— Цель вашей поездки? — спросил усатый дядя в зеленой фуражке, в третий раз листая паспорт Зойки, как будто надеясь, что из него выпадет что-то запрещенное, и он вскроет заговор опасной преступницы в легком летнем платьице.
— Старшая вожатая пионерского лагеря! — гордо представилась Зойка, протягивая пограничнику документ о назначении. Она чувствовала, как её внутренний пионерский флаг трепещет от важности момента.
— Такая молодая, а уже старшая? — пошутил сержант, улыбка пробилась сквозь его густые усы. Зойка почувствовала, как у нее защекотало щеки, и она слегка покраснела.
— Сама не напрашивалась, назначили так! — оправдывалась Зойка, смущенно улыбаясь.
— Ну, раз назначили, значит соответствуете! — сказал пограничник и вернул Зойке паспорт. — Счастливого пути! И будьте осторожны – вокруг много молодых, холостых и красивых военных.
Зойка оценила эту шутку, одарив пограничника лучезарной улыбкой. Это было начало большой приключенческой истории, и она знала, что сейчас на неё ложится важная миссия – привести в порядок целый пионерский лагерь.
***
Пионерский лагерь! Сезон вот-вот начнется, и мою подругу Зойку назначили в смене старшей пионервожатой. Большая честь, но и большая ответственность. Она должна следить за дисциплиной, организациями и безопасностью всех детей, которые скоро приедут в лагерь на смену. Зойка уже рисовала в своем воображении яркую картину: строгие, но справедливые вожатые, активные игры, веселые конкурсы и, конечно же, ночные костры с песнями под звёздным небом.
Но есть у этой гиперответственной должности и другая сторона медали – старших пионервожатых отправляют в лагерь на целую неделю раньше. За целую неделю до общего заезда! Зачем это делается? Принять лагерь, оценить его состояние, проверить все на предмет пионерских символов, включая всевозможные знамёна, пионерские галстуки и ленты, а также, конечно же, барабаны и всякие другие атрибуты.
Вы только представьте, что значит оказаться в пионерском лагере за неделю до приезда детей! Все остальные вожатые за три дня до заезда, а Зойка до этого времени будет одна – хозяйка лагеря! Представьте эту атмосферу: тишина, пронизанная только звуками ветра, шуршанием листьев и трелями птиц, и в её распоряжении — весь лагерь!
Конечно, не совсем одна – будут ещё физрук, сторож и начальник лагеря. Но всё равно круто!
Быстро собрав вещи, Зойка отправилась в лагерь. Дорога оказалась не такой простой, как ей рассказывали. Лагерь находился совсем рядом с польской границей, поэтому пока Зойка до него добиралась на автобусе, её раз пять проверяли пограничники, каждый раз задавая стандартные вопросы, но Зойка всё преодолевала, и вот, наконец-то, автобус добрался до своей конечной станции – ближайшей к лагерю деревни.
Лагерь находился дальше – в двух десятках километрах от деревни. Лагерный же автобус приезжал за Зойкой только утром следующего дня, поэтому Зойку ожидало ещё одно приключение – ночевка в деревне. Благо, даже в этом богом забытом месте на границе Белоруссии и Польши был отголосок цивилизации – самая настоящая гостиница. Пусть деревенская, но гостиница! Пусть не пятизвездочный отель, но после долгого путешествия в сидячем положении, для Зойки самым желанным было вытянуться на ровной поверхности кровати – о большем она сейчас и не мечтала.
— Счастливого пути, Иван Юрьевич! — прощалась Зойка с водителем, выходя из автобуса. Легкий ветерок трепал ее светлые волосы, и они взлетали, как маленькие, послушные пташки, в такт её шагам. — Лечите спину, а то негоже с вашим радикулитом в такие дальние поездки отправляться. Жена, небось, ругает за это?
— Жена не просто ругает, она орет дурным голосом, как разъярённый петух на рассвете. А я ей все: не время, да не время. А когда его выбрать-то, это время? Рейс за рейсом, потом отсыпаюсь, потом опять рейс и так по кругу. Бесконечная дорога.
— Ох, понимаю! Но вы, это… Берегите себя! — Зойка сочувственно взглянула на водителя.
— И ты себя береги, Зоечка! Спокойной тебе смены, а то дети нынче какие непослушные! — Он усмехнулся, и, казалось, в его глазах мелькнула искорка понимания её положения.
— Да уж послушнее некоторых взрослых! — улыбнулась Зойка.
Водитель улыбнулся в ответ, и двери автобуса закрылись, оставляя Зойку наедине с ночной тишиной и её мыслями.
Зойка оказалась совсем одна посреди кромешной тьмы. И лишь тусклый уличный фонарь с запыленным плафоном, похожим на изношенную бабушкину косынку, скупо освещал одноэтажный барак, перед входом в который висела наполовину выцветшая вывеска с надписью «Гостиница».
«Похоже, мне сюда, — подумала Зоя. — Да, немного по-другому я представляла себе поездку. Начало «многообещающее»!».
Закончив свой мысленный сарказм, Зойка прошла внутрь деревенской гостиницы и обнаружила там полную тишину, которая казалась такой же глубокой и таинственной, как ночное небо над ней. В коридоре стоял массивный деревянный стол, на котором одиноко лежала толстая тетрадь – хранительница тайн и секретов этого места. По обе стороны от стола Зоя увидела две двери.
«Гостиничные номера, — подумала Зоя. — Всего два? Наверняка заняты, и придется мне ночевать на улице! Но нет, этого не случится».
Зоя была готова развалиться прям тут, на этом самом столе, но надежда на полноценную кровать всё ещё теплилась в её душе.
— Кто-нибудь есть здесь живой?! — негромко крикнула она.
Ответа не последовало.
— Эй люди! — уже громче сказала Зоя, подходя к огромной, на всю стену занавеске из плотной ткани.
Девушка немного отодвинула край занавески, и обнаружила за ней ещё одну комнатушку, в которой помещались только маленькая кушетка и прикроватная тумбочка. На кушетке беспробудным сном спала женщина. Её дыхание было глубоким и размеренным, а всклокоченные волосы, словно рассыпанный по подушке комок сена, скрывали её лицо.
Зоя подошла к спящей женщине и легонько дотронулась до её плеча. Тетка вскочила, будто ошпаренная кипятком.
— Кто здесь? Почему не спим? — засыпала она Зою вопросами.
— Простите, что разбудила, — извинилась Зоя, на мгновение почувствовав себя неловко. — Но у вас найдется где-нибудь переночевать?
— Найдется. Отчего не найдется? — уже немного пришла в себя женщина, по-видимому, работавшая здесь в качестве портье. — Сейчас всё объясню!
Она вышла из-за ширмы, села за стол и открыла свою толстую тетрадь. Видя, что сонная тетка с взъерошенной прической вот-вот уснет, сидя за столом, Зоя решила напомнить о себе.
— Так что, найдется для меня номер? Или мне на улице ночевать придется? — Зоя, зевая во весь рот, обратилась к сонному администратору. Тётка, с взъерошенными седыми волосами, торчащими в разные стороны, как будто их только что выдернули из старой подушки, сидела за столом, уткнувшись в толстую тетрадь, похожую на древний фолиант. На лице её застыло выражение человека, который готовит себя к неминуемой битве со сном.
— Номер, — пробурчала она, не отрываясь от своей тетради. — Скажешь тоже – номер. Нет у нас тут номеров. Сейчас бы койку тебе найти. Вот, смотри.
Она подняла правую руку и вытянула её вдоль стены справа от себя.
— Девочки у нас спят справа, а мальчики – налево. Сейчас заходишь, свет не включаешь, чтобы остальных гостей не разбудить. А то у нас тут люди военные все, да их жены. Люди к распорядку приученные. Если ночь, то все спят, никто не шарохается. Всё поняла?
— Да уж чего непонятного? Мальчики налево, девочки направо. Свет не включать, — ответила Зоя, сама чуть не засыпая на ходу.
— Ну и отлично! Постель застелена. Иди, ищи свободную койку. — сказала женщина, уходя за ширму.
Зоя, словно зомби, взяла свою сумку и вошла в дверь. Помещение было достаточно просторным, но его пахучий букет смешанных запахов – старой пыли, затхлой влаги и чего-то еще, напоминающего запах древних валенок – давал понять, что проветривание здесь было не частым. Но усталость, как тяжёлый туман, окутывала её, заглушая все неприятные ощущения.
С большим трудом, словно слепой кот в темноте, Зоя сориентировалась в полутьме и нашла, наконец, свободную кровать. Она кинула рядом с ней свои вещи, скинула с себя кофточку и платье и легла на койку, укрывшись простыней и шерстяным одеялом. В помещении стояла духота, которая казалась девушке совсем невыносимой. Вскоре Зоя откинула в сторону одеяло, оставив только простынь для прикрытия.
***
Проснулась Зоя только тогда, когда услышала прямо над своей головой низкий мужской голос.
— Гражданочка, кем будете?
Зоя медленно открыла глаза. Первое, что она увидела на уровне своего лица, были идеально начищенные до блеска, словно отполированные, мужские сапоги. Они стояли так близко, что казалось, их можно потрогать. Подняв глаза ещё выше, она обнаружила, что рядом с её кроватью стоит высокий пограничник, облачённый в форму, его фуражка сидела чуть набекрень, а лицо выражало смесь серьёзности и лёгкого любопытства. Но не только он. Справа и слева, полукругом, собралась целая толпа зевак. Мужчины разных возрастов и комплекций стояли, уткнувшись взглядами в её сторону. Некоторые были в помятых майках и старых трениках, другие и вовсе с голым торсом. Они напоминали стаю котов, собравшихся вокруг чего-то интересного.
Не понимая, что происходит, Зоя рефлекторно засунула руку в боковой карман своей походной сумки, лежавшей рядом, и, нащупав там свой паспорт, тут же протянула его пограничнику. Тот, как бы тоже рефлекторно, с привычной деловитостью принял документ, открыл его и стал знакомиться с содержимым, его глаза бегали по строчкам страниц.
— Синицына, значит, Зоя Степановна! — шаблонно, как на посту, зачитал военный, но в его голосе уже слышались нотки добродушного подтрунивания.
— Она самая, — растерянно отвечала Зоя, чувствуя, как жар приливает к её щекам. Чтобы хоть как-то прикрыть себя от любопытных взглядов, она машинально стала натягивать простыню всё выше, стараясь спрятаться за ней, словно за крепостной стеной.
— Нарушаем, значит! — продолжал пограничник, и по тону его было совершенно непонятно, говорит ли он серьёзно, готовится ли выписать штраф, или просто подшучивает над растерявшейся девушкой в помятой постели.
— В смысле, нарушаем? — не понимала Зоя, её брови сошлись на переносице. Что она могла нарушить, просто пытаясь поспать в этом странном месте?
— Разлагаем дисциплину среди личного состава, — ответил пограничник, и наконец-то его губы растянулись в широкой улыбке. — Ребятам по заставам ехать пора, а они все тут столпились, глаз от вас оторвать не могут.
Зоя почувствовала, как ее щеки буквально горят огнем. Она натянула простыню так высоко, что практически полностью спряталась за ней, оставив на виду лишь макушку и испуганные глаза. Окружавшие её мужчины, услышав слова офицера и увидев её реакцию, весело засмеялись. В этот момент, словно спасительница, появилась та самая тётка-комендантша, которая отправила Зойку спать на эту кровать. Ее лицо выражало крайнее недовольство.
— А ну-ка, парни, разошлись! — рявкнула она, ее голос был громким и не терпящим возражений. Она принялась расталкивать зевак, словно стадо баранов. — Чего уставились, будто девчат не видели никогда, да еще и полуголых! Марш по своим делам!
Она быстро растолкала всех и встала напротив всё еще лежащей Зойки, которую было едва видно за натянутой простыней. Тётка сложила руки на груди, и коршуном глядя на Зойку, произнесла осуждающим тоном:
— Ну и чего ты тут делаешь, милочка моя? В мужской половине, да ещё и без одежды!
— Как что? — возмутилась Зойка, выпучив на комендантшу глаза. — Вы же сами меня отправили направо!
— Ну-у-у… Направо от меня, значит от тебя налево… — начала оправдываться тётка, внезапно осознав свою ошибку. Её лицо скривилось, она явно поняла, что спросонья отправила девушку не в ту сторону.
— Так я и пошла налево… — тихо пробормотала Зоя.
— Так!!! — взорвалась комендантша, не желая признавать свою вину. — Сама виновата! Шлындают тут ночами, спать не дают, а потом ещё возмущаются. Ничего же не случилось в конце-то концов? Все целы, все здоровы!
— Да, девушка, главное, что ночь прошла без происшествий! — неожиданно вклинился в разговор пограничник, на кровати которого, как выяснилось, провела ночь Зоя. Его улыбка стала еще шире. — Я бы в любом случае не успел к отбою. А так хоть кровать без пользы не стояла. Да и ребятам с утра за радость на такую красоту поглядеть.
Зоя почувствовала, что краснеет ещё сильнее.
«Хорошо, что не догола разделась!» — промелькнула в ее голове шальная мысль, и она вспомнила, как было душно и жарко среди ночи, как хотелось скинуть с себя всё лишнее.
— А вы чего стоите?! — буркнула комендантша на всё ещё глазеющих на Зойку пограничников, которые хоть и отошли подальше, но не отрывали взглядов. — Марш на улицу, девочке нужно одеться!
Парни с возмущениями и тихими шуточками, но всё же послушно, вышли на улицу. Как только дверь за ними закрылась, Зойка, словно по армейскому нормативу – за время горения спички –натянула на себя одежду, собрала вещи и, не глядя на комендантшу, практически выскочила в коридор, а оттуда – на улицу.
Тут как раз вовремя к этому бараку подъехал автобус. Большой, жёлтый, с надписью «Пионерский лагерь», он был словно спасательный плот в этом море неловкости. Его отправили из лагеря специально за новой старшей пионервожатой. Зойка, не раздумывая ни секунды, прошмыгнула туда, бросила сумку на сиденье и, тяжело дыша, попросила водителя отправляться в лагерь немедленно. Тот послушно нажал на газ, и автобус помчался в сторону лагеря, увозя Зою подальше от этого места, под дружный гул и свист стоявших в это время на улице пограничников.
***
Суета лагерной жизни так захватила Зойку, что вскоре она и вовсе забыла о случае в деревенской гостинице. Лето, жаркое и беззаботное, окутало её заботами о детях, играми на свежем воздухе и яркими пионерскими мероприятиями. И, возможно, она не вспомнила бы обо всем этом, если бы не внезапный визит «старых друзей» на территорию пионерского лагеря.
— Зойка, а ну бегом на проходную, тебя вызывают, — протараторила вожатая Светка, забегая в столовую, где Зоя, в окружении звонких детских голосов, проверяла, накрыты ли столы к обеду.
Зоя, сломя голову, побежала на проходную, думая, что что-то случилось с её подопечными. Может, кто-то из ребят потерялся или натворил чего-то? Но причина вызова оказалась совсем в другом.
На проходной, под раскидистой тенью старой липы, с букетом, словно собранным самой природой, Зойку ждал тот самый пограничник, который стоял в то позорное для неё утро перед её кроватью в деревенской гостинице. Аромат свежих цветов ударил Зойке в нос, смешиваясь с ароматами свежескошенной травы и сосновой смолы, царившими вокруг лагеря.
— Привет, беглянка! — поздоровался с ней офицер. В его голосе звучало не только вежливость, но и какое-то искреннее раскаяние. — А мы вот, извиниться пришли, если ты на нас серчаешь.
Он протянул Зойке букет. Это было красивейшее сочетание ярких полевых цветов, собранных пограничниками собственноручно. Зоя невольно улыбнулась.
— Да вовсе я не серчаю, — отвечала она. Вспоминать о той неудобной ночи сейчас было уже смешно.
Пограничник огляделся по сторонам. Перед ними простирался лесной пейзаж, будто сотканный из света и теней. Зеленые вершины деревьев, густые кусты и еле слышный шелест листвы создавали ощущение покоя и умиротворения, вдыхая в этот момент чувство абсолютной гармонии.
— Красиво у вас здесь! Жаль, что взрослым сюда нельзя! — заметил офицер, как бы между делом.
— Почему нельзя? — сказала Зойка. — Это просто так нельзя. А если по делу, то очень даже можно.
— Это по какому-такому делу? — не понял офицер.
— А вы заходите! Я ребят соберу, а вы им расскажите о службе своей, как нарушителей ловите, — предложила она, в глазах её вспыхивала искра неподдельного энтузиазма.
— А потом в зарницу поиграем! — тут же перевёл тему офицер, протягивая руку старшей пионервожатой Зое Степановне, как будто они были лучшими друзьями со времён детства.
***
В то лето военные часто навещали пионерский лагерь, вносили в его жизнь великолепное сочетание армейского порядка и озорного веселья. Дети просто обожали, когда приходили пограничники: они приносили с собой захватывающие истории и настоящие мужские игры.
А ещё, через год Зойка вышла замуж. Не знаю точно, где она сейчас обитает: быть женой офицера – значит постоянно менять локацию. Одно известно точно – следующую смену пионерский лагерь проводил без нее. Оно и понятно, даме на сносях не так-то просто бегать и прыгать с детворой, да песни у костра орать допоздна. Но это уже совсем другие радости!
