— Вы в своём уме? — Ольга была готова взорваться, но взгляд её был прикован к Максиму. — С какой стати вы привели риелтора в МОЙ дом? И с какой стати вы вообще имеете право искать покупателей на МОЮ квартиру?
— Оленька, не горячись! — Татьяна Петровна сбросила пальто, словно это вообще что-то решает в этой ситуации. — Всё к лучшему! Покупатели предлагают очень хорошую цену — девять миллионов! Этого хватит на домик и даже на ремонт! Представляешь?
***
/Начало/
— А мама говорит, что сейчас — идеальный момент для покупки загородной недвижимости! — между делом проговорил Максим, так и не оторвавшись от экрана телевизора. Словно чёрт, а не человек, а телевизор — это священная икона.
Ольга спокойно поднесла бокал к губам и сделала глоток. Вино, как всегда, горчит. Она уже чувствовала, как эта, казалось бы, невинная фраза опять повлечет за собой ту самую, знакомую до дыр, тираду.
— Да? И на какие деньги твоя мама собирается эту загородную хрень покупать? — спросила она, стараясь держать голос ровным, без лишних акцентов, но в глазах уже вспыхивал тот самый огонь, который не обманешь.
Максим снова пожал плечами, на лице — полное безразличие. Очевидно, фильм его снова поглотил. Очередной нудный боевик. Всё вечно одно и то же.
— Ну, у неё есть кое-какие сбережения! Конечно, на нормальный дом с участком не хватит, но это… такое дело, можно как-нибудь!
На экране главный герой эффектно убегал от погони, но Ольга уже не могла сосредоточиться. Она знала, что этот разговор — просто бесконечная песня, повторяющаяся с каждым месяцем. С каждым разом намёки становились всё более прозрачными, но всё такие же гадкие. А, чёрт, вот и снова!
— Максим, давай без лишних приколов, а? Ты опять хочешь что, поговорить о моей квартире?
Максим оторвался от экрана, наконец, и повернулся к ней. В его глазах явно была готовность к очередной давящей лекции о мамочке.
— Оль, ну ты же понимаешь, как маме тяжело в городе! У неё астма! Прямо вот на каждом углу! Врачи говорят — воздух чистый ей надо! А у нас с тобой две квартиры, которые просто пустуют, а деньги с них капают, ну… так себе!
— Не пустуют, а сдаются! — возразила Ольга. — И не «капают», а помогли закрыть ипотеку за четыре года. Кстати, за нашу квартиру, между прочим, ты забыл!
Максим раздражённо махнул рукой, будто бы её слова — это ничто. И в ответ она услышала:
— Да, да, помню я. Но, как по мне, ипотека закрыта, а вот теперь — можно и о маме подумать!
Ольга почувствовала, как внутри всё сжалось. Ну что, опять? Чего он хочет на самом деле? Кто из нас тут вообще за всех отвечает?
***
Ольга поставила бокал на стол и выключила звук телевизора. Больше не было смысла делать вид, что они просто сидят, расслабленно смотрят фильм и беседуют. Этот фарс давно уже всех достал.
— Слушай, я не против помочь твоей маме, но почему моя квартира должна идти под нож? У тебя ведь есть тоже квартира, купленная до брака. Почему бы тебе её не продать, если ты так переживаешь за здоровье Татьяны Петровны?
Максим сделал кислую гримасу, как будто проглотил лимон с кожурой.
— Моя квартира в гораздо более престижном районе, ты знаешь! И за неё больше платят! — он как обычно сам себе поверил, при этом так важно скривил рот.
— Максим, ты врёшь, — спокойно возразила Ольга, отложив нож для нарезки. — Твоя однушка на окраине приносит на десять тысяч меньше, чем моя квартира возле метро! И это при том, что я недавно там всё перевернула, сделала ремонт!
Максим встал с дивана и начал нервно перемещаться по комнате, как будто там, на ковре, его проблемы лежат. Он всегда так делал, когда начинал нервничать.
— Дело не только в деньгах, Ольга! Это квартира от дедушки, понимаешь? Семейная история! — он совершенно серьёзно это сказал, пытаясь как-то оправдать своё драгоценное наследство.
Ольга сдержала улыбку, но глаза заискрились.
— А моя квартира без истории, да? — её голос стал чуть громче, как будто эта «история» до сих пор колотила ей в сердце. — Я пять лет ради неё горбатилась, каждую копейку откладывала! Это мой единственный реальный актив, моя финансовая подушка безопасности!
Максим сделал невидимое движение руками, словно всё это мелочь.
— А я тебе разве не подушка безопасности? — он попытался пошутить, но Ольга не растаяла.
— Ты серьёзно думаешь, что я не заметила, как твоя мама целенаправленно пытается отжать мою вторую квартиру? — она сверкнула глазами.
Максим замер. Он, как всегда, не хотел признавать очевидного.
— Нет, не понял! — в его голосе не было ни капли искренности, только упрямство.
Ольга вздохнула, чувствуя, как её терпение заканчивается.
— Это уже третий раз за месяц, когда ты «невзначай» поднимаешь эту тему! А свою «святую» мамочку ты что, никогда не обвиняешь? — с горечью спросила она.
Максим остановился, побагровев от злости.
— Не смей так говорить о моей матери! Она просто хочет улучшить свои жилищные условия на старости лет! А ты всё упираешься из-за какой-то жадности.
— Жадности? — переспросила Ольга, чувствуя, как её гнев начинает разгораться. — Почему же ты тогда сам не проявишь щедрость? Отдай ей свою квартиру и дело с концом!
— Это совершенно другое! — отрезал Максим, забыв, что его объяснения больше похожи на оправдания.
Ольга поднялась с дивана и подошла к нему. Глаза прямо в глаза, слов больше не было.
— Почему другое? — в её голосе была не только обида, но и ярость. — Потому что тебе жалко твоё, а моими можно разбрасываться, да?
Максим отвёл взгляд, и Ольга поняла — он боится. Боится, что правда всплывёт наружу.
— Ты всё усложняешь, — произнёс он, делая шаг назад.
— Нет, это ты всё усложняешь! — сказала Ольга, её слова были резкими, как нож. — Мы договаривались, что наши добрачные квартиры остаются при нас! Это было одним из условий нашего брака, ты сам на этом настаивал! А теперь вдруг решила, что моя квартира должна стать подарком твоей матери?
— Это не подарок! — возразил Максим, как ребёнок, который находит оправдание любой своей шалости. — Просто помощь близкому человеку!
— Близкому тебе, не мне! — отрезала Ольга. — И если ты так хочешь помочь, делай это за свой счёт, а не за мой!
Пищевая пауза. Воскресный обед в квартире Ольги и Максима всегда был какой-то постановочной сценой. Обычно Ольга готовила что-то особенное, как для какого-то особого случая, накрывала стол красивой скатертью, даже свечи зажигала. Но сегодня свечей не было. Макароны с супом. Всё как-то не хотелось стараться после той перепалки.
Звонок в дверь раздался ровно в два часа.
— Открой, это твоя мама! — Ольга даже не взглянула на Максима, продолжая нарезать салат.
Максим молча встал и вышел в прихожую. Через минуту до кухни донеслись восторженные крики Татьяны Петровны.
— Сыночек! Какой ты у меня красивый, настоящий мужчина! — Татьяна Петровна, как всегда, не могла прекратить осыпать своего сына лести. И ей было лет шестьдесят два, но это никак не мешало ей обращаться с Максимом, как с пятилетним мальчиком.
Ольга закатила глаза, но не сказала ни слова.
— Здравствуйте, Татьяна Петровна! — она вышла из кухни, вытирая руки о полотенце.
Свекровь едва кивнула, холодно, почти высокомерно.
— Здравствуй, Ольга! Чем это у вас так вкусно пахнет?
— Макаронами… Или супом… — коротко ответила Ольга. — Проходите, всё уже почти готово!
***
Татьяна Петровна, сидя за столом, с видом истинной дамы начала очередной свой монолог о том, как она вчера ездил к Зинаиде Петровне. Ну конечно, не успела она закончить фразу, как Максим уже был в её полном распоряжении: глазки загорелись, уши навострились. Как же, он каждый раз ловит каждый её взгляд, как если бы она открыла ему секрет вселенной. Ольга сидела молча, рисуя в голове, как выбрасывает этот идиотский сервиз из окна.
— А я, представляете, вчера ездила за город к Зинаиде Петровне! — сказала Татьяна Петровна, промокнув губы салфеткой, как будто только что исполнила арию на сцене. — Она в прошлом году купила там домик! Очень уютно! И воздух, дети мои, какой там воздух!
Максим в ответ ловко пододвинул ей тарелку с ещё горячими пельменями и заполнил её бокал компотом, с таким видом, как будто только что спас мир. Ольга сдержалась, чтобы не схватить вилку и не воткнуть её в собственную руку. Зачем, когда можно спокойно сделать это в голове?
— И вы тоже хотите домик за городом, Татьяна Петровна? — не выдержала Ольга, ткнув вилкой в салат с каким-то остервенением.
Татьяна Петровна сразу почувствовала момент, когда можно развить свой план.
— Ох, Оленька, в моём возрасте пора думать о тихой гавани! Врачи говорят, что городской воздух мне противопоказан с моей астмой! Да и нервы уже не те — шум, суета…
— И вы уже присмотрели что-то конкретное? — Ольга продолжала эту пьесу.
— Да, есть одно чудесное место… — глаза Татьяны Петровны загорелись, она откинулась на спинку стула, словно принцесса на троне. — Небольшой домик, участок шесть соток, сосны вокруг! Райское место!
— И сколько стоит этот рай? — Ольга не скрывала, что интересуется исключительно из спортивного интереса.
— Восемь с половиной миллиона! — свекровь протянула эту цифру так, будто сказала, что домик за 10 рублей сдается. — В наше время это просто копейки!
Ольга не смогла скрыть усмешки.
— И у вас есть эти деньги? — спросила она, прям как прокурор на допросе.
Татьяна Петровна вздохнула, почти драматически.
— К сожалению, моя пенсия не позволяет накопить такую сумму. У меня есть около полутора миллионов сбережений, но этого, конечно, недостаточно…
— Мама предлагала продать свою квартиру… — вставил Максим, пытаясь как-то прикрыть мать.
— Но это не вариант! Куда она потом вернётся, если вдруг что-то пойдёт не так? — Ольга резко выдала свою реплику, даже не глядя на Максима.
В комнате стало настолько тихо, что можно было услышать, как старые часы на стене тикают. Татьяна Петровна опустила глаза, но только на мгновение, потом посмотрела на Ольгу, как на врага.
— Оленька, я бы никогда не стала просить о таком, если бы речь не шла о моём здоровье! Но врачи говорят…
— Врачи много чего говорят! — перебила её Ольга, не скрывая сарказма. — А мне кажется, что ваша астма обострилась именно тогда, когда мы с Максимом закрыли ипотеку! Удивительное совпадение, не правда ли?
— Ольга! — воскликнул Максим, как скунс, у которого только что отняли его любимую игрушку. — Ты бы язык прикусила!
— Нет-нет, всё в порядке! — Татьяна Петровна поставила руку на руку сына, притворяясь, что вся эта драма — просто недоразумение. — Оленька просто переживает за своё имущество, это естественно!
— Да, представьте себе, переживаю! — Ольга отодвинула тарелку с таким видом, что Максим, наверное, в этот момент захотел уйти в молчание навсегда. — Квартира, которую я купила на свои деньги, до брака с вашим сыном, внезапно должна стать подарком вам! А Максим свою квартиру продавать не собирается, хотя тоже мог бы помочь любимой маме!
— У Максима особенная квартира! — Татьяна Петровна поджала губы. — Его дедушка…
— Бросьте! — усмехнулась Ольга, как будто слышала эту песню сто раз. — Максим в этой квартире до переезда ко мне жил всего три года! Ничего особенного в ней нет, кроме того, что она его, а не моя!
— У тебя совсем нет сердца! — вдруг тихо произнесла Татьяна Петровна, бросив последний козырь.
— А семейные ценности — это когда продаётся моя квартира, а не Максима? — парировала Ольга, едва сдерживая ярость. — Или когда вы не предлагаете продать свою, а претендуете на мою?
Максим резко стукнул ладонью по столу, изо всех сил пытаясь быть «мужчиной в доме».
— Хватит! Не позволю тебе разговаривать с моей матерью в таком тоне!
— А с женой, значит, можно в любом, да? — Ольга встала и, не смотря на Максима, направилась к двери. — Татьяна Петровна, если вам так нужны деньги на домик, продайте свою квартиру! Или пусть ваш сын продаст свою! А моя квартира — не обсуждается!
Дальше было тишина. Полное молчание в доме. Ольга понимала, что её брак — это не то, что она думала.
***
Ольга вышла из квартиры, как тень. Тихо, без шума, просто открыла дверь и шагнула в подъезд, даже не прикрыв за собой. Зачем? Да потому что ей нужно было время. Время, чтобы хоть как-то собрать свои мысли, чтобы всё осознать. От этой ситуации голова шла кругом, а на душе было так мерзко, что хотелось просто сбежать и не возвращаться.
Она села на скамейку за домом, в том месте, где никто её не найдет. И час прошел, как один миг. Когда Ольга вернулась, Татьяны Петровны уже не было. А вот Максим встретил её, как положено: с виноватым лицом, как будто его поймали на месте преступления.
— Ты где была? Я волновался! — его голос срывается на ноте паники.
Ольга посмотрела ему в глаза, и там не было ни капли сочувствия. Скорее, сплошное презрение.
— Правда? — она улыбнулась без веселья. — А мне кажется, у тебя были более важные дела с мамой, чем волноваться за меня.
Максим отводит взгляд. Ну, конечно.
— Ты заходила? Всё слышала?
— Достаточно, чтобы понять, какие планы строит твоя мать! — она проходит в гостиную и, как побитая собака, садится в кресло. — Фиктивный развод, Максим? Ты серьёзно?
Он задыхается, пытается оправдаться, но это не спасёт.
— Это была мамина идея, не моя! Я бы никогда… — его голос дрожит от того, как он не уверен в себе.
— Но ты даже не отказался сразу! — огрызнулась Ольга. — Ты даже обсудил это как вариант! А теперь что? Мне тут глаза выкатываешь?
Максим злится, начинает махать руками, нервничать, а она всё сидит, холодная, как лёд.
— Я просто выслушал! — его голос стал жёстче, но Ольге плевать. — Не делай из меня злодея! Ты ведёшь себя неразумно, и поэтому маме приходится искать обходные пути!
— Я веду себя неразумно? — Ольга не верит собственным ушам. — Это я пытаюсь отнять твою собственность, а не ты мою! Это моя мать предлагает провернуть аферу с разводом! Ты хоть понимаешь, что твоя мамочка, мягко говоря, не совсем адекватная?
Максим машет рукой, как будто её слова — это нечто маловажное.
— Всё не так! Ты не понимаешь ситуацию! Маме действительно нужен этот дом! У неё обострение астмы, ей тяжело дышать в городе!
— А почему решение её проблем должно лечь на мои плечи? — Ольга встала, горло сжалось от ярости. — Почему не на твои? Ты её сын!
— Потому что моя квартира…
— Да-да, особенная, с историей! — перебила его Ольга, не выдержав. — А моя, значит, мусорная? Ты, видимо, забыл, что есть такая штука, как двойные стандарты?
Максим нервно тянет руку по волосам, уже не зная, что делать с этой ситуацией.
— Ты просто не хочешь помочь моей семье!
— Я и есть твоя семья, если ты не забыл! — её голос стал тише, но не менее ядовитым. — По крайней мере, я думала, что это так!
Максим зарычал, руки в боки, будто готов к драке.
— Перестань всё сводить только к себе! — отмахнулся он. — Никто не собирается с тобой разводиться! Но если бы ты действительно любила меня, ты бы не заставляла меня выбирать между тобой и мамой!
Ольга поднялась с кресла, как в темпе. Рука в кармане сжалась от злости.
— Я не заставляю тебя выбирать! Я просто прошу уважать моё право распоряжаться своим имуществом! А теперь скажи мне честно: если бы речь шла о твоей квартире, ты бы согласился её продать?
Пауза. Она чувствовала, как его нервы начинают сдаваться.
— Вот видишь! — усмехнулась она, но это была уже горечь, а не смех. — Всё ясно и без слов! Ты ждёшь от меня жертвы, на которую сам не готов пойти!
И всё. Больше ни слова. Тихо, как в могиле, осталось в квартире. Только воздух от этих слов, тяжёлых и нечистых, висел, и Ольга знала — ничего не будет прежним. Всё. Конец.
Утро. Солнечное, как ни странно. Ольга проснулась раньше, чем обычно. Не могла спать. Смотрела в потолок, пытаясь собрать себя. Рядом Максим спал. Но не рядом. Уже давно между ними была пропасть. Вроде бы спят вместе, а на самом деле — каждый в своём мире.
Она встала, стараясь не будить его, и пошла готовить кофе. Нужно было думать. О будущем. О том, как идти дальше, потому что то, что было — это уже не она и не он. А теперь вот ещё и этот развод. Ложь. Легкость с которой он встал на сторону своей мамы.
Звонок в дверь. Ольга лениво пошла открывать. В выходные они никого не ждали.
— Доброе утро, Оленька! — свекровь уже на пороге, с глазами полными фальшивой радости. А с ней какой-то мужик в дорогом костюме.
Ольга резко остановилась. Всё это было не к добру.
***
Ольга застыла в дверях, не веря своим глазам. Татьяна Петровна, не удосужившись спросить разрешения, влетела в квартиру, как в свою собственную, таща за собой какого-то мужика в костюме, который, судя по всему, и был этим «специалистом». Хорошо, что они не прихватили ещё пару контейнеров для мусора, чтобы в полном составе окупировать её жизнь.
— Максим! У нас гости! — крикнула Ольга, сдерживая ярость, которая уже поднималась в груди.
Максим вышел из ванной, пытаясь быть элегантным, вытирая голову полотенцем, как если бы это могло что-то изменить. Когда он увидел маму с незнакомцем, то застыл на месте, как будто его только что ударили током.
— Мама? Что происходит? — спросил он, совершенно не понимая, в каком мире он живет.
— Всё прекрасно, сынок! — Татьяна Петровна заулыбалась, как всегда, до ушей. Если бы не её глаза, светящиеся ложью, можно было бы поверить в эту фальшивую идиллию. — Я нашла покупателя на Ольгину квартиру! Олег Дмитриевич поможет нам с оформлением!
Ольга почувствовала, как её внутренности кипят, а зубы сжались так, что казалось, сейчас выпадут.
— Вы в своём уме? — Ольга была готова взорваться, но взгляд её был прикован к Максиму. — С какой стати вы привели риелтора в МОЙ дом? И с какой стати вы вообще имеете право искать покупателей на МОЮ квартиру?
— Оленька, не горячись! — Татьяна Петровна сбросила пальто, словно это вообще что-то решает в этой ситуации. — Всё к лучшему! Покупатели предлагают очень хорошую цену — девять миллионов! Этого хватит на домик и даже на ремонт! Представляешь?
— Татьяна Петровна! — Ольга пыталась говорить спокойно, но голос предательски дрожал от гнева. — Я не продаю свою квартиру! Я не давала согласия искать покупателей! И я требую, чтобы вы и ваш… «специалист» немедленно покинули мой дом!
Риелтор стоял там, как ёжик, не зная, куда прятаться. Видно, не ожидал он, что окажется в центре такого шоу.
— Максим, скажи что-нибудь! — Татьяна Петровна обратилась к сыну с таким лицом, будто от его решения зависела жизнь планеты. — Объясни своей жене, что это выгодное предложение!
Ольга почувствовала, как её сердце готово вырваться из груди. Это был тот момент. Вот сейчас он покажет, на чьей он стороне. Вот сейчас…
Максим кашлянул, пытаясь сохранить лицо.
— Мама, Ольга права! — он наконец сказал что-то, что Ольге хоть немного скрасило её горечь. — Вы не можете без её согласия продавать её квартиру! Это… Это неправильно…
Ольга подняла брови. Она не верила своим ушам. На секунду ей показалось, что вот оно — светлое будущее, в котором она не одна против этой мерзкой машины под названием «семейный бизнес».
Но её надежды рухнули, как карточный домик, когда он продолжил:
— Но, Оль, может, всё-таки рассмотрим это предложение? Девять миллионов — очень хорошая цена!
Ольга почувствовала, как внутри всё просто сжалось. Это был удар ниже пояса.
— Ты серьёзно? Ты всё ещё не понял, что твоя мать, как хищная кошка, пытается отжать мою квартиру? — голос Ольги был полон горечи и разочарования. — Вы оба решили всё за моей спиной! Привели какого-то постороннего человека в мой дом! И ты, ты, Макс, действительно считаешь, что я должна сдаться и продать свою квартиру?
Татьяна Петровна, всегда готовая к манипуляциям, подняла руки в стороне от лица, будто бы отмахиваясь от тяжёлых обвинений.
— Какие страшные слова — «отжать», «сговорились»! Мы просто пытаемся сделать всё правильно! Ты вообще что, совсем с ума сошла, Оленька?
— Для кого, Татьяна Петровна, для кого? — Ольга прошлась по комнате, не обращая внимания на риелтора, который уже пытался скрыться за дверью. — Для себя! Ты даже не скрываешь, что пытаешься продать мой дом, потому что тебе не хватает на дачу!
Ольга подошла к двери и распахнула её. Молча.
— Уходите! Оба! — её голос звучал жёстко, как приговор. — Олег Дмитриевич, или как вас там, прошу прощения, что втянули вас в эту грязную историю, но сделки не будет.
Риелтор понял, что не его день, кивнул и поспешил ретироваться.
— Извините за беспокойство! Всего доброго! — его слова, как и его саму, унесло с ветерком.
Но Татьяна Петровна не двигалась. Она стояла, как скала, готовая к любой буре.
— Я никуда не уйду, пока мы не решим этот вопрос! Максим, скажи ей! Заставь её! — её голос звенел от паники.
Максим стоял, как загнанный пес. Он опустил голову, потом поднял глаза — в них был такой беспомощный взгляд, что Ольга даже на секунду задумалась, не пожалеть ли его.
— Ольга, давай просто обсудим это спокойно! Никто не заставляет тебя продавать квартиру прямо сейчас! — наконец произнёс он.
— Нечего обсуждать! — Ольга просто не могла больше молчать. — Я не продаю свою квартиру вообще! И точка! А теперь мне нужно собрать вещи.
Максим растерянно пялил на неё глаза.
— Какие вещи? — спросил он, как будто вообще не понял, что происходит.
— Свои! — Ольга уже направлялась в спальню, чтобы собрать свои вещи. — Я переезжаю в свою квартиру! Ту самую, которую твоя мать так хочет продать!
— Ты с ума сошла! — Максим пошёл за ней, не веря своим ушам. — Из-за квартиры ты готова разрушить наш брак?
Ольга резко обернулась, не скрывая в голосе ни боли, ни ярости.
— Не я разрушаю наш брак, Максим! Это делаешь ты, выбирая свою мать вместо меня! Это делает она, вмешиваясь в нашу жизнь! А ещё, кстати, я подаю на развод. Настоящий развод, не фиктивный! И на раздел имущества тоже подам — половина этой квартиры по закону моя!
Татьяна Петровна чуть не упала, хватаясь за сердце, как будто кто-то ей нож в спину вонзил.
— Что за бред ты несёшь?! Максим, что ты стоишь, как тупой столб? Сделай что-то!
Максим, стоя как истукан, тупо смотрел, как Ольга собирает свои вещи в чемодан, не обращая на него ни малейшего внимания.
— Ты не можешь просто так уйти… — наконец выдавил он, будто хотел добавить что-то ещё, но не знал что.
— Могу! — сказала она, не меняя выражения лица. — И ухожу. Ключи на столе оставлю, чтоб потом не бегать за ними, как за последней надеждой. И подам заявление на развод. Завтра.
Максим остался как истукан, застывший в одной позе, даже не пытаясь пошевелиться.
Через час Ольга вышла из подъезда, с чемоданом и сумкой через плечо. Максим и Татьяна Петровна стояли у окна, как два идиота, смотрели ей в спину. Татьяна Петровна вдруг выдохнула.
— Она вернётся! Вот увидишь, поиграет в независимость и вернётся. Такая у неё слабость, знаешь ли.
Максим молчал, смотря на неё пустым взглядом, будто все его слова окончательно ушли куда-то в далёкие дали.
— Нет, мама… — наконец сказал он. — На этот раз она не вернётся…
И да, он был прав. В этот раз Ольга не собиралась больше оглядываться.
