
— Привозить мне ничего не нужно, у нас тут всё есть. Два магазина, и автолавки ездят каждый день, — успокаивала мать сына, когда он спрашивал, что ей привезти.
Так стала жить Галина Ивановна, значительно отдалившись от сына. Внучка с мужем приезжала к бабушке ещё реже, лишь летом, несколько раз за сезон на денёк.
Но приезд родных был для Галины Ивановны большим праздником. Она радовалась уже заранее, когда они только предупреждали её о приезде, и тогда в доме ставилось тесто, покупался свежий творог, ведь сын любит ватрушки с творогом! Из подпола доставалось клубничное варенье.
С каждым годом огород бабы Гали становился все меньше, и клумбы вытеснялись грядами соседей, которые всё так же пользовались огородом Галины Ивановны, давая ей взамен немного овощей.
— Ну, как ты, не жалеешь, что уступила почти всю свою землю Антонине и Николаю? – не раз спрашивала Галину подруга Нина.
— Нет, не могу я больше так трудиться как раньше, да это и не нужно… — с лёгкой грустью отвечала Галина Ивановна, — вот смотрела я на сына последние годы и всё думала: проснётся ли в нём желание трудиться на земле? Вдруг приедет по весне и захочет сам что-то посадить на земле? Но нет…То ли я плохо его воспитала, то ли жена его перековала на свой лад… Не знаю.
— Не ты виновата, и не жена его, — отвечала Нина, — просто они – другие. Другое поколение, иная у них мерка к жизни, а тем более, стали они городскими. Вот и весь сказ. И нет тут плохих или хороших. Просто – дру-ги-е. Не горюй, а ты ни в чём не виновата. Один любит землю, цветы. А другой любит море, рыбу ловить… И то, и другое одинаково хорошо. Лишь бы лад был в семье, мир и любовь.
— Права ты Нина, как всегда. Недаром учительницей всю жизнь в школе проработала. Но отчего мне всё равно так грустно?
— Оттого, что век наш кончается, моя дорогая, с собой ни свой сад, ни огородик не возьмёшь туда… — Нина подняла указательный палец вверх, а потом перекрестилась.
— А получается, что меня будут помнить и соседи, и ты, что я жила – красиво! – в тон соседке ответила Галина, — и так, как хотела жить. И никого не обидела, не ограбила, не унизила.
— Ах, ты степь широ-ка-я…- вдруг непривычно зычным для её пожилого возраста запела Нина, — Ах, ты степь раздо-ольнаяяя…
— Широко ты, матушкааа, протянула-сяяя… — подхватила Галина Ивановна любимую песню.
Из открытой форточки вырывалась, вылетала песня, слышна была на улице, и проходящие мимо соседи кивали:
— Снова две подружки грустят… Хорошие бабы…
