— А давай поженимся!
Ольга замерла с бокалом на полпути ко рту. Пятничный вечер, бар на углу, дождь за окном. И вот это. Внезапное.
— Что?
Никита смотрел на неё как-то странно. Не пьяно, хотя это была его третья кружка пива. Скорее… решительно? Или отчаянно?
— Поженимся. У тебя квартира есть, я перееду, будем жить вместе. Тебе веселее, мне спокойнее.
Он произнёс это так обыденно. Как будто предлагал заказать ещё картошки или сходить в кино.
— Никита, ты сейчас серьёзно?
— А что такого? — он пожал плечами. — Нормальное предложение. Мы же подходим друг другу. Три года знакомы. Всем нравится, как мы смотримся вместе.
Ольга наконец сделала глоток вина. Ей нужно было время подумать.
Три года. Они познакомились на дне рождения общего друга. Никита сидел в углу с ноутбуком — даже на вечеринке не мог оторваться от работы. Она тогда подсела к нему, спросила, что он делает. И он рассказал. Что-то про код, про баги, про тупых заказчиков. Она ни слова не поняла, но ей понравилось, как он говорит. Увлечённо. Честно.
Потом были прогулки, походы в кино, бесконечные разговоры обо всём. То ли дружба, то ли… что-то другое. Они никогда не обсуждали, что между ними происходит. Просто были рядом.
А теперь вдруг — «поженимся».
— Знаешь, — она осторожно подбирала слова, — мне кажется, брак всё-таки для тех, кто любит друг друга. По-настоящему.
— А мы разве не любим? — он наклонил голову.
И тут она растерялась. Что ответить? Любила ли она его? Как друга — да, без сомнений. Но как мужчину?
— Никита…
— Ладно-ладно, — он вдруг засмеялся, поднимая руки. — Я пошутил. Просто подумал, что было бы забавно. Ты что, правда решила, что я предлагаю тебе замуж? Боже, Оля, у меня даже кольца нет!
Он смеялся громко. Слишком громко. И что-то в этом смехе было фальшивое.
— Да я поняла, что шутка, — она тоже рассмеялась. И её смех звучал так же неискренне.
Вечер продолжился. Они говорили о ерунде. О новом сериале. О том, как босс Никиты опять завалил проект. О клиентке, которая битый час выбирала цвет машины, а потом ушла ни с чем.
Но что-то изменилось. Между ними появилась какая-то неловкость. Пауза там, где раньше не было пауз.
Он пошёл её провожать. Обычное дело. Сотни раз уже так было. Они доходили до её подъезда, обнимались на прощание, и каждый шёл своей дорогой.
Но в этот раз у подъезда он вдруг остановился и посмотрел на неё как-то по-новому.
— А вообще, я не шутил. Я бы правда хотел.
И он поцеловал её. Не дружеский чмок в щёку. Настоящий поцелуй. Неожиданный. Волнующий.
Ольга не оттолкнула его. И не ответила. Просто стояла, удивлённая, растерянная.
— Спокойной ночи, — выдохнул он ей в губы и ушёл.
А на следующий день прислал сообщение: «Прости за вчерашнее. Перебрал. Не бери в голову».
И что ей оставалось? Она ответила: «Всё нормально». А что ещё скажешь?
Неделю они не общались. Никита не писал, не звонил. Ольга тоже молчала. И всё думала о том поцелуе. И о предложении. Шутка? Или нет?
Потом он прислал дурацкую картинку с котом-программистом. И она ответила смайликом. И всё как будто вернулось на круги своя.
А через месяц Никита сообщил, что нашёл новую квартиру. Без ремонта за стеной. Теперь никакой дрели по утрам. Он был счастлив. Звал её на новоселье. Она пришла. С вином и цветами. Он обнял её в дверях. Чуть дольше, чем нужно для дружеских объятий.
И снова всё стало как раньше. Почти. Иногда она ловила на себе его взгляд. Странный. Изучающий. Будто он что-то решал для себя. А потом он отводил глаза.
А потом в его жизни появилась Диана. Высокая, громкая, с агрессивно-красной помадой. Ольга видела её однажды, когда заехала к Никите без предупреждения. Диана открыла дверь. В его футболке. И смотрела так, будто Ольга была врагом народа.
— Привет, — сказала тогда Ольга. — Я просто… книгу занести.
— Он в душе, — ответила Диана. И не пригласила войти.
Месяц Ольга почти не слышала о Никите. Только иногда он писал в общий чат с друзьями. Но не ей лично.
А потом он позвонил. В два часа ночи.
— Оля, прости за время. Можно я приеду?
— Что случилось?
— Мы с Дианой расстались. И она… в общем, она немного с катушек слетела.
Он приехал через полчаса. С бутылкой виски и пачкой сигарет, хотя бросил курить год назад.
Всю ночь рассказывал, как Диана угрожала ему, писала гадости его друзьям, даже начальнику письмо отправила. Как разбила стекло в его машине. И как преследует его, караулит возле дома.
Ольга слушала, кивала, наливала ему виски, а потом кофе. И ей было… странно. С одной стороны, она сочувствовала другу. С другой — где-то глубоко внутри была рада, что Диана исчезла из его жизни.
И они снова стали проводить время вместе. Но теперь всё было по-другому. Никита часто брал её за руку. Мог обнять просто так, без повода. Смотрел на неё странно долго. Но они не говорили об этом. Словно существовал негласный договор: не называть то, что происходит.
И вот однажды вечером, когда они сидели у неё на кухне, пили чай с тортом и обсуждали какой-то фильм, Ольга вдруг поняла, что больше не может.
— Никита, — сказала она. — А что мы делаем?
И тут началась совсем другая история.
— Что мы делаем? — повторила Ольга, когда Никита промолчал.
Он смотрел в свою чашку так, будто там были написаны правильные ответы на все вопросы.
— В смысле? — наконец произнёс он. — Пьём чай. Обсуждаем фильм.
— Нет. Я не об этом. Что мы делаем… вообще? Ты и я. Вот это всё, — она обвела рукой кухню, словно пространство между ними тоже было частью вопроса.
Никита поставил чашку. Потёр переносицу. Вздохнул. Эти три действия она видела уже сотню раз. Так он тянул время, когда не знал, что сказать.
— Мы дружим, — проговорил он наконец. — Разве нет?
Дружим. Конечно. Только друзья не смотрят так, как он смотрит. И не целуют у подъезда. И не делают предложений, даже шуточных.
— Хорошо, — она кивнула. — Мы дружим.
Это было проще. Согласиться. Не копать глубже. Оставить всё как есть.
Но в ту ночь она долго не могла уснуть. Лежала, смотрела в потолок и думала: что для неё значит Никита? Друг? Да. Но только друг?
А утром на телефон пришло сообщение: «Спасибо за вчера. Ты лучше всех».
И понеслось. Сообщения. Каждый день. Иногда даже по ночам, когда он не мог уснуть. О чём угодно. О новом проекте. О том, как сломался кофейник. О том, как сосед сверху затопил его ванную.
— В твоей жизни всегда что-то происходит, — сказала она как-то, когда они встретились выпить кофе.
— А в твоей нет? — он улыбнулся.
— В моей? — она задумалась. — Нет. Ничего особенного. Работа, дом, сериал, сон. Иногда поход в кино. Ты, наверное, засыпаешь, когда я рассказываю о своих днях.
— Неправда, — он взял её за руку. — Я никогда не засыпаю, когда ты говоришь.
И снова этот взгляд. Пристальный. Изучающий. Как будто он пытался прочитать её мысли.
Они общались каждый день. Сообщениями, звонками. Иногда по работе он не мог говорить, и тогда присылал короткие: «Думаю о тебе», «Скучаю», «Хочу увидеть».
И это было… странно. Это не было похоже на дружбу. Во всяком случае, не на ту дружбу, которая была у Ольги с другими.
Но стоило ей намекнуть на что-то большее, как он тут же сворачивал разговор. Или переводил в шутку.
Один раз она не выдержала. После очередного его сообщения: «Мне так хорошо с тобой, как ни с кем».
— Никита, — написала она. — Что это за эпистолярно-телефонный роман? Почему ты хочешь дружбы, но ведёшь себя не как друг?
Он прочитал. И не ответил. Три часа.
Потом позвонил.
— Оля, — голос был серьёзный. — Ты очень важна для меня. Я не хочу тебя потерять.
— Но кто я для тебя? — она почти шептала в трубку.
Пауза. Долгая.
— Я не знаю, — честно сказал он. — Правда не знаю. Но ты нужна мне.
И что ей оставалось? Она кивнула, забыв, что он не видит.
— Хорошо, — сказала она. — Ладно.
На следующий день он пригласил её в кино. Как ни в чём не бывало. И она пошла. Потому что… а почему, собственно? Потому что не могла сказать «нет». Потому что хотела его видеть. Даже так. Даже в этой странной неопределённости.
Они сидели в тёмном зале. Какой-то боевик с погонями и взрывами. Никита взял её за руку. Просто так. Посреди фильма. И держал. До самых титров.
А потом проводил домой. И у подъезда обнял. И замер на мгновение, будто хотел что-то сказать. Но не сказал.
— Спокойной ночи, Оль. Напиши, когда доберёшься до квартиры.
Поднимаясь на свой этаж, она думала: «Что происходит? Мы встречаемся? Или нет? Это дружба? Или что-то ещё?»
Её подруга Марина говорила:
— Олька, он просто хочет и рыбку съесть, и на неё сесть. Быть с тобой, но не брать на себя обязательств. Боится.
— Чего боится?
— Откуда я знаю? Может, что не сложится. Может, что ты не та самая. А может, наоборот, что именно та, и это страшно.
И она пыталась понять его. Правда пыталась. Даже когда он отменял встречи в последний момент. Даже когда пропадал на несколько дней, а потом возвращался, будто ничего не произошло.
Иногда она думала, что он встречается с кем-то ещё. Что она — запасной вариант. Но потом он звонил в три часа ночи, чтобы рассказать о новой идее для проекта. Или присылал ссылку на песню со словами: «Это про нас».
Про нас. Какое странное слово — «нас». Будто они пара. Будто есть какое-то «мы».
В эти моменты ей хотелось большего. Ясности. Определённости. Знать, где она стоит.
Однажды они были на дне рождения общего друга. Немного выпили. И сидели на балконе, курили. Точнее, он курил. Она просто дышала прохладным вечерним воздухом.
— Я так рад, что ты есть в моей жизни, — сказал он, выдыхая дым. — Я не представляю, что бы я без тебя делал.
— А что ты со мной делаешь? — спросила она тихо.
Он посмотрел на неё. Долго. Протянул руку, убрал прядь волос с её лица.
— Я не знаю. Живу, наверное.
И эти слова… Они ведь могли значить всё, что угодно. И ничего.
К концу вечеринки она решилась:
— Никита, я хочу понять. Мы друзья? Или что-то большее?
Он замер. Моргнул. Взгляд стал отстранённым.
— Конечно, друзья. А что ещё?
Конечно. Друзья. А что ещё?
На следующий день он не написал ей. Ни слова. И через день тоже. Она проверяла телефон каждые пять минут. Но экран оставался пустым.
В соцсетях он тоже молчал. Не лайкал её фотографии, как обычно. Не комментировал посты.
А через неделю они случайно встретились в супермаркете. Он стоял в очереди на кассу с бутылкой воды и пачкой сигарет. Она тележкой чуть не врезалась в него, засмотревшись на что-то в телефоне.
— Привет, — сказала она, когда поняла, что это он.
— Привет, — ответил он. И улыбнулся. Вежливо. Отстранённо. Словно они были едва знакомы.
— Как ты?
— Нормально. А ты?
— Тоже.
И повисла тишина. Неловкая. Тяжёлая.
— Ну, я пойду, — сказал он наконец. — Рад был увидеть.
— И я, — кивнула она.
Он ушёл. А она осталась стоять, глядя ему вслед. И думала: «Что это было? Что я сделала не так? Почему всё так сложно?»
А в голове крутилось: «Это эпистолярно-телефонный роман? Или что?»
Ольга решила: хватит. Никаких больше сообщений. Никаких звонков. Никаких «как дела» и «что нового». Хватит этой странной игры.
Две недели она держалась. Удалила его переписку, чтобы не перечитывать. Заблокировала в соцсетях, чтобы не искать его имя. Марине сказала:
— Всё. Проехали. Хочу нормальных отношений. Прозрачных. Где люди называют вещи своими именами.
Марина кивала, наливала вино и щедро подкладывала шоколад. Лучший друг для разбитого сердца.
А потом ей позвонила Анжела — их общая знакомая, подруга того самого приятеля, у которого на дне рождения они встретились три года назад.
— Оля, ты чего? — голос Анжелы был напряжённым. — Что у вас с Никитой случилось?
— Ничего, — пожала плечами Ольга, глядя в окно. — А что должно было?
— Ну, он тут всем говорит, что ты его послала. Что сказала, будто он тебя использует.
— Что? — Ольга чуть не поперхнулась. — Я ничего подобного не говорила! Мы просто перестали общаться.
— А он говорит…
— Мне плевать, что он говорит! — она вдруг разозлилась. По-настоящему. Впервые за всё время. — Три года этой… непонятно чего. Три года он то приближается, то отдаляется. То звонит ночью с признаниями, то неделями молчит. А теперь я виновата?
Она швырнула телефон на диван. Руки дрожали.
В тот же вечер зашла на его страницу через аккаунт подруги. И обомлела.
Никита писал. Много. Размашисто. Посты о предательстве. О том, что некоторые люди не ценят искренности. О том, что дружба проверяется временем.
Никаких имён. Никаких прямых обвинений. Но все их общие знакомые прекрасно понимали, о ком речь.
Ольга не выдержала. Разблокировала его. Написала:
«Что за детский сад, Никита? Почему ты рассказываешь всем, что я тебя ‘послала’? Мы просто прекратили общение. Ты сам перестал мне писать. Сам стал меня избегать. А теперь я виновата?»
Он прочитал. И не ответил.
Ольга смотрела на экран и понимала: вот он, предел. Край. То самое место, когда нужно отпустить и забыть. Это было уже даже не грустно. Это было… жалко.
Она удалила сообщение. Снова заблокировала его. И впервые за долгое время спокойно выдохнула.
Прошёл месяц. Жизнь вошла в колею. Утро, работа, дом, сериал, сон. Без сообщений от Никиты. Без его звонков. Без его странной энергии, которая то накрывала её с головой, то исчезала на недели.
И она почти привыкла. Почти смирилась.
А потом зашла в инстаграм и увидела уведомление. Лайк под её фотографией. Старой, месячной давности. Никита.
Сердце пропустило удар.
На следующий день — ещё один лайк. На фото двухмесячной давности.
И потом — ещё. И ещё. Он методично лайкал её фотографии, двигаясь от новых к старым. Молча. Без комментариев. Просто ставил лайки.
Ольга сидела перед экраном и чувствовала, как горят щёки. Злость? Смущение? Или что-то другое?
В субботу она пошла на вечеринку к Анжеле. Там были все. Общие друзья. Знакомые. И он. Никита. В углу, с бокалом виски. Такой же, как обычно. Только немного бледнее.
Он смотрел на неё, не отрываясь. А когда она проходила мимо, тихо сказал:
— Привет, Оль.
— Привет, — кивнула она, не останавливаясь.
Вечер тянулся. Музыка. Разговоры. Смех. Она держалась в стороне от него. Он не подходил. Но всегда был где-то рядом. В поле зрения.
А потом её телефон пискнул. Сообщение.
«Я скучаю».
Она подняла голову. Никита стоял у окна, смотрел прямо на неё. В руке телефон.
«Не надо», — ответила она.
«Правда скучаю. Очень».
«Зачем ты это делаешь? Зачем лайкаешь мои фото? Зачем пишешь гадости обо мне всем нашим друзьям?»
«Я не писал гадости. Просто был зол. И обижен».
«На что?» — её пальцы дрожали, когда она печатала. — «На то, что я хотела ясности?»
«На то, что ты исчезла».
Ольга покачала головой. Подняла взгляд. Он всё ещё смотрел на неё. И в этот момент она вдруг поняла всё.
Никита никогда не хотел отношений. И не хотел просто дружбы. Он хотел этой странной середины, этой постоянной игры, этого маятника — ближе-дальше, теплее-холоднее.
Он хотел её внимания. Её времени. Её энергии. Но не хотел брать на себя ответственность.
Она встала. Медленно подошла к нему.
— Никита, — сказала она тихо. — Что ты хочешь?
— Тебя, — просто ответил он.
— Меня — это как? Как друга? Как девушку? Как жену? — она почти шептала.
Он молчал. Смотрел на неё. В глазах что-то мелькало. Страх? Неуверенность?
— Я не знаю, — наконец выдавил он. — Я просто хочу, чтобы ты была рядом.
И тут её накрыло. Вот оно. Вот весь ответ. Все эти три года в одной фразе. «Я не знаю, чего хочу. Но хочу, чтобы ты была рядом».
— А знаешь, что я поняла, Никита? — она смотрела ему прямо в глаза. — Ты не хочешь отношений. И не хочешь отпускать. Ты просто хочешь, чтобы я была в зоне доступа. Чтобы я ждала. Чтобы я всегда была готова ответить на звонок. Когда тебе удобно. Когда тебе нужно.
Он молчал. И это молчание было красноречивее любых слов.
Никита смотрел на неё, и в его взгляде что-то менялось. Не обида, нет. Скорее… узнавание. Будто он впервые увидел её по-настоящему.
— Это неправда, — наконец сказал он. — Я просто не хочу всё испортить.
— Что испортить, Никита? — устало спросила Ольга. — То, чего нет?
Она развернулась и пошла к выходу. Голова кружилась. От музыки, от разговора, от осознания.
Он догнал её у самой двери.
— Подожди, — схватил за руку. — Не уходи так.
— А как мне уйти? — она обернулась. — С улыбкой? С надеждой на то, что в следующий раз ты будешь честнее? С собой, со мной?
— Я боюсь, — вдруг сказал он. Тихо.
— Чего?
— Что ты разочаруешься. Что я не оправдаю… не знаю. Твоих ожиданий.
Ольга грустно улыбнулась.
— Знаешь, что самое смешное? Я даже не знаю, какие у меня ожидания. Мы никогда это не обсуждали. Ты никогда не спрашивал, чего я хочу. И сейчас не спрашиваешь.
Он молчал. И в этом молчании было всё.
— Прощай, Никита.
Она вышла в прохладную ночь. Сердце колотилось, но странным образом на душе было… легче? Будто камень упал с плеч.
На следующее утро — сообщение.
«Прости. Ты права. Я эгоист».
Она не ответила.
Через неделю — снова.
«Я скучаю. Правда».
И через две:
«Оль, может, поговорим?»
Она могла бы заблокировать его. Могла бы написать: «Отстань». Но решила просто не отвечать. Так честнее.
А потом наступила тишина. Две недели. Месяц.
Ольга зализывала раны. Работа. Спортзал, на который наконец нашлось время. Книги, которые давно хотела прочитать. Путешествие в Калининград, куда всегда мечтала поехать.
И постепенно она стала замечать, что думает о нём реже. Что не проверяет телефон каждые пять минут. Что не ищет его имя в списке онлайн.
Но иногда, вечерами, она всё-таки заходила на его страницу. Смотрела новые посты. Фотографии.
И вот однажды — пост. Длинный. Откровенный.
«Я понял, что долго жил не своей жизнью. Пытался соответствовать. Быть лучше, чем я есть. И в этой гонке потерял что-то важное. Способность быть искренним. С собой, с другими. Я не умел любить. Не умел отпускать. Просто держался за людей, боясь одиночества…»
Ольга читала, и внутри что-то переворачивалось. Это было так… знакомо. Так похоже на то, что она чувствовала всё это время.
Она закрыла страницу, не дочитав. Слишком больно. Слишком близко.
Через месяц они случайно встретились в кофейне. Он сидел у окна с ноутбуком. Совсем как в тот день, когда они познакомились.
— Привет, — сказал он, заметив её.
— Привет, — ответила она.
Неловкая пауза.
— Как ты? — спросил он.
— Хорошо, — она улыбнулась. И это была правда. — А ты?
— Лучше. Наконец-то лучше.
Они говорили минут пять. Ни о чём особенном. О погоде. О новом фильме. О том, что в этой кофейне отличный латте.
А потом она ушла. Без тяжести на сердце. Без ожиданий.
Вечером он написал: «Было приятно тебя видеть».
И она ответила: «Мне тоже».
Простой диалог. Без подтекста. Без надежды на что-то большее.
И в этот момент Ольга вдруг поняла, что опасный виток их странной дружбы закончился. Что теперь может начаться что-то новое. Или не начаться вовсе. И это нормально.
Она лежала в кровати, смотрела в потолок и думала о Никите. О том, как он то сближался, то отдалялся. Как человек, которому комфортно только в неопределённости.
И о том, как она позволяла этому происходить. Снова и снова. Потому что… почему? Потому что боялась потерять его? Или потому что ей самой была нужна эта странная игра?
Некоторые люди не хотят отношений, но и не хотят отпускать. Они как маятники — то ближе, то дальше. И ты никогда не знаешь, где они окажутся в следующий момент.
Но главный вопрос не в том, почему они такие. А в том, зачем тебе это нужно.
Ольга улыбнулась в темноту. Она наконец знала ответ на этот вопрос.
Его звали Никита. Ей было тридцать два. И она больше не хотела странной дружбы.
