Андрей развивал сеть магазинов с впечатляющей скоростью. Открыл еще три точки в соседних городах, наладил поставки из Турции и Китая. Его фотография появилась в местном деловом журнале в статье «Предприниматели года». Интервью Андрей давал у них дома — журналисты снимали семейный ужин, восхищались уютной атмосферой.
— Бизнес — это важно, но настоящий успех мужчины измеряется счастьем его семьи, — говорил Андрей в камеру, обнимая Ирину за плечи.
Она улыбалась, кивала, поддерживала разговор. Показывала дом, сад, который благоустроила своими руками. После ухода журналистов вздохнула с облегчением — представление закончилось.
У Ирины больше не было своего дела. Когда они вернулись из Италии, Андрей предложил ей продать ателье.
— Зачем тебе этот стресс? — говорил он. — Мы и так хорошо зарабатываем. Лучше отдохни, займись собой, домом. У тебя столько талантов, которые ты не реализуешь.
Ирина сопротивлялась пару недель. Потом сдалась. Продать не решилась, но полностью передала управление своей помощнице, оставив за собой только право создавать новые модели иногда, когда появится настроение. Она верила — это поможет их браку. Спасет еще раз то, что они с таким трудом восстанавливали.
Первое время после ухода с работы Ирина чувствовала эйфорию. Спала сколько хотела. Читала книги, отложенные на потом. Ходила в спортзал и бассейн. Приглашала подруг на длинные обеды. Готовила новые блюда, экспериментировала. Андрей радовался, видя ее воодушевление.
— Ты расцвела, — говорил он. — Как и должно быть. Больше никакой суеты, никаких дедлайнов.
Она кивала, улыбалась. Думала, что наконец нашла баланс.
Но постепенно дни стали сливаться в одну непрерывную линию. Дети выросли — Катя училась в университете, приезжала редко. Дима заканчивал школу, все время проводил с друзьями или на подготовительных курсах. Большой дом стал казаться пустым и тихим.
Ирина принялась искать новые занятия. Пыталась вернуться к шитью, но без клиентов и сроков это уже не приносило прежнего удовлетворения. Записалась на курсы флористики, но бросила через месяц. Стала приглашать подруг чаще — они рассказывали о работе, о проектах, а ей нечего было добавить.
— Как поживает твоё ателье? — спрашивали они.
— Хорошо, — отвечала она. — Нина прекрасно справляется.
— А сама не скучаешь? Не хочешь вернуться?
— Нет, мне и так хорошо, — врала Ирина. — Наконец-то могу пожить для себя.
Но что значило «жить для себя»? Раньше это были творчество, развитие бизнеса, встречи с клиентами, создание новых моделей. Сейчас — домашние дела, готовка, редкие встречи с подругами, которые с каждым разом становились всё более неловкими.
Спустя несколько лет Ирина поняла, что круг общения сузился до минимума. Подруги звонили всё реже — у них была насыщенная жизнь, проекты, дела. У нее — только дом. Разговаривать становилось не о чем. Даже о моде она теперь знала меньше — перестала следить за трендами, посещать показы.
В ее гардеробе всё чаще появлялись просто удобные вещи. Элегантные платья и костюмы висели нетронутыми — некуда надевать. Дорогие туфли стояли в коробках — проще ходить в кроссовках или балетках.
— У тебя всё хорошо? — спросил как-то Андрей, заметив, что она который день ходит в одном и том же спортивном костюме.
— Конечно, — сказала Ирина. — Просто занимаюсь уборкой, готовлю. Зачем наряжаться дома?
Он кивнул, но в глазах читалось беспокойство.
Свои дни Ирина строила вокруг мужа и его расписания. Завтрак к его пробуждению. Обед, если он заезжал домой. Ужин к его возвращению. Белые рубашки, выглаженные идеально. Дом, сияющий чистотой. Она пыталась быть идеальной женой.
С каждым месяцем Ирина всё реже выбиралась из дома. Сначала отказалась от еженедельных встреч с подругами.
— Прости, дел много, — говорила она в трубку Лене, которая звала в кафе. Хотя на самом деле просто не хотелось никуда идти.
Потом перестала ходить в спортзал. — Я лучше дома позанимаюсь, — объясняла она Андрею. — Зачем деньги тратить?
Парикмахера стала посещать раз в три месяца вместо ежемесячных визитов. Волосы собирала в простой хвост или пучок. Макияж наносила только когда они с мужем куда-то выходили, что случалось всё реже.
— Ты бы сходила куда-нибудь, развеялась, — говорил Андрей, видя, как она целый день сидит дома.
Но Ирина лишь отмахивалась: — Мне и так хорошо. К тому же, вдруг тебе что-нибудь срочно понадобится?
Однажды, разбирая шкаф, она нашла элегантное черное платье, в котором когда-то принимала клиентов в ателье. Примерила — и не узнала себя в зеркале. Не только потому, что немного набрала вес. Из отражения на нее смотрела другая женщина — с потухшим взглядом, с опущенными плечами. Не та уверенная в себе дизайнер, какой она была раньше.
В тот вечер Ирина долго сидела на кровати, перебирая старые фотографии. Вот она на открытии ателье — счастливая, уверенная, глаза блестят. А вот — год назад, на дне рождения Кати. Уже другая. Потускневшая, будто выцветшая.
Андрей вернулся поздно, застал ее над альбомом.
— Что смотришь? — спросил он, садясь рядом.
— Как быстро мы меняемся, — ответила Ирина, показывая фотографии.
Он взял ее руку, задумчиво посмотрел.
— Знаешь, в чем разница между этими снимками? — спросил он, указывая на фото с открытия ателье и недавнее. — Тогда у тебя были свои цели, свои мечты. А сейчас?
Ирина не ответила. Что она могла сказать? Что все ее цели свелись к идеально выглаженным рубашкам и приготовленному вовремя ужину?
На следующий день Лена позвонила, пригласила на выставку современного искусства.
— Не могу, — привычно начала отказываться Ирина. — Нужно дома…
— Что именно? — перебила подруга. — Что такого неотложного ты делаешь каждый день, что не можешь выбраться на пару часов?
В трубке повисло молчание.
— Извини, — сказала наконец Лена. — Просто мы скучаем по тебе. По прежней тебе. Той, что всегда была полна идей и энергии.
— Я не изменилась, — возразила Ирина, но сама не поверила своим словам.
После этого разговора она впервые задумалась — а что, если подруги правы? И Андрей прав, когда с беспокойством смотрит на нее? Может быть, она действительно теряет себя?
Прошло еще пару лет почти незаметно. Ирина жила как заведенная кукла — те же движения, те же слова, те же привычки день за днем. Вставала, готовила, убирала, ждала Андрея с работы.
Вечерами они сидели в гостиной — каждый со своим гаджетом. Андрей читал деловые новости, она листала ленту в соцсетях. Иногда он рассказывал о делах, о новых контрактах, а она слушала и кивала, хотя половину уже не понимала — слишком давно не была в бизнесе.
После таких вечеров она часто не могла заснуть. Лежала в темноте и думала — неужели так теперь будет всегда? Эта размеренная, предсказуемая, удобная жизнь, в которой от прежней Ирины почти ничего не осталось?
Иногда она вспоминала, как нашла фотографии Андрея с другой женщиной. Как чувствовала боль предательства. Как решила сохранить семью любой ценой.
Тогда казалось — это правильный выбор. Пожертвовать карьерой, увлечениями, собой ради сохранения отношений. Стать той женой, которая нужна мужу — заботливой, всегда доступной, всегда рядом.
Но что, если цена оказалась слишком высокой?
Их двадцатая пятая годовщина свадьбы выпала на теплый майский день. Андрей заказал столик в ресторане, прислал ей букет с курьером. В записке: «Надень что-нибудь красивое. Люблю тебя».
Ирина открыла шкаф и поняла, что ей нечего надеть. Все наряды устарели или стали не по размеру. Пришлось экстренно ехать в торговый центр, покупать новое платье. Выбирала долго — не могла понять, что ей идет, что ей нравится. Будто разучилась чувствовать себя.
Вечером в ресторане Андрей произнес тост: — За двадцать пять лет вместе. За нашу семью, которую мы сумели сохранить несмотря ни на что.
Ирина улыбалась, чокалась бокалом. Но внутри шевелился вопрос — что именно они сохранили? Семью? Отношения? Или просто видимость всего этого?
А на следующее утро случилось то, что заставило ее наконец увидеть реальность.
Андрей проснулся рано, собирался в командировку на три дня. Ирина встала приготовить завтрак, заварила кофе, поджарила тосты. На кухне был небольшой беспорядок — вчера они вернулись поздно, она не успела помыть посуду.
— Что это? — он обвел рукой раковину с грязными тарелками. — Ты весь день дома, не могла даже посуду помыть?
Ирина замерла с кофейником в руке.
— Мы пришли в двенадцатом часу. Я устала.
— Я тоже устал, но мне сегодня на работу. Я обеспечиваю нас, пока ты… — он осекся, но было поздно.
— Пока я что? — тихо спросила Ирина. — Договаривай.
— Не обращай внимания, — он покачал головой. — Просто нервы. Командировка важная.
— Нет, скажи. Пока я что?
— Пока ты сидишь дома, — выдохнул он. — И даже не можешь поддерживать порядок.
Ирина поставила кофейник. Внутри что-то оборвалось. Или, наоборот, проснулось от долгого сна.
— И вообще, ты себя в зеркало видела? — Андрей оглядел ее домашний халат, непричесанные волосы. — Ты совсем себя запустила.
Эти слова ударили сильнее, чем пощечина. Ирина медленно подняла голову.
— Уходи, — сказала она спокойно. — Иди на свою работу. Опоздаешь.
Он хотел что-то добавить, но передумал. Взял портфель, кивнул: — Извини. Перенервничал. Вернусь — поговорим.
Когда за ним закрылась дверь, Ирина долго стояла неподвижно. Потом медленно, как во сне, прошла в ванную, включила свет. Посмотрела на свое отражение.
«Ты совсем себя запустила.»
Эти слова эхом отдавались в голове. Она вглядывалась в зеркало и пыталась найти ту женщину, которой была раньше. Сильную, уверенную, с блеском в глазах. Ту, которая верила, что можно сохранить семью и не потерять себя.
Но в отражении была только усталая домохозяйка с потухшим взглядом.
Оставшись одна в пустом доме, Ирина долго сидела на кухне в полумраке.
«Ты совсем себя запустила».
Не фраза — диагноз. Точный, беспощадный. Ирина не могла спорить с этим. Она действительно исчезла. Растворилась. Истаяла, как туман под утренним солнцем.
Когда это началось? В тот день, когда она нашла фотографии другой женщины? Или раньше — когда они с Андреем стали просто функциями друг для друга? Или позже — когда она решила пожертвовать всем ради сохранения семьи?
Она прошла в спальню, остановилась перед зеркалом. Действительно — чужое лицо. Где эта молодая женщина, смотревшая с фотографий? Когда она превратилась в эту постаревшую, потухшую тень?
В шкафу за стопкой свитеров лежал альбом с вырезками из журналов. Когда-то Ирина собирала идеи для своих моделей, создавала коллажи с тканями, фасонами, цветовыми сочетаниями. Листала страницы и мечтала, как однажды ее имя появится среди дизайнеров. Пусть не мировых, но хотя бы местных.
И ведь появилось. Было несколько статей в городских журналах. Интервью на локальном телеканале. Ее ателье знали, рекомендовали друг другу. А потом?
Потом она всё бросила. Ради чего? Ради семьи. Ради мужа, который утром смотрел на нее с разочарованием.
Ирина оделась, взяла ключи от машины. Села за руль. Её маршруты были предсказуемы — магазин, изредка парикмахерская, дом родителей.
Сегодня она поехала в другую сторону. Туда, где располагалось ее ателье. Вывеска осталась прежней — «Ирис», в честь любимых цветов. Только теперь под названием мелким шрифтом значилось: «Руководитель Нина Соколова».
Ирина припарковалась напротив, не решаясь войти. С её последнего визита прошло больше полугода. Она звонила Нине, советовала что-то по телефону, но сама не приходила. Зачем? Смотреть на то, как другая женщина управляет делом ее жизни?
Через витринное стекло видно, как внутри Нина общается с клиенткой. Что-то показывает на планшете, улыбается, кивает. Уверенные движения, прямая спина. Профессионал. Ирина сама ее обучила всему.
Интересно, Андрей изменял с Верой потому, что тоже встретил профессионала? Женщину, увлеченную своим делом, с блеском в глазах? Не домохозяйку с вечно усталым взглядом, а кого-то, напоминающего прежнюю Ирину?
Эта мысль обожгла неожиданной ясностью. Она не думала об этом раньше, но сейчас, глядя на энергичную Нину, поняла. Андрей тянулся к той жизни, которую чувствовал в других женщинах. К той страсти, которую когда-то видел в своей жене, но которая давно угасла.
Ирина завела машину, развернулась и поехала обратно. Не стала заходить — не хотела, чтобы Нина видела ее такой. Дома она поднялась наверх, в маленькую комнату, которую когда-то оборудовала под мастерскую. Здесь стояла швейная машинка, висели полки с тканями, лежали альбомы с набросками. Всё покрылось тонким слоем пыли — она не заходила сюда месяцами.
На столе — неоконченная модель платья. Ирина начала его шить в годовщину открытия ателье, но так и не закончила. Сначала откладывала, потом забыла.
Она провела рукой по ткани. Бархат, глубокого винного цвета. Когда-то любила такие оттенки. Носила сама, создавала для клиенток. А теперь ходит в безликих футболках и джинсах.
Телефон завибрировал — сообщение от Андрея: «Прости за утро. Нервы. Люблю тебя».
Ирина не ответила. Что писать? «Всё в порядке»? Очередная ложь. «Ты прав»? Слишком больно признавать.
Она спустилась на кухню, сделала сэндвич, но есть не хотелось. Выпила еще чаю. Потом решительно набрала номер Лены.
— Привет, — голос подруги звучал удивленно. — Что-то случилось?
— Почему ты так решила? — спросила Ирина.
— Ты не звонила мне несколько месяцев. Только отвечала на сообщения в мессенджере.
— Прости. Я… просто хотела спросить, как у тебя дела?
— У меня? Всё по-старому. Работа, дети, муж в командировках. Ничего нового. А у тебя?
— Тоже, — Ирина помолчала. — Слушай, я хотела спросить… Ты помнишь, какой я была раньше? До всей этой истории с Андреем?
На том конце повисла пауза.
— Помню, конечно, — наконец ответила Лена. — Ты была… живой. Глаза горели, когда говорила о новых идеях. Всё время куда-то спешила, что-то планировала. Энергии хватало на всех — на нас, на детей, на клиентов, на мужа.
— А потом?
— Потом ты как будто погасла. Сначала совсем, потом немного ожила, когда открыла ателье. А последние годы… — Лена запнулась.
— Договаривай, — Ирина сжала телефон крепче. — Я хочу знать.
— Последние годы тебя словно нет. Только оболочка осталась. Мы все видим, но не знаем, как помочь. Ты отталкиваешь любые попытки.
Ирина сглотнула комок в горле.
— Я думала, что спасаю семью.
— А вышло наоборот?
— Наверное. Я не знаю, что теперь делать.
— Начни с себя, — просто сказала Лена. — Найди ту женщину, которой ты была. Она где-то внутри, просто очень глубоко спряталась.
После разговора Ирина долго сидела, обхватив колени руками. Всю ночь Ирина не спала. Сидела на кухне. Думала о той неделе после обнаружения фотографий другой женщины. О страхе, который парализовал ее. О решении, которое тогда казалось единственно верным.
«Я сохраню семью любой ценой», — думала она тогда.
И сохранила. Только какой ценой? Ценой себя самой.
Наутро Ирина приняла душ, высушила волосы, надела единственное приличное платье, которое нашла в шкафу. Накрасилась — впервые за долгое время не на автомате, а старательно, как раньше. Достала из шкатулки серьги — подарок Андрея.
Потом позвонила в парикмахерскую, записалась на стрижку. Заехала в торговый центр, купила новую блузку и юбку. При выборе задумывалась, примеряла, смотрела в зеркало. Продавщица удивленно подняла брови — обычно такие клиентки точно знают, что им идет. Ирина смутилась. Она действительно разучилась выбирать для себя.
По дороге домой позвонила Нине, руководительнице ателье.
— Ирина Сергеевна? — удивилась та. — Что-то случилось?
— Нет, — Ирина улыбнулась, хотя собеседница не могла этого видеть. — Просто хотела узнать, как дела. Заеду посмотреть новые модели.
— Конечно! Мы будем очень рады! Когда вам удобно?
— Завтра, — решительно сказала Ирина. — В десять.
Дома она опять поднялась в мастерскую. Стряхнула пыль с машинки, расправила ткань недошитого платья. Пальцы помнили движения, хотя и казались неловкими после долгого перерыва. К вечеру она закончила основную часть работы. Надела на манекен, критически осмотрела. Нужно еще поработать с вытачками, добавить отделку. Но в целом — неплохо.
Когда за окном стемнело, Ирина услышала звук подъезжающей машины. Андрей вернулся на день раньше. Она спустилась вниз, встретила его в прихожей.
— Что случилось? — он осмотрел ее с ног до головы. — Ты выглядишь…
— Иначе? — подсказала Ирина.
— Да. Красивая. Как раньше.
Она слабо улыбнулась.
— Я была у парикмахера. Купила кое-что из одежды.
— Хорошо, — кивнул он. — Рад, что ты… — он запнулся.
— Взяла себя в руки? — снова подсказала она.
— Нет, не то. Просто рад видеть тебя такой.
Они прошли на кухню. Ирина заварила чай, достала пирог, который испекла днем. Разговор не клеился — оба чувствовали напряжение.
— Прости за вчерашнее, — наконец сказал Андрей. — Я не должен был так говорить.
— Ты был прав, — тихо ответила Ирина. — Я действительно себя запустила. Не только внешне.
Он смотрел внимательно, ждал продолжения.
— Помнишь, что ты сказал в то утро, когда вернулся из командировки? — спросила Ирина. — Когда я показала тебе фотографии с той женщиной? Ты сказал, что мы с тобой стали чужими. Только дом, дети, заботы. Что мы перестали видеть друг друга.
Андрей медленно кивнул.
— Помню.
— Тогда я решила всё изменить. Вернуть тебя, нашу семью. Но знаешь, что я поняла вчера? Что, пытаясь спасти нас, я потеряла себя. Растворилась. Превратилась в функцию — жену, мать, домохозяйку. Не человека.
Он молчал, не перебивал.
— А ты ведь любил не это, — продолжала Ирина. — Не эту безликую женщину, которая готовит обед и стирает рубашки. Ты любил ту — с горящими глазами, с мечтами, с планами. Ту, с которой было интересно говорить не только о детях и быте.
— Люблю, — тихо поправил Андрей. — Настоящее время.
— Её больше нет, — покачала головой Ирина. — Я сама её уничтожила, когда решила пожертвовать всем ради сохранения семьи. Думала, так будет правильно. А оказалось — неправильно для всех. Ни тебе не нужна такая жена, ни мне не нужна такая жизнь.
— И что теперь? — спросил он, глядя ей в глаза.
Ирина глубоко вздохнула.
— Я не знаю. Не могу сказать, что будет завтра или через месяц. Но вчера я поняла одну важную вещь. Я должна вернуть себя. Не для тебя, не для детей. Для себя самой.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— Я завтра еду в ателье. Хочу посмотреть, как там дела. Может быть, начну работать снова — не каждый день, но регулярно.
Андрей кивнул.
— Я рад. Правда.
Той ночью они спали в разных комнатах. Ирина — в спальне, Андрей — в гостевой. Как чужие люди. Или как те, кто пытается заново стать близкими?
Много лет назад, когда она нашла фотографии другой женщины, ей нужно было сделать выбор. И она выбрала семью, стабильность, привычную жизнь. Потому что боялась остаться одна.
Страх победил тогда. Но за эту победу пришлось заплатить слишком высокую цену — собой.
Теперь она понимала — можно сохранить семью, но если в ней не останется тебя самой, то что это за семья?
Утром Ирина стояла у зеркала, собираясь в ателье. В отражении была женщина с новой стрижкой и настороженным взглядом. Не та уверенная бизнес-леди, какой она была раньше. Но уже и не безликая домохозяйка последних лет.
