Юленька считала себя лучше всех. В садике у неё были самые красивые платьица, и уже тогда появилась корона, которую она теперь никогда не снимала. И корона росла вместе с Юленькой.
Уже в школе девочка показала всем свой острый язычок и одноклассники предпочитали не связываться с ней. Да и в институте у неё не было настоящих друзей, потому что не осталось никого, кого бы она не обидела. А обижала она тех, кого считала неудачниками, кто был, по её мнению, недостаточно умён, силён, красив. А также тех, кто не признавал её превосходство.
Устроившись на работу, она быстро продвинулась по карьерной лестнице.
— Посмотри на Постникову, лопнет скоро, — говорила Юлия своей коллеге, Римке, — корова… смотреть противно, это надо же было себя так распустить!
А после, возвращаясь с работы на автомобиле другого коллеги, доверительно сообщала:
— Я так рада, Рамиль, что ты меня подхватил! Голова пухнет уже от Римкиной трескотни. Ну до чего же противный у неё голос!
Рамиль, пожалуй, был единственным, кого она не обсуждала и не считала полным лузером: машина у него была не дешёвая, и фигура очень даже ничего. Вот только на Юлию он не смотрел, и это её бесило.
Личная жизнь у Юлии не клеилась. Прямо как в песне «Ночных снайперов»: «Знаешь, не поможет даже Ив Роша, знаешь, не поможет даже Кевин Кляйн». Вроде всё при ней: симпатичная брюнетка, стройная. Стильная стрижка, блеск в глазах, улыбка. Но как только мужчины узнавали её ближе… ретировались быстрее, чем тени в солнечный полдень.
Рамиль высадил Юлию у на развилке, до дома ей было пройти всего ничего, пару сотен метров через спортивную площадку. На площадке занимался сосед Юлии, Сергей Сергеевич.
— Здравствуйте, всё занимаетесь? — бросила она ему, проходя мимо.
А сама подумала: «и чего ты, старый хрыч, пыжишься, кожа на шее провисла, как у шарпея, а всё туда же»!
— Здравствуй, Юленька! — спрыгнув с турника, крикнул Сергей Сергеевич, и улыбаясь подошёл к ней, — движение жизнь!
Он наверное, думал поболтать с молодой соседкой, но Юлии было не до его стариковских баек.
— Ну-да, ну-да, — пробормотала она, — извините, Сергей Сергеич, я спешу!
И пошла к подъезду.
На самом деле, спешить было некуда — дома никто не ждал. Может быть, поэтому Юлия активно занималась общественной работой. Это придавало ей вес, чувство значимости, незаменимости и давало хоть небольшую, но власть. Перед ней лежал список сотрудников, которых нужно было убедить работать лучше, иначе они лишатся премии.
Это она сама придумала и посоветовала начальству. Её раздражал тот факт, что одни из кожи вон лезут, остаются дольше, если нужно, выходят в выходные и праздники, а другие, как только стрелка часов приблизилась к шести часам — сразу бегут домой!
Подумаешь, «семья»! Это отговорка. Семье отпуск и выходные — а идеальная семья — это твой рабочий коллектив…
Вспомнив о Рамиле, она снова расстроилась и решила сделать наиболее приятное для себя поручение, которое дал ей шеф. А именно, нужно было проанализировать, кто из работников наименее ценен. Компанию ждали сокращения и нужно было наметить троих сотрудников, как говорили в кабинете шефа «на вылет».
Наблюдая в окно, как ловко пенсионер Сергей Сергеевич подтягивается на турнике, она с раздражением подумала: «Сначала нужно убрать старичьё. Дорогу молодым»! Была бы её воля, она бы уволила всех. Начиная с шефа, которому, как ей казалось, давно пора на пенсию.
Но шефа она уволить не могла и поэтому поставила изящные крестики напротив трёх фамилий. Почти все были женщины. Состоявшиеся, семейные. Но до ужаса толстые и скучные.
Убрав список в сумочку, Юлия немного посидела в интернете, посамоутверждалась за чужой счёт в комментариях, излив свой яд, и с чувством выполненного долга отправилась в постель. Но сон не шёл. Она думала о Рамиле и о современных мужчинах — что им нужно? Пришлось принять снотворное.
Ей снилось, как она под парусом яхты целуется с загорелым красавчиком-яхтсменом. Над ними голубое небо, яркое солнце. Вода слепит глаза — и Юлия закрывает их.
Почувствовав во рту кислый вкус, она открыла глаза и с ужасом поняла, что яхтсмен — это её шеф, семидесятитрёхлетний Михаил Петрович. К горлу подступила тошнота и Юлия в ужасе проснулась.
Встала, пошла на кухню. Сон был такой чёткий, что захотелось прополоскать рот и вообще вымыться. Юлия вернулась в постель и заметила на подушке что-то чёрное. Это были её волосы.
Они лезли пучками. В ужасе она собрала клочья и положила в пакет. С утра нужно будет пойти к врачу, пусть возьмут на анализ. Какой врач этим занимается?!
Еле дождавшись утра, Юлия позвонила Римке. Та ещё спала и долго не могла понять, чего от неё хочет коллега.
— Я не смогу прийти сегодня, скажи шефу, — жалобно простонала Юлия.
— А что с тобой? — зевнула Римка, — заболела?
— Типа того… знаешь, у меня… в общем, потом скажу.
— Слушай, а знаешь, я вчера узнала, что Аннушка уволилась.
— Да ты что! — Юлия вспомнила, что занесла Анну Александровну в свой «чёрный лист». Значит, та её опередила. Тем лучше, не нужно будет платить отступные. — А что случилось?
— Ты права оказалась, Юль. Ты же первая диагноз ей поставила! До этого никто и не знал, что у неё терминальная стадия!
— Так она и правда, больна? — неприятно удивилась Юлия, — так я пошутила, ты чего, Рим! Я и понятия не имела…
— Может быть, ты не тем делом занимаешься? Медицина твоё призвание? — в голосе Риммы прозвучали издевательские нотки, — не беспокойся, я передам Михаилу Петровичу, что тебя сегодня не будет. Кстати, а чего ты сама ему не сообщишь? Ты же с ним «вась-вась»?
— Не хочу вдаваться в подробности, сама пока ничего не знаю, — чувствуя раздражение, ответила Юлия и положила трубку.
Сделав глубокий вдох и выдох, она набрала номер клиники, которую выбрала в интернете, дожидаясь утра. У клиники был высокий рейтинг и отличные отзывы. Особенно хвалили профессора Зубова.
— Запись к профессору только со следующего месяца, — вздохнули на том конце провода, — впрочем, тут приём отменился. Если успеете приехать за двадцать минут, Зубов вас примет. Но приём у него стоит…
— Я знаю, сколько он стоит. Через двадцать минут буду, — крикнула в трубку Юлия.
«С ума, все что-ли, посходили»! — сжав зубы, она схватила пакет с волосами, натянула на голову шапочку-тюрбан и выскочила из подъезда с такой скоростью, что налетела на Сергея Сергеевича, который замешкался у входа.
— Осторожнее! — крикнула она на него, как будто он был виноват, — встали тут, посреди дороги! Не проехать, не пройти!
— Юленька! — поднял вверх седые брови Сергей Сергеевич, — что с вами? Вы не с той ноги встали, на людей бросаетесь?
— Я бросаюсь? Это вы здесь раскорячились! Спортсмен xpeнов! Графские развалины!
Она остановилась, ожидая, что он ответит ей, но старик побледнел, медленно развернулся и на негнущихся ногах зашёл в подъезд.
«Пожалуй, зря я так» — мелькнула у Юлии мысль в голове, — «с другой стороны, чего он встал на проходе»?
Вскоре подъехало такси и Юлия подъехала в клинику в срок. Оказавшись в кабинете именитого профессора, она сняла свой тюрбан и похолодела: — внутри шапочка почернела от вновь отвалившихся волос. Жалкие остатки топорщились на голове. Юлия была похожа на шелудивую собачонку.
Зубов поздоровался и указал ей на кресло, напоминавшее стоматологическое.
— Доктор, что со мной? — всхлипнула она.
— Тэ-ээкс, посмотрим, — профессор направил на голову Юлии огромную линзу и заглянул в карту, — а пока успокойтесь, Юлия Рустамовна. Вы дрожите. — В смысле успокоиться? Да я почти лысая! — взахлёб заревела Юлия, из глаз у неё брызнули слёзы, а из носа сопли.
— И… давно это у вас? — протягивая ей салфетку, спросил профессор, — неделя? Месяц? Год?
— Вчера всё было нормально! А ночью я проснулась и обнаружила… это! — она кивнула на пакет с волосами, которые привезла на анализ, но теперь в этом не было необходимости — волосы были везде — в шапочке, на плечах и даже на полу под креслом, на котором она сидела.
— Весьма странный случай, — мял свой подбородок профессор, а кем вы работаете? Может, в ваша деятельность связана с радиацией или химическими реактивами?
— Я работаю старшим специалистом в крупном холдинге. Нет у нас ни радиации, ни химических реактивов!
— Но, может быть, — предположил профессор, — вы посещали место, где могли получить негативные воздействия на организм?
— Ничего я не посещала такого, — покачала головой Юлия.
— Тогда, быть может, вы принимаете какие-нибудь БАДы или гормоны? Некоторые могут привести к алопеции, — профессор посмотрел на неё с надеждой, — или, может, вы использовали какой-нибудь инновационный шампунь, маску, бальзам?
— Ничего я не использовала, — на мгновенье задумавшись, ответила Юлия, — я пью только снотворное на ночь. Плохо сплю без него.
— Мда-а-а, любопытно, любопытно…
Профессор полез в шкафчик и достал миниатюрный прибор. Включив его, стал водить им возле Юлии.
— Это что? счётчик Гейгера? — ужаснулась она.
— Это экспериментальная разработка, — профессор посмотрел на шкалу прибора, выключил и убрал его, — не волнуйтесь, радиации нет. Но мы сейчас возьмём анализы, которые определят дальнейшую стратегию исследований!
Он нажал кнопку селектора и сказал:
— Люсенька, будьте любезны! Забор крови и доп контейнер для волос.
Спустя минуту в дверях показалась симпатичная девчушка в белом халатике. Зубов кивнул ей на Юлию и она взялась за дело.
— Сейчас возьмём у вас кровь, — ласково сказал профессор, — надеюсь, вы не успели позавтракать?
— Конечно, не успела! — косясь на Люсеньку, которая пыталась засучить ей рукав, ответила Юлия, и шепнула ей — а вы достаточно компетентны? Попадёте в вену?
— Не волнуйтесь, — так же шёпотом ответила Люсенька, но видно было, что вопрос её задел — уколола она больно.
— Вам ещё учиться и учиться! — поморщилась Юлия и посмотрела на профессора: — приём у вас стоит немалых денег! А сервис хромает! Не можете взять безболезненно кровь!
Профессор ничего не сказал, а Люсенька, закончив забор, закрыла пробирку, пометила образец и дала Юлии расписаться напротив её фамилии.
На мониторе появилась картина лунной поверхности, испещрённой каким-то мусором и торчавшей в некоторых местах арматурой.
— Что это? — ужаснулась Юлия.
Профессор повернулся к ней:
— Это кожа вашей головы, Юлия Рустамовна! Не волнуйтесь, ничего особо страшного я пока не увидел.
Она отвернулась. К горлу снова подступил комок. Отчего-то она вспомнила Анну Александровну. Почему та уволилась? Неужели и правда, оказалась больна?
Анна Александровна раздражала Юлию своими постоянными нравоучениями, медлительностью мысленных процессов и абсолютным равнодушием к ценностям компании. Про себя Юлия называла её не Аннушкой, а «старой перечницей», хотя Аннушка не выглядела старухой. Ну, закрашивала седину, ну одевалась, может быть, в давно вышедшие из моды вещи. Но на Юлю все эти отложные воротники и отросшие седые корни волос действовали как тряпка на быка.
Юлия была уверена, что шеф держит таких, как Аннушка, из жалости, а может быть потому, что на их фоне, он не такой уж и старик.
Последний разговор Юлии и Анны Александровны состоялся месяц назад, когда Юлия заметила, что по отделу остались две незакрытые задачи, и обе были закреплены за Анной Александровной.
Тогда Юлия прямо заявила ей, что для аналитических задач, возложенных на неё, она слишком стара. Что в её отчётах всё выглядит так, словно писал человек, у которого «терминальная стадия» болезни мозга.
Ну, сказала и сказала. Не может же человек заболеть оттого, что ему кто-то там чего-то сказал!
Юлия посмотрела на профессора, который что-то печатал на компьютере, и спросила:
— Скажите, доктор, а может ли человек заболеть, если ему сказать, что он болен? Ну, или скажем, пошутить на эту тему.
Профессор прекратил печатать и повернулся к Юлии.
— Если человек здоров, и у него нет предпосылок, если он не ипохондрик, ответ «нет». У болезни другие механизмы возникновения и развития.
— Ясно, — Юлия с тоской посмотрела на монитор, где всё ещё красовался снимок кожи её головы, — а меня, могли скажем, сглазить?
— Ну, — кисло улыбнулся профессор, — это уже совсем антинаучная теория! После получения анализов я назначу вам препараты и процедуры.
Юлия встала с кресла и повернулась к врачу:
— А что мне делать сейчас? Я же не могу в таком виде появиться перед знакомыми! — она подошла к зеркалу, откуда на неё смотрел лысое чудовище с красными, заплаканными глазами.
— Купите себе хороший парик, — и никто ничего не заметит, — посоветовал профессор.
— Ну, конечно! Плохо вы знаете людей, — надела на голову ненавистный тюрбан Юлия, — Меня засмеют!
— Юлия Рустамовна, смеяться или издеваться над чужим заболеванием могут только злобные, чёрствые люди. Я часто встречал таких. Потом приходилось лечить их самих.
— Вы хотите сказать, что они после заболевали? — собравшаяся открыть дверь Юлия остановилась, как вкопанная. — А если, скажем, некто неудачно пошутил, не зная, что человек на самом деле болен?
Профессор застыл на мгновение и посмотрел на часы:
— Извините, Юлия Рустамовна, у меня через пятнадцать минут следующий пациент, мне нужно подготовиться. Буду рад увидеться с вами в начале недели, скажем в понедельник. Как раз и анализы подоспеют. Вам удобно в понедельник, в пять?
— Да, конечно, но… — Юлия хотела спросить ещё что-то, но Зубов распахнул перед ней дверь кабинета:
— Запишитесь на ресепшене, я оставил вам окошко, в понедельник, в пять. До встречи и всего доброго.
— До свидания, — Юлия смиренно вышла и прикрыла за собой дверь. Возвращаясь домой, она подумала, что надо извиниться перед соседом за грубость утром. Он наверняка упражняется на спортплощадке.
Но турник был пуст, а возле подъезда стояла машина скорой помощи. Юля ускорила шаг, и остановилась, увидев, что из подъезда выходят трое: первой шла женщина-фельдшер с чемоданчиком, потом какой-то незнакомый старичок, а замыкал цепочку розовощёкий парень-стажёр.
Приглядевшись, Юлия узнала в старичке соседа. Она поразилась перемене, произошедшей с ним. Сергей Сергеевич даже не посмотрел на неё, он был бледен и еле передвигал ноги.
— Что с ним? — спросила она идущего за ним стажёра.
— Упал дома, давление высокое. Старость не радость!
Юлия посмотрела на Сергея Сергеевича, которому фельдшер помогала забраться в машину, и подошла к ним.
— Простите меня, Сергей Сергеич, за то, что утром нагрубила вам. Я очень спешила! — сказала она.
— А? А, да, ты права была Юленька, — старик посмотрел на неё воспалёнными глазами, — старый я стал для турника-то.
И он скрылся внутри автомобиля. За ним нырнул розовощёкий медик. Фельдшер захлопнула за ними дверь.
— Куда его? — зачем-то спросила Юлия.
— В тридцать шестую, — буднично бросила фельдшер, открыв дверь в кабину и усаживаясь рядом с водителем.
Вернувшись домой, Юлия включила ноутбук. Поисковик выдал ей несколько мест, где можно было приобрести парик. Хорошие, из натуральных волос стоили недёшево, и продавали их только в одном салоне.
Выписав адрес, Юлия поехала туда. Но всё время перед ней стояло лицо соседа — настолько сильно её поразила случившаяся с ним перемена.
В магазине, худенькая продавщица стала предлагать Юлии парики самых разных цветов, фактур и длины волос.
— У вас такое красивое лицо, вам подойдёт всё, что угодно! — сделала комплимент продавщица, и Юлия впервые улыбнулась, глядя на симпатичную блондинку с гладким каре, взглянувшей на неё из зеркала.
— Спасибо, — ответила она девушке.
— Ой, а с улыбкой вы просто кинозвезда! Вам очень идёт! — девушка поставила перед Юлией ещё два манекена с надетыми на них париками.
В результате, Юлия купила два парика — максимально приближенный к её бывшей стрижке, и тот самый, блондинистый, с каре.
— Спасибо, — ещё раз поблагодарила она продавщицу, — у вас очень хороший магазин, и обслуживание на высоте!
Она заметила, что ей стало намного лучше. Давно она не говорила никому ничего ободряющего и доброго, а это оказалось так приятно, что она решила закрепить эффект.
Решив зайти пообедать в кафе, Юлия дала себе слово, что не станет придираться по обыкновению к официантам, а напротив постарается быть вежливой.
Вскоре к ней подошла девушка. Пирсинг на губах и татуированные руки возмутили Юлию, но она одернула себя и улыбнулась официантке.
Та, в свою очередь, скользнув по Юлии равнодушным взглядом, пробормотав что-то невнятное, плюхнула на стол меню в объёмной папке и ушла, хотя посетителей в зале было всего трое, и никто пока в её услугах не нуждался.
«Ну, ладно», — подумала Юлия, всё ещё находясь под магией доброты продавщицы из салона париков, — «наверное, у девушки тяжёлый день».
Через десять минут официантка соизволила подойти.
— Ну что, выбрали? — хамовато спросила она.
— Да. Я буду бизнес-ланч номер два. Только, если можно, компот вместо чая.
— Компот в первом варианте, — не глядя на Юлию заявила официантка, — хотите компот, заказывайте отдельно. Чай могу не приносить.
— Хорошо, заказываю отдельно, — подавив желание сказать официантке что-то колючее, что заставило бы её попрыгать, Юлия захлопнула меню. — чай оставьте себе.
— А вы мне не хамите, — вдруг подняла бровь официантка, — мне ваш чай не нужен.
У Юли внутри начало закипать. «Магия доброжелательности» иссякла.
— Администратора сюда. И жалобную книгу, — голос Юлии дрожал от гнева.
Домой она вернулась в расстроенных чувствах. Администратор не только не извинился, но и позволил себе разговаривать с ней на повышенных тонах!
Юля глядела в окно на опустевшую спортплощадку, и какая-то непонятная тоска исподволь заползала в душу. «Я не виновата в том, что Анна Александровна и Сергей Сергеевич заболели» — сказала она сама себе вслух.
Её голос раздался в пустой квартире торжественно, словно в театре. «А кто виноват в том, что случилось со мной»? — она сняла с головы парик и проведя рукой по голове, тихо заплакала от жалости к себе.
Выпив снотворное, она уснула. Перед сном убедила себя, что всему виною стресс и недостаток микроэлементов. «Ничего» — шепнула она, я принесу извинения Анне Александровне, и вообще, Постникова хуже её. Тоже не сдаёт работу в срок — небось мозги жиром заплыли.
Она проснулась от собственного храпа, хотя в жизни не храпела. Отчего-то стало трудно дышать и она, ощупав своё лицо, поняла, что оно опухло. С трудом поднявшись, она опустила на пол свои ноги и вскрикнула: вместо красивых стройных ножек с узкими лодыжками, которыми она всегда гордилась — её ноги напоминали телеграфные столбы. «Боже, что же это?» — она встала и тяжело переступая, подошла к зеркалу. Её лицо опухло так сильно, что глаза превратились в щёлочки, появился второй подбородок и жирные щёки.
Толстый палец задевал кнопки, но с третьей попытки ей удалось набрать номер неотложки.
— «Приезжайте скорее, — прохрипела она, — у меня кажется… ана… филактический шок! Быстрее…» и потеряла сознание.
Она очнулась на кровати. Врачи так не приехали. «Я же забыла назвать адрес» — догадалась она, — «вот, чёрт!»
Она подняла руки — они были нормальными, как всегда. Подняла ногу — вот она, её гордость: тонкая лодыжка! Это был сон! Захлестнуло её радостное чувство. Какое счастье — нормально дышать и не носить на себе броню из лишних килограммов!
Затаив дыхание она провела по голове. Рука упала. Волосы, увы, не выросли. Это снова повергло её в уныние. Хорошо, что был выходной и не надо идти на работу.
Юлия встала, умылась, надела парик и пошла в магазин. Как и всегда в выходные, на улице было полно народу. Подростки катались на скейтах.
— Эй, тётенька, отойдите, собью! — услышала она сзади неокрепший детский голос.
— Какая я тебе тётенька! — возмутилась Юлия, отскочив в сторону, — сопли подбери, малявка!
— А кто же вы? Дяденька? — засмеялся, проносясь мимо, парнишка.
Опустив плечи, она зашла в магазин. Выбирая молоко, застыла, увидев Римку с мужем, они в овощном выбирали импортные яблоки.
Прячась за стеллажами, Юлия ругала себя: нужно было остаться, заказать продукты на дом! И в этот момент она поняла, что потеряла из виду Римку. Голос коллеги звучал теперь где-то совсем рядом. Юлия вжала голову в плечи, но это её не спасло:
— О! Смотри-ка кто тут! Юлдуз! А мы с Пашей к тебе собрались! — Римка кивнула на мужа — высокого мужчину. Одет он был небрежно, зато в шляпе. Паша виновато кивнул Юлии.
— С чего бы это? — в привычной для себя манере отозвалась Юлия, — у меня всё хорошо!
— Так ты… — Римма слишком пристально всматривалась в неё, — ты же, вроде как, приболела? Мы волновались, может тебе в аптеку, или в магазин надо! Это что это у тебя, не пойму, парик что ли?
И она протянула руку к её голове.
— Не трожь! — крикнула Юлия, и отступила на два шага.
Дальше отступать было некуда — сзади был холодильник с сырами и сметаной.
— Дёрганая какая-то! — хмыкнула Римка, убирая руку, — мы помочь тебе хотели… ну не хочешь, как хочешь!
Она повернулась и кивнув мужу, пошла. Он пошёл за ней.
— Подожди, Рим! — окликнула её Юлия.
— Да? — Римма была уверена, что Юлия всё же пригласит их в гости. Её раздирало любопытство и по поводу Юлиного отсутствия на работе, и особенно, по поводу парика.
— Ты не знаешь, где Аннушка живёт? — пряча глаза, спросила Юлия.
— Знаю! А тебе зачем? — Римма не сводила с Юлиного лица пытливого взгляда.
— Хочу извиниться, — Юля почувствовала, как из-под парика выползла капля пота и побежала от виска к подбородку.
***
Анна Александровна жила в другом районе, но Юлию это не остановило. Она хотела прежде позвонить, но испугалась, что «старая перечница» не захочет её видеть. И Аннушка имела на это полное право.
Юлия выбрала в цветочном букет декоративных ромашек. Хотела купить сладкого, но вспомнила, что не знает диагноза Аннушки, вдруг ей нельзя? Поднимаясь по лестнице пятиэтажки на четвёртый этаж, она услышала смех наверху и остановилась.
— Ну, опоздаем и опоздаем, — бодро говорила женщина, — мы же не спешим никуда!
— Так точно, — отзывался мужской голос, — но всё-таки, хотелось бы пораньше добраться.
Они спускались вниз, и скоро Юлия оказалась лицом к лицу с Анной Александровной и её спутником, подтянутым мужчиной лет пятидесяти. Завидев бывшую коллегу, Аннушка мгновенно изменилась в лице. Оно словно окаменело.
— Здравствуйте, — тем не менее поздоровалась она и хотела пройти мимо, но Юлия остановила.
— Здравствуйте. Я к вам, Анна Александровна.
— Ко мне? — удивилась Аннушка, — зачем?
— Это вам, — протянула ей букет Юлия.
— За что? — не поняла Аннушка и часто заморгала, но цветы взяла.
— Я бы не хотела говорить на лестнице, — извиняясь, сказала Юлия, — а поговорить нам надо.
— Понимаете, — встрял мужчина, — мы с женой опаздываем на электричку. Спешим.
— Иди, Илюша, я потом подъеду, — сказала Аннушка.
— Я без тебя не пойду! — заупрямился мужчина.
— Иди, родной, я догоню, — Анна посмотрела на него и он, послушно стал спускаться вниз.
— Я буду ждать у подъезда, — крикнул он, — не задерживайся!
Аннушка проводила его любящим взглядом, вздохнула и стала подниматься снова наверх.
— Ну, пойдёмте, Юлия. Рустамовна, — махнула она Юлии.
Они поднялись на узкий пятачок, где было аж четыре двери. Одну из них и открыла Аннушка своим ключом.
В квартире пахло чем-то вкусным — не то компотом, не то яблочной пастилой. — Проходите, располагайтесь Юлия Рустамовна, у нас тут всё, видите, как компактно! — пригласила её на кухню Аннушка. Послышался шум воды. Аннушка ставила цветы в вазу.
Юлия огляделась вокруг. Действительно, квартирка была крошечная. Три шага и ты на кухне. Два влево —уже в гостиной. Кухня тоже была очень маленькая, но чистая и аккуратная.
Анна Александровна выжидающе смотрела на гостью.
— Мне сказали, что вы уволились, — осторожно начала Юлия, — скажите, это вы из-за меня?
Аннушка помедлила, прежде чем ответить, вздохнула и обхватила свои плечи руками.
— Вы, Юлия, извините меня… вы грубы, несмотря на ангельскую внешность, невоспитаны и толстокожи. Вы как… носорожиха… вам человека обидеть, проще, чем щёлкнуть пальцами. Да! Я уволилась и могу теперь высказать вам всё, что наболело.
Вы не видели, как плакала Надя Постникова, когда вы обозвали её жирной при всех! Мы её всем отделом успокаивали. Вы не знали, что у неё диабет?
— Я надеялась, что честность в этом смысле лучшее лекарство, — попыталась защищаться Юлия, — ест человек, как не в себя, и никто не скажет ему, что он себя убивает! Что он выглядит… как… — она запнулась и опустила голову, вспомнив, как выглядит сама.
— А Римма? Я не понимаю, как она вообще может общаться с вами после того, что вы о ней наговорили! Я уж молчу, как вы обидели старейших работниц компании, включая меня!
— Я за тем и пришла, — тихо сказала Юлия, — простите меня, Анна Александровна! Я, и правда, наверное, неправа. Но с детства меня учили говорить только правду. Лгать и лицемерить я не умею.
— Неужели? — Аннушка незаметно перешла на «ты»— а что же ты делаешь сейчас? С чего-бы тебе прийти просить прощения за грубость, если ты считаешь её справедливой?
— Я не знала, что вы и правда, больны! — Юлия стала жалеть, что пришла, — я бы никогда не позволила себе…
— Я? Больна? Кто тебе сказал? — удивилась Анна Александровна, — я никогда не чувствовала себя лучше. Уволилась, и как гора с плеч!
— А вы… вы не больны? — Юлия почувствовала себя обманутой.
— Нет.
— Извините… Если вас это утешит, то я наказана. У меня выпали почти все волосы, понимаете? Для женщины это так… ужасно!
— Я понимаю, — обнимая её, Аннушка гладила Юлию по спине, — но ты молодая, сейчас такие технологии… вылечат. Главное, не унывай!
— Спасибо! Спасибо вам! — Юлия взяла протянутый ей носовой платок, — может быть, вы хотите вернуться в коллектив? Я поговорю с Михаилом Петровичем! Анна Александровна!
— Спасибо, Юлечка, но нет! В одну реку…. да и не моё это. А Михаил Петрович и так многое для меня сделал. Оформил два оклада. Мне назад дороги нет.
Они вместе вышли из подъезда, после чего Юлия пошла в одну сторону, а супруги в другую. Юлии уже не казалась Анна Александровна «перечницей» и стало стыдно и перед ней, и перед больной диабетом Постниковой.
Достав телефон, она увидела с десяток пропущенных звонков с незнакомого номера. Перезвонила. Это оказалась клиника, и трубку взял сам профессор Зубов. Он старался сохранять спокойствие, но голос его дрожал:
— Юлия Рустамовна, вы должны подъехать, срочно. Но не к нам, а на улицу Сормовскую, в НИИ токсикологии.
— Что-то не так с анализами? — Юлию прошиб пот.
— Да. Нужно кое-что уточнить, — голос профессора звучал фальшиво, — провести пару тестов.
— Каких ещё тестов? На что?
Пока ехала, Юлия успела попрощаться с жизнью и размышляла о справедливости. На ресепшене Юлия назвала свою фамилию, и её направили в нужный ей кабинет.
Человек, сидевший за столом, беседовал по телефону. Он кивнул Юлии, указав на стул. Положив трубку, человек за столом улыбнулся:
— Говорил с Зубовым. Беспокоится. Говорит, что никаких препаратов вам не назначал.
— Да, не успел. Мы ждали анализы, — Юлию почувствовала дрожь в конечностях, — А что там не так, с моей кровью?
— Скажите, вы принимаете какие-либо лекарства? — спросил человек, глядя в свой ежедневник, исписанный мелким почерком, — в вашей крови в больших количествах присутствует вещество, широко применяемое диабетиками.
— Это не смертельно? — опустила голову Юлия, — умоляю, скажите правду, каков прогноз?
— Не волнуйтесь, Юлия. Сейчас вам нужно лечь в больницу, под капельницу. —Человек взял ладонь Юлии в свою, и похлопывал по ней, — всё будет хорошо! А пока вспомните, что вы принимаете, и отмените приём.
Юлия сразу подумала про Постникову. Ведь именно она посоветовала ей лекарство от бессонницы, и помогла его достать. Недешёвое средство, но действенное.
Наде Постниковой дали год тюрьмы, и в там она смогла исполнить свою мечту — похудела почти вдвое, но лишилась, к сожалению, половины волос и зубов. Кто-то назвал это кармой, но скорее всего это были последствия диабета при отсутствии адекватного лечения.
Через две недели Юлия вернулась домой, а через полгода смогла снять парик. Она очень изменилась, стала молчаливой и задумчивой. Корона растаяла.
Юлия больше не занималась общественной работой и покидала офис ровно в шесть.
Её ждал Сергей Сергеевич, который нуждался в реабилитации, и ежедневно они с ним гуляли в парке. Сергей Сергеевич оказался превосходным рассказчиком, неиссякаемым источником интересных историй. Юлия поймала себя на том, что ждёт с нетерпением вечера.
Однажды гуляя, они увидели на лавочке одинокого мужчину. Подошли ближе и поняли — алкоголик. Он что-то бубнил себе под нос, время от времени дёргался, будто по телу его пробегал электрический разряд.
Сергей Сергеевич извинился перед Юлией, подошёл и побеседовал с ним, а когда вернулся, Юля ему сказала:
— Ничего не выйдет. Он уже мозги пропил!
— Наверное, не выйдет, — согласился Сергей Сергеевич, — но стоило попытаться… и по-поводу «пропил»… я расскажу тебе вот что: был у меня друг, Валентин — отличный парень, видный, золотые руки! А двух слов связать не мог. Не умел он говорить красиво! Заикался, краснел… А вы ведь, женщины, ушами любите… Так и жил Валентин один-одинёшенек.
Старик остановился и посмотрел вокруг: была осень, и листья осыпались с деревьев медленно, создавая вокруг сказочную атмосферу.
— Не только ушами, — запротестовала Юлия, — мне, например, важно, как человек выглядит!
— Так вот… — продолжал рассказ Сергей Сергеевич, стал Валентин пить. Опустился… работал он на жировом комбинате, и ради потехи устраивал там развлечение для работников: за бутылку дешёвого портвейна выпивал бутылку растительного масла.
— Какой ужас! — дёрнула плечами Юлия, — бррр! И что?
— Да, — Сергей Сергеевич снова остановился и поднял глаза вверх, где верхушки сосен полоскали низкое осеннее небо, — я пытался его вытащить, — вздохнул он, — но Валя не хотел… когда он умер, его сестра попросила нас вынести на помойку коробку с его вещами. Там была старая одежда, всякий хлам… и среди прочего, тетрадка. Обычная, сорок восемь листов, в клетку… и там внутри потрясающие стихи. Много стихов, вся тетрадь исписана… — в голосе Сергея Сергеевича послышались слёзы: — и все стихи… о любви к женщине! Ты понимаешь, Юля?!
— А где сейчас тетрадка? — спросила Юлия.
— Не знаю, — признался Сергей Сергеевич, — наверное, кто-то из ребят забрал себе…
Всю дорогу домой они молчали. И Юлия думала о том, почему кому-то везёт в любви, а кому-то нет…
Сергей Сергеевич потихоньку выправлялся, и Юля радовалась, отмечая прогресс.
Однако их ежедневные прогулки насторожили особо бдительных соседей, и вскоре в квартире Сергея Сергеевича появился хмурый лысый мужчина с рыжей бородой. Он никогда и ни с кем не здоровался, и однажды встретив Юлию, с неприязнью заявил ей:
— Хватит обхаживать старика, квартира тебе не светит!
— Что? — не сразу поняла она, — какая квартира?
Царапнув по ней злобным взглядом, бородач ничего не ответил и прошёл мимо.
— Племянник приехал, — извиняясь, объяснял ей потом Сергей Сергеевич. Кто-то из соседей написал моей сестре, что ты… что мы… — он сконфузился и замолк. — некрасивая история… вот люди!
— Мы пойдём сегодня в парк? — спросила она.
— Знаешь, Юленька, мне кажется, лучше пока не стоит нам видеться, — замялся он.
А после Рождества Сергей Сергеевич умер. Юлия узнала об этом только потому, что его наследники выкинули на улицу домашних котов старика — Марса и Барыса.
Теперь коты живут у Юли и она привязалась к ним. Животные платят ей тем же.
Рамиль наконец-то стал обращать на неё внимание — но Юлия перегорела. После её общения с Сергеем Сергеевичем Рамиль показался ей слишком ограниченным и скучным.
Конец ❤️
