Не везло Прасковье на мужиков, хоть плачь.
Первый раз замуж она вышла будучи совсем молоденькой.
Егор был мужик ладный, да трудолюбивый, а уж охотник и рыбак был от Бога.
Жили они с Прасковьей хорошо. Ни ссор у них, ни скандалов отродясь не было.
Родни, что у Прасковьи, что у Егора было много. Так, что всем честным народом, помогли они молодым и выстроили им хорошую избу, а уж обустраиваться стали сами как могли.
Тут конечно помогло приданное Прасковьи, которое мать её собирала много лет.
Прасковья в семье была единственная девка среди четырёх братьев, да к тому же самая младшая. Так, что и приданное ей досталось хорошее.
Прожили Прасковья с Егором пять лет.
За это время родилась у них дочь, такая же ладная, да черноглазая как отец.
Егор очень хотел сына и Прасковья как раз была беременна вторым ребёнком, когда Егор пропал.
Ушёл на охоту и не вернулся.
Нашли потом мужики только его ружьё, а сам как в воду канул.
То ли медведь разодрал, то ли в болоте сгинул никто правды так и не узнал.
Прасковья же так убивалась по мужу, что второго ребёночка доносить не смогла.
От всех переживаний и стрессов, родился он раньше срока и почти сразу помер.
Вот так, в раз , потеряла Прасковья и мужа и сына.
Осталась одна с дочкой.
Следующие пять лет была Прасковья одинока, а потом сосватался к ней Матвей.
Родом он был из соседней деревни и вроде бы как мужик был неплохой.
Прасковья долго не думала.
Одной тянуть дочь, избу,да хозяйство было сложно,да и соскучилась она по простому мужскому теплу. Поэтому долго не размышляла и вскоре Матвей переехал к ней в дом.
Стали жить.
И вроде всё нечего, да стала Прасковья замечать, что очень уж часто прикладывается Матвей к бутылке.
И ладно бы коли после тяжёлого рабочего дня или после баньки, это дело святое, так нет. Матвею повод не требовался.
Прасковья долго глядеть не стала и выставила Матвея из дому.
Терпеть дома пропойцу она не собиралась.
Матвей просил прощения, говорил, что больше ни-ни, но Прасковья сказала твёрдое нет и снова осталась одна.
Хозяйство тянула сама, конечно не без помощи родных, но в основном старалась сама, а про мужиков даже думать себе запрещала.
Так и пролетели годы.
За хлопотами, да за заботами летело оно незаметно.
Вот уже выросла дочка Прасковьи, вышла замуж и уехала с мужем в другую деревню.
Теперь Прасковья была совсем одна, но скучать ей было некогда.
С утра управлялась по хозяйству, потом бежала на работу, работала она в колхозе дояркой, потом снова дела по дому, огороду.
Так, что день пролетал незаметно и думать о одиночестве Прасковье совсем было некогда.
Дни летели за днями, недели за неделями, а месяца за месяцами.
Прасковья этого как-то не замечала.
Прошёл день и хорошо. Неделя пролетела и ладно. Месяц прошёл, ну и шут с ним.
За время своего одиночества Прасковья огрубела, но не очерствела.
Ходила в старом, домотканном платье, да в растоптанных ботинках.
Гнаться за красотой ей было ни к чему. Чисто и ладно.
Та зима выдалась лютой и ветренной.
С утра до ночи топились в избах печи, а всё было зябко, не натопить.
Прасковья тоже эксплуатировала печь по полной.
Хорошо, что дровами её обеспечили братья, которые по сих пор старались помочь сестре чем могли.
Так, что с топкой у Прасковьи проблем не было, вот и старалась она на топить избу до жару. Шибко была к теплу оходчива, а вот холод с детства не терпела.
Чуть подует, а она сразу мёрзнет.
Вот и сегодня Прасковья натопила печь до красна.
На улице вьюжит, а у неё в избе теплота, да уют.
День выдался суматошный.
Устала Прасковья так, что к ночи сил вроде совсем не осталось и только хотела ложиться спать, как услышала, что в дверь кто-то скребётся.
Именно, что не стучится, а скребётся.
Надо сказать, что эту зиму Прасковья зимовала не одна.
В доме кроме неё находился ещё и пёс Полкан.
Вообще-то Прасковья собак очень любила, но к дому не привечала.
В доме у неё жил лишь кот, которого Прасковья даже не знала как зовут.
Шла однажды по улице и увидела маленького котёнка. Стало жалко, вот и принесла его домой.
Кот вырос красавцем, но была у него особенность.
Ни на одно имя придуманное Прасковьей кот не отзывался.
По началу она даже думала, что он глухой, но это оказалось далеко не так.
То ли кот был таким вредным, то ли имена ему эти не нравились, но отзывался он исключительно на кис кис. Так и повелось, что кот стал просто Кис-Кис.
Полкан был ещё щенком, но уже довольно рослым.
Из пяти щенков, рождённых соседской собакой, он был самым маленьким.
Прасковья когда увидела его, так ей до слёз стало жалко беднягу и она забрала его к себе, потому-что было дур@ку понятно, что зиму он не переживёт.
Вот так в её доме появился Полкан.
В тепле, да на хорошем корме, Полкан рос не по дням, а по часам.
Теперь они с котом частенько устраивали вечерние бои без правил.
Полкан лез к коту поиграться, а кот считал эти игры, ниже своего достоинства и из-за этого щенку приходилось весьма не сладко.
Потом кот запрыгивал куда-нибудь повыше, а Полкан стараясь его достать, заходился в звонком лае.
Обычно Прасковья не выдерживала и брала веник.
После этого животные немного успокаивались. Хоть и ненадолго, но в доме воцарялась тишина.
Так как минут десять назад кот вышел на улицу, то Прасковья нисколько не напугалась царапанью в дверь. Она решила, что кот таким образом просится домой.
Охарактеризовав кота нехорошим словом, Прасковья отправилась отворять дверь, но уже около самой двери приостановилась из-за того как не дружелюбно рычал на дверь Полкан.
Обычно своего друга- кота он встречал радостным лаем, а тут злился и рычал как будто чувствовал кого-то чужого.
Прасковье стало страшновато, но она всё же подошла к двери и осторожно приоткрыла её.
За дверью она увидела мужика.
Замёршего и заиндевелого.
От холода мужик не мог сказать ни слова.
Страх улетучился и Прасковья почти волоком затащила мужика в избу.
Полночи ушло на то чтобы хоть как-то отогреть гостя. Это далось Прасковье совсем не легко.
Гость метался в бреду, весь горел от жара и непереставая кашлял.
Первые два дня Прасковья думала, что мужик не отойдёт. Уж слишком сильно его зацепил холод, но на третьи сутки он стал мало-мальски отходить.
Жар прошёл и теперь гость постоянно спал.
Прасковья радовалась, что смогла помочь человеку, что не дала ему помереть.
На вид мужику было лет этак 50.
Он был крепким и сильным, но наверное если бы был послабже то не смог бы вовсе выдержать мороз и замёрз бы где-нибудь на дороге.
Был он явно не из местных, но откуда именно пока было неясно, так как для рассказов гость был ещё слишком слаб.
Вскоре он сам смог рассказать Прасковье кто он и откуда.
Оказалось, что зовут его Степан Григорьевич, а родом он из Волчанки, чему Прасковья очень удивилась. Так как находилась Волчанка совсем не близко.
Ехал Степан в соседнюю деревню чтобы получить деньги за какую-то там работу, за какую именно Прасковья понять не смогла, а распрашивать было неудобно.
До места назначения так и не доехал, заплутал и если бы не Прасковья то замёрз бы.
Степан от всей души благодарил Прасковью и сказал, что совсем скоро уедет чтобы не беспокоить хозяйку.
Прасковья его тут же отдернула.
Какой там ехать, раз на ногах то ещё плохо стоишь.
Через две недели Степан немного окреп и даже смог выходить на улицу, но всё же для дальней поездки был он ещё слаб.
Ему было жутко неудобно перед хозяюшкой, но когда он думал, что рано или поздно, а уезжать всё равно придётся, Степану становилось грустно.
Дома его никто не ждал.
Дом его скорее можно было назвать берлогой, так как без женской руки там было пусто и неуютно.
Была у Степана когда-то жена, но померла совсем молодой от тяжёлой болезни. После её смерти, он больше не женился, а так и жил холостяком.
Степан к такой жизни привык и только сейчас, когда оказался у Прасковьи дома, понял что есть ведь и другая жизнь.
Жизнь когда в избе тепло, уютно, а по дому хлопочет хозяйка.
Когда на обед у тебя наваристые щи, холодец, да знатные пироги от запаха которых аж дух захватывало.
От мыслей о его одиноком житье- бытье Степану становилось тоскливо и плохо на душе, но он понимал, что рано или поздно покинуть гостеприимный дом всё же придётся.
Чтобы хоть как-то отблагодарить хозяйку он, пока она была на работе, поправил ей забор.
Почистил двор и починил всё, что было нужно починить.
Прасковья только руками всплеснула когда увидела всё это.
Пообещав Степану на ужин вкуснющий рыбный пирог, она начала готовить.
К пирогу прилагалась отваренная картошка и домашнее сало.
Степан закончил свои дела во дворе и зашёл в дом.
Он смотрел на хлопотавшую по дому Прасковью и в душе его появилась давно неведомая ему нежность.
Прасковья словно чувствовала это и постоянно смущалась, когда ловила на себе взгляд Степана.
Она сняла своё домотканное платье и одела то, что давным-давно не доставала с сундука.
Волосы аккуратно прибрала и даже фартук на ней был новый, когда-то его сшила для неё дочка, но Прасковья так же как и платье прибрала его в сундук.
Только лицо Прасковья изменить не могла, оно выдавало усталость и постоянные заботы.
А Степан этого ничего не видел.
Он видел перед собой красивую женщину и ничего больше.
За ужином Степан обмолвился, что пора уже ехать.
Прасковья сразу напряглась и как будто вся осела.
Сказать Степану чтобы оставался, ей не позволяла женская гордость, а отпустить его означало потерять и снова стать одинокой.
Степан моментально уловил изменения в поведении Прасковьи и его
сердце ёкнуло.
Значит не у него одного появились эти давно забытые чувства.
Прасковья глянула на Степана и спросила:
— Когда поедишь- то?
— Завтра с утра и двинусь.
Он посмотрел на Прасковью и добавил:
— К ужину глядишь вернусь. Пока доеду, пока свои честно заработанные заберу. Я ведь за деньгами то так и не доехал, — он усмехнулся, а потом совершенно серьёзно спросил, — Может надо, что? Так ты говори, куплю. А то когда в следующий раз из дома выберемся неизвестно. Так, что думай, а я пойду дорожку дочищу. Маненько совсем осталось, что на завтра то оставлять.
Степан встал из-за стола, оделся и вышел, а Прасковья осталась с открытым от удивленья ртом.
Потом она спохватилась и стала суетливо собирать узелок с едой.
Негоже мужику без провизии то ехать.
Собирала, а сама улыбалась своим мыслям.
— Вот ведь как бывает, — думала она, — Вот, что значит настоящий мужик! Сказал как отрезал, а я бы не смогла. Настоящее мужское решение!
В это время Степан чистил от снега дорожку и не мог понять как он на такое решился и как она не отоварила его по голове какой-нибудь поварёшкой.
Он и не знал, что творится сейчас в голове у Прасковьи, а если бы узнал то наверняка бы очень удивился, что оказывается на всё повлияло его мужское решение.
О котором он впрочем даже не подозревал.
