— А моё мнение никого не интересует? — Ника оставила совок на полке и повернулась к мужу. В её голосе звучала боль. — Я тоже человек, Лев. Я устала.
— Ты должна помнить, что ты жена, а не гостья! — выпалил Лев, а лицо его покраснело от злости. — У тебя есть обязанности перед семьей!
***
Ника постукивала пальцами по столешнице, наблюдая, как чайник начинает булькать и наполнять кухню паром. Воскресное утро было каким-то особенно тихим, как будто мир решил дать ей передышку. Тюлевые занавески, едва колыхаясь от слабого ветра, пропускали сквозь себя свет, который, казалось, наполнял каждую щель, каждую пылинку в комнате. И Ника стояла там, просто стояла, вслушиваясь в тишину, которая так редко бывает в её жизни.
Когда-то, пять лет назад, когда они с Львом заехали в эту квартиру, тут царили голые стены, а обстановка, если честно, была на грани минимализма. Сейчас же в каждом уголке чувствовалось тепло и уют. Она помнила, как долго выбирала обои для гостиной, как вечно спорила с Львом о цвете штор, как радовалась, когда наконец нашла тот самый диван — идеальный.
— Доброе утро, — сонно произнес Лев, входя на кухню. — Что на завтрак?
— Омлет с грибами и помидорами, — Ника улыбнулась, доставая продукты из холодильника. — И свежий кофе.
Лев подошел к ней сзади, обнял за плечи.
— Ты у меня, правда, хозяйка, — произнес он так, что Ника тут же насторожилась. В голосе мужа было что-то такое, что обычно предвещало нечто… ну, не очень хорошее.
— Что случилось? — Ника повернулась, прищурившись.
— Ничего особенного, — Лев отвел взгляд. — Просто мама с Кристиной собираются заехать. Ну, так, на обед.
Ника снова выдохнула. «Ненадолго» в понимании родственников Льва часто тянулось на пару часов, а то и дольше. Она сжала руки, стараясь не выдать тревогу.
— Во сколько они приедут? — спросила она, но в голосе уже звучала нотка напряжения.
— Часам к двум. И… — Лев сделал паузу. — Кристина привезет детей.
Ника, не удержавшись, мысленно досчитала до десяти. Дети Кристины — шестилетние близнецы — были не просто шалопаями, а настоящими ураганами. После их визитов квартира оставалась похожей на поле битвы.
— Хорошо, — Ника взяла сковородку и включила плиту, стараясь не выдать своего раздражения. — Тогда, наверное, придется в магазин заскочить. Еды не хватит.
— Милая, ты ведь знаешь, как мама любит твои блюда, — Лев попытался подойти и обнять её, но Ника, делая вид, что не заметила, уклонилась в сторону. Зачем ей это сейчас?
На самом деле Варвара Дмитриевна никогда не упускала случая покритиковать её кулинарные способности. То суп пересолен, то мясо — сырое, то салат слишком скромный.
К двум часам квартира сияла чистотой, а на кухне в духовке томился картофель с мясом, который уже приятно пах. В холодильнике дожидался своего часа тот самый торт, который Варвара Дмитриевна просто обожала.
Звонок в дверь раздался ровно в 14:15. Ника подправила фартук и пошла открывать.
— Никуша! — Варвара Дмитриевна влетела в прихожую, как ураган, развевая пальто. — Как поживаешь, дорогая?
Следом зашла Кристина с детьми. Близнецы, как только попали в квартиру, ринулись в гостиную, не снимая обуви.
— Дети, ботинки! — крикнула Ника, но Варвара Дмитриевна, махнув рукой, тут же ответила:
— Оставь, пусть побегают. Ты же знаешь, как им трудно сидеть на месте.
Ника сжала губы, наблюдая, как на светлом ковре остаются следы от грязных ботинок. Вопрос, почему никто не мог снять обувь у входа, она задавала себе каждый раз, но вслух не говорила — всё равно никто не слушал.
— Что у нас на обед? — спросила Кристина, заходя на кухню. — О, запеканка? Мам, помнишь, я на прошлой неделе делала такую же, только с грибами? Это был настоящий шедевр!
— Конечно, помню, солнышко, — Варвара Дмитриевна уселась за стол, улыбаясь. — Никуша, ты бы поучилась у Кристины. У нее такой дар к готовке.
Ника молчала, развешивая приборы по местам. В гостиной раздался грохот, будто что-то рухнуло на пол.
— Лева, проверь, что там твои племянники устроили, — спокойно сказала Ника.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Лев, даже не повернувшись к ней. — Пусть играют, они же дети.
— Вот именно, — поддержала сына Варвара Дмитриевна. — А то Ника у нас такая правильная. Всё должно быть идеально.
— Просто я люблю порядок, — тихо ответила Ника.
— В доме должна быть жизнь! — громко заявила Варвара Дмитриевна. — Ты ведь, Никуша, всё со своей чистотой носишься. Так и детей завести страшно — будешь с тряпкой за ними бегать.
Ника почувствовала, как краска заливает её щеки. Тема детей была больной — после двух неудачных попыток врачи посоветовали немного подождать с планированием. Но она промолчала, сдержав все слова, которые так рвались наружу.
Обед прошел в том же духе. Варвара Дмитриевна раздавала советы, Кристина хвасталась своими кулинарными достижениями, а близнецы носились по квартире, оставляя за собой следы разрушений. Лев сидел спокойно, наслаждаясь моментом, и не замечал, как с каждой минутой напряжение в Нике нарастало.
— Знаешь, Никуша, — сказала Варвара Дмитриевна, доедая второй кусок торта, — мы с Кристиной тут подумали… Может, будем собираться у вас каждое воскресенье? У тебя такая просторная кухня, и ты готовишь… ну, с душой.
Ника замерла, стоя с чашкой в руках, и посмотрела на неё.
— Каждое воскресенье? — переспросила она, пытаясь успокоиться.
— Конечно! — радостно подхватила Кристина. — Это будет так здорово! Я могу приносить свои фирменные блюда, мама поделится рецептами. А дети обожают здесь играть!
Где-то в гостиной снова раздался грохот. Судя по звуку, это была статуэтка, привезенная Никой из путешествия по Италии.
— Лев, что скажешь? — Варвара Дмитриевна повернулась к сыну.
— Отличная идея! — улыбнулся Лев, не замечая тени недовольства на лице Ники. — Правда, милая?
Ника поставила чашку на стол с заметным усилием, чувствуя, как мысль о том, что её мнение никого не интересует, всё сильнее заполняет её голову.
— Я не думаю… — начала Ника, но Варвара Дмитриевна уже строила планы:
— В следующее воскресенье я принесу свой фирменный пирог. Никуша, ты не против приготовить что-нибудь мясное? И салатов побольше — ты же знаешь, как дети любят твой оливье.
Ника встала из-за стола, её сердце сжалось от негодования. Все её недели уходили на работу и домашние дела, а теперь даже воскресенья превращаются в бесконечную готовку и уборку.
— Извините, но в следующее воскресенье я хочу отдохнуть, — тихо, но твердо сказала Ника.
Варвара Дмитриевна замерла с вилкой в руке:
— Что значит «отдохнуть»? А как же семейный обед?
— Я устала, — Ника старалась говорить спокойно, но в её голосе уже звучала усталость. — Мне нужен выходной.
— От чего устала? — фыркнула Кристина. — От того, что по дому ходишь?
Лев нахмурился, сидя за столом. В комнате стояла тишина, прерываемая лишь шуршанием бумаги, когда Варвара Дмитриевна взяла салфетку.
— Милая, давай обсудим это позже, — сказал он, пытаясь вернуть хоть немного контроля в ситуацию.
— Нечего тут обсуждать, — отрезала Варвара Дмитриевна, положив салфетку на колени. — Семья должна собираться вместе. А ты, Никуша, просто избалованная. Вот в мои годы…
— Мама, пожалуйста, — прервал Лев, заметив, как напряжение растет. — Я поговорю с Никой.
Вечером, когда гости наконец разъехались, а Ника убирала осколки статуэтки, в руках которой теперь оставалась только трещина, Лев наконец подошел к ней. Он стоял за её спиной, стараясь начать разговор, но слова никак не приходили в голову.
— Зачем ты устроила эту сцену? Мама расстроилась — его голос звучал устало.
— Сцену? — Ника не повернула голову, продолжая сжимать совок в руках. — Я просто сказала, что хочу отдохнуть.
— От семьи!? — Лев резко повысил голос, чувствуя, как его терпение начинает иссякать. — Ты же должна понимать, семейные ужины, традиции — это важно для мамы, для Кристины!
— А моё мнение никого не интересует? — Ника оставила совок на полке и повернулась к мужу. В её голосе звучала боль. — Я тоже человек, Лев. Я устала.
— Ты должна помнить, что ты жена, а не гостья! — выпалил Лев, а лицо его покраснело от злости. — У тебя есть обязанности перед семьей!
Ника отшатнулась, словно её пощадили. В глазах защипало, и сердце сжалось.
— Значит, вот как ты это видишь? Я просто обслуга для твоей семьи? — она не могла сдержать гнев.
— Я не это имел в виду, — Лев пытался прийти в себя. — Просто пойми…
— Нет, это ты пойми, — перебила его Ника, её голос стал твердым, и глаза наполнились решимостью. — Я больше не буду готовить на всю вашу семью каждое воскресенье. Мне нужен отдых.
На следующий день, в субботу, дома царила тишина, но под ней скрывался напряженный воздух. Лев всё пытался найти слова, чтобы заставить её изменить решение.
— Мама звонила. Они приедут завтра к двум — он как-то сдержано сказал это, не глядя в её сторону.
— Хорошо, — ответила Ника спокойно, не поддавшись на провокацию. — Только я не буду готовить.
— Что значит не будешь? — Лев стукнул кулаком по столу, его лицо напряглось. — Они ждут праздничного обеда!
— А я жду понимания, — Ника спокойно пожала плечами, чувствуя, как усталость берёт верх. — Видишь, не всегда получаем то, чего хотим.
Воскресным утром, когда весь дом был наполнен звуками приготовления обеда, Ника заперлась в спальне. Лев, судя по шуму, справлялся с кастрюлями не слишком ловко. Из кухни доносились звуки, как будто вся посуда вдруг решила покидать свои места. Ника открыло книгу и погрузилась в её страницы.
В два часа, как и ожидалось, раздался звонок в дверь. Варвара Дмитриевна была первой на пороге, её громкий голос вскоре разнесся по квартире.
— Она в спальне, — донесся голос Льва. — Сказала, что устала.
— Что?! — возмущение Варвары Дмитриевны разнеслось по дому. — Лежит в спальне, пока семья голодная? Никуша! А ну-ка выходи немедленно!
Ника перевернула страницу, не обращая внимания на крики.
— Это просто возмутительно! — продолжала варвара. — Лева, как ты это терпишь? Твоя жена совсем распустилась!
— Да уж, — поддакнула Кристина, присоединившись к волнению. — Я бы никогда не позволила себе так обращаться с семьей мужа.
Через час, когда стало понятно, что праздничного обеда не будет, гости начали собираться домой. Варвара Дмитриевна громко заявила, что её сын заслуживает лучшую жену.
Когда дверь закрылась, Ника вышла из спальни. Лев стоял на кухне, смотря на беспорядок, который остался от попытки устроить праздничный обед.
— Довольна? — его голос был уставшим, но с оттенком недовольства. — Опозорила меня перед всей семьей.
Ника смотрела на его спину, и вдруг всё стало предельно ясно. Пять лет брака, бесконечные компромиссы, попытки угодить — всё это оказалось напрасным.
— Знаешь, Лев, — тихо сказала она, — я наконец-то поняла одну вещь.
— Какую же? — Лев резко обернулся к ней.
— Что я для тебя значу намного меньше, чем твоя мать и сестра. И это никогда не изменится.
Ника развернулась, не сказав ни слова, и пошла в спальню. Руки, конечно, немного подрагивали, но решение уже созрело, и её не остановить. Составив чемодан, она медленно начала складывать вещи, как бы прощаясь с этим домом, с этим миром.
— Что ты делаешь? — раздался голос Льва в дверях.
— Ухожу, — ответила Ника, не оборачиваясь. — Больше так не могу.
— Но куда? — в его голосе была паника.
— К Алине. Она давно предлагала пожить у неё.
Лев нервно провел рукой по волосам, пытаясь снова взять ситуацию под контроль.
— Ты не можешь просто взять и уйти! Давай поговорим, найдем какой-то компромисс.
— Пять лет компромиссов, Лев. — Ника застегнула чемодан, слегка прищурившись. — Знаешь, что я получила взамен? Роль бесплатной кухарки и горничной для твоей семьи.
Взяв телефон, она набрала номер.
— Алина, привет. Помнишь, ты предлагала пожить у тебя? Предложение всё ещё в силе?
Через час такси уносило Нику, и она смотрела в зеркало заднего вида, где в его отражении стоял Лев. Он был застывший у подъезда, как каменная статуя, и Ника больше не чувствовала вины.
Алина встретила её с радостью, с распростертыми руками.
— Наконец-то ты решилась! Я же говорила, что так продолжаться не может.
В уютной квартире подруги Ника вдруг почувствовала, как с неё сняли тяжёлую ношу. Никто не требовал от неё обедов, не критиковал, не указывал, как должна вести себя.
Телефон без усталости разрывался от звонков и сообщений. Лев писал, что скучает. Варвара Дмитриевна шлала гневные письма о неблагодарности, а Кристина — осуждающие сообщения, как подло оставлять семью.
Ника отключила звук и уснула спокойно, как не спала много лет.
Утром, выходя на работу, Ника заметила, как изменился её взгляд. Она стала более уверенной, как будто сбросила груз с плеч.
— Ты выглядишь другой, — заметила начальница, пристально глядя на неё. — Словно что-то важное с тебя ушло.
Ника улыбнулась.
— Так и есть. Я наконец-то начала жить для себя.
Через неделю Лев появился у офиса Ники. Он стоял у дверей, с мешком нервных слов в кармане.
— Прошу, вернись. Я всё понял, всё будет по-другому. — Его голос был настойчивым, но Ника уже не чувствовала ни сожаления, ни желания вернуться.
— Правда? — Ника посмотрела на него с осторожностью. — И что именно изменится?
— Я поговорю с мамой, — начал Лев. — Они будут приходить реже…
— А потом всё вернётся на круги своя, — покачала головой Ника. — Ты даже сейчас не понимаешь, в чём проблема.
Она обошла его, не оглядываясь, и села в машину Алины, которая ждала её у подъезда.
Дома, распаковывая вещи, Ника открыла папку с документами. Развод. Это был трудный, но необходимый шаг. Пять лет. Достаточно, чтобы понять, что иногда всё заканчивается, и ничего не стоит продолжать.
— Ты уверена? — спросила Алина, как всегда, проявляя заботу.
— Абсолютно, — кивнула Ника. — Я должна была сделать это давно.
Варвара Дмитриевна устроила настоящий террор. Звонила, приходила на работу, устраивала истерики. Она не могла понять, как её сын мог быть так отвергнут.
— Как ты можешь так поступать с моим сыном? — кричала свекровь. — Он же любит тебя!
— Нет, — спокойно ответила Ника. — Он любит быть удобным для вас. А я больше не хочу быть удобной.
Бракоразводный процесс прошёл удивительно гладко. Лев не стал оспаривать решение. Возможно, он тоже понял, что брак был обречён. Квартиру пришлось выставить на продажу.
Через три месяца Ника переехала в свою новую квартиру — маленькую, но свою. Расставляя вещи, она почувствовала, как в сердце поселяется легкость. В первый раз за долгое время она почувствовала себя по-настоящему дома.
Вечером, сидя с чашкой чая у окна, Ника размышляла о прошлом. О том, как старалась быть идеальной женой, как теряла себя в попытках угодить всем, как боялась разочаровать.
Телефон звякнул — сообщение от Льва: «Я скучаю. Может, попробуем снова?»
Ника посмотрела на экран и впервые не почувствовала ни боли, ни сожаления. Просто взяла и удалила сообщение. Прошлое осталось в прошлом. Теперь у неё была новая жизнь — та, в которой она сама устанавливает правила.
Луна освещала комнату мягким светом, и Ника чувствовала умиротворение. Она была там, где должна была быть — в своём собственном пространстве, в своей жизни.
Утром она проснулась с ощущением лёгкости. Впереди был новый день — её день, в её жизни, по её правилам. И это было прекрасно.
Конец.
