— Ой, посмотри, дорогая, тут ветчина! А вот ещё и сыр вкусненький! Я люблю такой, с дырочками. Так, а здесь что у них? Ничего себе, живут же люди — икра красная! Да уж, нехило устроились твои родственники. Сделать тебе бутербродик, зайка? — Влад без всякого стеснения копался сейчас в чужом холодильнике.
— Владик, прекрати. Не веди себя как невоспитанный человек, не знающий о правилах приличия. Прям стыдно за тебя, ей-богу! — совсем беззлобно ответила любимому Алина. — И икру не трогай — это тетя Надя к юбилею готовится. Она мне говорила об этом. У дяди Вени же день рождения скоро. И вообще ответь мне — почему ты такой голодный постоянно? Неудобно мне за тебя, ей-богу, и стыдно даже. Вот вернутся тётя с дядей, и будем ужинать.
Алина, конечно, понимала, что Владик частенько позволяет себе здесь лишнее, что он слишком дерзко себя ведёт у чужих для него людей — родственники это были её. Но всё ему прощала. Она была влюблена и поэтому на мир и на своего возлюбленного смотрела сквозь розовые очки.
— А что тут стыдного? Сама подумай. Живём мы у твоих родственников, не у чужих людей, заметь! Они сами нас пригласили. А законы гостеприимства говорят, что гостей надо увАжить. Так вот, пока хозяевам некогда, мы сами себя и уважим, и накормим, — Влад смачно захохотал и обнял Алину.
******
— Слушай, это когда-нибудь кончится или нет? — нервно спросил у супруги Вениамин. — Тебе не кажется, что время для гостеприимства давно закончилось? Нельзя же так долго пользоваться нашей добротой? Ведь это уже ни в какие ворота!
— Не нервничай, Веня, ты же за рулём. Не переживай так сильно! Нервные клетки не восстанавливаются, помни об этом, — Надежда как могла успокаивала мужа. — Ещё не хватало удар получить или в неприятную историю на дороге попасть.
Она и сама уже была не рада тому, что проявила доброту и разрешила этим наглецам — племяннице и её парню — приехать к ним.
— Вот ты мне скажи, Надя, ответь мне, как можно искать работу, не выходя из дома? Лёжа на диване? Как? Даже на дачу с нами они ни разу не съездили. Молодёжь, ёжкин кот! Лентяи несусветные! Им что трудно нам помочь? Да я на их месте сам, ты слышишь, сам бы вызвался помочь в чём-то хозяевам, если б так долго сидел у них на шее!
— Да уж, молодые сейчас все бессовестные. Никаких моральных принципов. Никаких представлений о поведении в гостях! Я позвоню Марусе, пожалуюсь на них, — пообещала мужу Надя.
— Ой, перестань! Что ты можешь ей сказать? Пожалуется она. Рассмешила. Раньше надо было думать. Лучше этим нахлебникам что-нибудь скажи вместо того, чтобы молчать в тряпочку и сносить их наглое поведение, — возмутился супруг.
— Да разве я не говорила? И намекала, и прямым текстом давала понять, что пора и честь знать.
— Да что им намекать? Они же только грубый язык понимают! Сегодня же, сейчас же скажешь, чтоб выметались от нас вон! В конце концов, мы с тобой не миллионеры, чтобы содержать двоих взрослых людей.
— Скажу, Веня, обязательно скажу. Ты только не переживай так сильно. Тебе вредно.
Надежда глубоко вздохнула. Ну вот почему она такая безвольная? Хотела ведь как лучше, чтоб по-человечески всё было. Племяннице с мужем помочь. А что получилось в итоге.
*******
Недавно ей позвонила двоюродная сестра Маруся, которая жила на её родине — в маленьком провинциальном городке.
— Наденька, сестрёнка, здравствуй, дорогая моя! Как сама, как супруг? — начала она издалека свой разговор. — Живы-здоровы?
— Да всё, вроде бы, хорошо, — искренне удивилась её звонку Надя. — А вы как, какие новости? Мы ведь с тобой года три уж не созванивались, а? Или больше?
— Ой, ты права, всё дела заботы, суета какая-то. С родными людьми поговорить даже некогда. Всё у нас, слава Богу, хорошо. Все здоровы. Алинка вот замуж собралась у нас. Парень хороший, наш сосед. С детства его знаем.
— Поздравляю, — без особого чувства и больше для приличия произнесла Надя, которая двоюродную племянницу в последний раз видела босоногой трёхлетней девчонкой.
— Да, спасибо, Наденька! Сами не нарадуемся! Я вот как раз про неё и хотела с тобой поговорить. Попросить тебя хотела. Ты же знаешь, городок у нас маленький, провинциальный. С работой всё плохо. Молодым негде даже элементарно на пропитание себе заработать.
— Ну, и что ты хочешь? — неприятно удивилась Надежда, предчувствуя проблемы.
— У Алинки и Владика свадьба только через два месяца. Так вот, они планировали сразу после бракосочетания уехать к вам, в столицу. Жить они там хотят, работу хорошую найти, устроиться как все нормальные люди. Такие у них желания, не хотят рядом с родителями жить. Самостоятельные уж больно. А мы что? Мы только за. Там у вас и возможностей больше.
— Планы у ваших молодых хорошие, что тут сказать. Молодцы, что стремятся развиваться, зарабатывать, жить самостоятельной жизнью. А от нас ты что хотела, а? Связей у нас нет, устроить куда-то мы твоих вряд ли сможем. Придётся им самим свою жизнь с нуля создавать.
— Да, да! Они сами! Всё сами! — заверила Надю родственница. — Им только пожить надо где-то несколько дней, пока работу будут искать. Так пусть они у вас и поживут. Недолго, буквально, три-пять дней. Хорошо?
— Ну, я не знаю… С Вениамином надо посоветоваться, — растерялась Надежда.
— Ой, а что советоваться-то? Насмешила! Ну не чужие же они вам, правда? Алина — твоя племяшка, хоть и двоюродная, а Владик — без пяти минут её муж. Поищут они там варианты трудоустройства, всё разузнают и уедут. Всё, договорились, — Маруся почему-то сама произнесла слова, которые должна была сказать ей Надя. — Завтра вечером ждите гостей.
******
И вот сейчас пошла уже третья неделя пребывания родственников у них в гостях. И как ни странно, но восвояси гости пока не собирались.
Надежда, как и положено гостеприимной хозяйке, первые дни кормила до отвала весёлую парочку. Да и аппетит у молодых был отменный! Женщина же успокаивала себя тем, что три-пять дней она точно выдержит. Можно было бы и не стараться так ради практически не знакомых ей людей. Но очень не хотелось ударить в грязь лицом перед многочисленной роднёй, которая обязательно будет её потом обсуждать.
Но прошла первая неделя, затем вторая, а ситуация не изменилась. Надежда с Вениамином работали. Возвращаясь вечером домой, они быстренько ужинали и отправлялись на дачу. Стояла жара, поливать грядки нужно было регулярно. Да и трава пёрла как на дрожжах. А тут ещё гости жили у них, которые вечно хотели есть. Да не просто так, а что-нибудь повкуснее.
— Вот скажи мне, почему твои родственники за две с лишним недели ни разу даже булки хлеба или пакета молока не купили? Это что — такое воспитание? Или особая форма издевательства над порядочными людьми, которые их приютили? — не унимался Вениамин.
— Не научили их этому, Веня. Не воспитали в них уважение. Они, как видишь, элементарных правил поведения не знают. Ты посмотри, сейчас все дети такие — с рождения только и требуют — дай, дай, дай! Послушаешь коллег на работе — волосы дыбом встают от ужаса. Кого мы растим, кого воспитываем себе на смену. Почему-то они считают, что весь мир должен вокруг них крутиться и исполнять любое их желание. Даже родителей своих ни во что не ставят. А что уж говорить про чужих людей?
— Вот и плохо, что не воспитали! Ещё и в гости их отправляют. Наш Сашка сам всего добился, ничего никогда от нас не требовал. Мы его и воспитывали таким. И он человеком стал, департаментом руководит. А эти что? Никчёмные какие-то! Тьфу!
— А меня вот ещё что удивляет — приехали искать работу, а сами даже их квартиры почти не выходят! — возмутилась Надя.
— Вот-вот! Гнать их надо от нас, да побыстрее!
********
Когда хозяева вернулись домой, гости доедали бутерброды с икрой, дорогой сыр и другие деликатесы, которые Надежда на днях купила к празднику.
Увидев эту картину, женщина вдруг поняла, что сейчас взорвётся. И больше терпеть такое варварство не сможет.
— Вы что себе позволяете? Вам кто разрешал это трогать? И кто вас научил так себя вести по-хамски? — закричала она.
— А я тебе говорила, не бери, — тихо прошептала Владику Алина.
— Вы что кричите? Жалко продуктов вам стало, да? Так у вас весь холодильник ими забит, я посмотрел, — с наглой улыбкой сказал Владик, не желавший терпеть унижения перед любимой женщиной.
— Так это наши продукты, и мы сами будем ими распоряжаться! — Надя не узнавала себя в этот момент. Видно, совсем достали её эти беспардонные родственнички.
— Жалко вам, так и скажите, — продолжал грубить Владик.
— А ты на них заработал? Или может, ты нам деньги дал за то, что вы проживаете тут вдвоём как на курорте третью неделю? Совесть надо иметь — вот и всё, что от вас требуется! Но это не про вас! — вступил в разговор возмущённый Вениамин.
— Собирайтесь, домой поедете. Хватит, погостили! — произнесла Надя громко и решительно.
— Нет, не поедем. Свадьба у нас только через месяц. Что нам там делать? Тем более, что жить мы всё равно будем здесь, а работу-то ещё не нашли, — отвечал дерзкий Владик.
— Так идите и ищите — и работу, и жильё. А здесь вы больше ни минуты не останетесь! — решительно произнёс Вениамин.
— Какое жильё, вы что? — возмутились Влад с Алиной в один голос. — Мы здесь будем жить. У вас. Пока на свою квартиру не заработаем.
— Здесь? — у Нади чуть глаза на лоб не полезли от удивления. — Вы что, рехнулись? Кто вам позволит?
В этот момент она даже подумала, что сходит с ума или чего-то не знает и не понимает — настолько абсурдным было это заявление.
— А вы что — не в курсе? Разве мамка ничего вам не сказала? — Алина тоже была удивлена. — Мы поэтому и живём здесь так спокойно и никуда не торопимся.
— Что не сказала? — эхом повторила Надежда.
— Да то! Квартиру-то эту вы на какие деньги купили? — почему-то посторонний к их родственным делам Владик задал этот вопрос Наде и Вениамину.
— А что происходит — кто-нибудь мне объяснит? Может, мне вызвать полицию? — негодовал хозяин квартиры.
— Успеем, дорогой. Погоди-ка пока. Ну, ну, продолжайте. И на какие же, по вашему мнению, деньги мы её купили? — спросила Надежда у Влада.
— Мне Мария Степановна, мать Алины, всё рассказала. И ещё заверила, что мы можем здесь жить сколько угодно. Имеем на это полное право.
— Право!? — опешила хозяйка. — Какое право?
— Дом бабкин в Зареченске продали, а на него квартиру эту купили. Так?
— Так. Деньги с продажи того дома мы вложили в покупку. А только вы-то здесь при чём?
— А почему же матери Алинки, Марии Степановне, ничего не досталось от того дома? Ведь её мать тоже дочкой была той бабке покойной, а? — решительно спросил ушлый Владик.
— А потому, молодой человек, что существует такое понятие, как завещание. Не слышали, нет? И бабка, как ты её называешь, а для нас Клавдия Васильевна, завещала свой дом именно той дочери, которая за ней и ухаживала до самой сме.рти. То есть моей матери. Есть ещё вопросы?
— Выходит, обманула меня моя будущая тёща. А уверяла, что мы можем смело претендовать на половину этой квартиры. В суд хотела подавать, судиться с вами. Вот обманщица! Да, жалко! А я уж размечтался! — с досадой произнёс молодой человек.
— Вам напомнить, чтобы вы поторопились со сборами? — сурово произнёс Вениамин. — Не вынуждайте нас прибегать к помощи полиции. Сами убирайтесь отсюда подобру-поздорову.
— Собирайся, чего расселась. Квартирка-ка тебе никаким боком не светит! — бросил Алине будущий муж. — Поедем разбираться с твоей мамашей — зачем она мне лапшу на уши вешала? И стоит ли со свадьбой теперь торопиться. Надо ещё крепко подумать, нужны мне такие лживые родственники.
Наглые гости наконец-то освободили квартиру. А Надежда, ещё разгорячённая и негодующая происходящим, набрала номер Маруси.
— Звоню сказать тебе, сестрица, что выгнала я твоих. Совесть надо иметь. Просились на пять дней, а сами как захватчики. Саранча!
— Ты что это, Надя? Жалко тебе, что ли? Ну, подумаешь, дети немного пожили, отдохнули от нашей провинции. Объели они вас, что ли?
— Объели, и ещё как! Сожрали дорогие продукты к праздничному столу. Но речь не об этом. Ну-ка скажи мне, на каком это основании ты будущему зятю половину нашей квартиры пообещала?
— А на таком! Скажу тебе, раз ты сама этот вопрос подняла. Половина там наша! И по закону, и по совести! И вся родня так тоже считает! Заграбастали дом и пользуетесь деньгами единолично. Бабка не в себе была — вот и написала завещание на твою мать. Весь дом ей подарила. Ду.р.а старая! А у вас совести нет! Верните нам деньги за половину дома по-хорошему! Я в суд пойду! — уже совсем по-другому заговорила Мария.
Надежда отключилась, потому что не смогла больше выслушивать этот бред. И номер двоюродной сестры внесла в чёрный список.
С такой роднёй и врагов не надо.
А пословица народная всё же верна: не делай добра и не получишь зла.
