Лена и Максим поженились семь лет назад, когда она забеременела. Ей было всего 20, а ему — 25. Оба были молоды, неопытны, но полны надежд на счастливое будущее. Беременность стала для них полной неожиданностью, но они решили сохранить ребенка и создать семью.
Вскоре у них родилась чудесная дочка Аня. Голубоглазая, с пушистыми светлыми волосиками — вылитый ангелочек. Максим души не чаял в малышке, пропадал с ней часами, меняя подгузники и распевая колыбельные. Лена смотрела на них и таяла от нежности — вот оно, ее маленькое семейное счастье.
Но реальность быстро вняла свои коррективы. Молодая семья столкнулась с финансовыми трудностями. Максим пахал на заводе за гроши, едва сводя концы с концами. Лена сидела дома с Аней, о подработке и речи не шло — не с кем было оставить малышку.
Тем не менее, они не унывали. Несмотря на бытовые сложности, в их маленькой квартирке царили любовь и взаимопонимание. По вечерам Максим приходил усталый, но непременно находил силы поиграть с дочкой, помочь жене по дому. А Лена старалась радовать его вкусными ужинами и теплыми объятиями. Они были молоды, влюблены и верили, что пройдут через любые испытания.
Но потом грянул кризис. Завод «лихорадило», начались массовые сокращения. Лену уволили в числе первых, хоть она и рвалась выйти на работу пораньше. Максим держался из последних сил, работая за троих, но и его в итоге «попросили». Молодые остались без средств к существованию.
Нужно было срочно искать новый источник дохода. Перебиваясь случайными подработками, Максим все глубже погружался в депрессию. Он чувствовал себя неудачником, неспособным обеспечить семью. От бессилия и отчаяния начал выпивать, пропадать с друзьями в гаражах. Домой приходил за полночь, злой как черт, и либо молча заваливался спать, либо затевал скандалы на пустом месте.
Лене доставалось больше всех. Днем она металась в поисках работы, а вечерами слушала пьяные претензии мужа вперемешку с младенческим плачем. От недосыпа, недоедания и стресса молодая мама похудела, осунулась, потеряла былую красоту. Но продолжала тянуть лямку, стиснув зубы — ради Ани, их маленького ангелочка.
Свекровь не упускала возможности позлорадствовать над бедами невестки. Раиса Павловна всегда недолюбливала Лену, считала неподходящей парой для сына. «Охомутала пацана, а теперь ни готовить, ни стирать не умеет. Максимке бы жену понадежней, посолидней, а эта — мел белила, дура деревенская» — шипела она в телефонную трубку, жалуясь подружкам.
Максим в такие моменты вяло огрызался, мол нечего жену обижать, сам женился — сам разберусь. Но дальше слов дело не шло. Он и сам порой сомневался в своем выборе, думал — может зря поторопился со свадьбой? Может лучше бы Аню на аборт сводить? Но поделать уже ничего не мог.
Денег катастрофически не хватало, а свекровь подливала масла в огонь — при каждом удобном случае канючила у сына то на лекарства, то на коммуналку занять. Максим не мог отказать матери — единственному родному человеку. Отдавал ей последнее, иногда даже занимал у друзей, лишь бы не огорчать маму. А Лена в отчаянии билась головой о стену — откуда взять денег на пеленки, на смеси? Муж ее укоризненно журил: «Ты мою маму не корми, вот и молчи в тряпочку».
От голода и безденежья семья еле сводила концы с концами. Но каким-то чудом все еще держалась на плаву. Лена находила силы улыбаться дочке, согревать ее своей любовью. А Максим порой просыпался трезвым и подолгу сидел над кроваткой Ани, тихонько нашептывая: «Прости меня, звездочка моя. За то, что такой отец-лопух тебе достался. Но ты только не болей, расти большая. А я уж постараюсь, ради тебя в лепешку разобьюсь».
И они бились, каждый по-своему. Ради этой крохотной искорки жизни, свидетельства их большой любви. Раиса Павловна только усмехалась, глядя на их пыхтение: «Ох, сынок-сынок, вляпался ты по самые уши. А мне теперь с вами мучиться, кредиты опять набирать. Все лучше отдыхала бы на курортах, как соседки мои, будь я одна».
Беда не приходит одна. В довесок к финансовым проблемам, свекровь накупила в кредит кучу ненужных вещей — каких-то навороченных кастрюль и сервизов, ювелирки с кучей брюликов и даже шубу. Все это богатство она приволокла к себе домой, горделиво демонстрируя подружкам и всем желающим: «Вот, посмотрите, как сыночек меня любит. Ни в чем не отказывает, все для мамочки добудет».
Максим не знал куда деваться от стыда. Прекрасно понимал, что мать живет не по средствам, влезает в долги. Что надо бы ее приструнить, объяснить — сейчас не до роскоши. Но язык не поворачивался сказать резкое слово родной матери. Ведь это она его на ноги поставила, в люди вывела. Вот и отмалчивался, лишь вздыхал тяжело, да хмурил брови.
А Раиса Павловна не унималась. При каждой встрече заводила шарманку: «Максимушка, сыночек, выручай мамулю. Совсем закредитовалась, жить не на что. Может занесешь деньжат, а то коллекторы житья не дают, по ночам звонят, грозятся». И Максим не мог отказать — тащил матери последние крохи, отрывая от семьи.
Когда Лена случайно узнала про свекровины кредиты, у нее земля ушла из-под ног. Полмиллиона! Это ж сколько памперсов можно было купить, сколько детского питания. А этой старой кобыле все мало, жирует за их счет. Муж называется, защитник — мать холит и лелеет, а жена с ребенком хоть с голоду подыхайте.
Попыталась поговорить с Максимом, но тот лишь отмахнулся: «Не лезь не в свое дело. Это моя мать, что хочу то и делаю». Лена поняла — бесполезно взывать к совести этого маменькиного сынка. Он сроду не вырастет, так и будет до старости под мамкиной юбкой бегать.
Так и шло — Максим таскал деньги матери, сам перебивался с хлеба на воду. Лена пыталась хоть как-то сводить концы с концами, но с голодным ребенком на руках это было почти нереально. Когда закрывали за неуплату электричество и отопление, они с Аней по несколько дней жили у подруг. Максима это будто не касалось — он пропадал то у мамы, то у друзей.
Лена места себе не находила от отчаяния. Как жить дальше? Во что превратилась ее семья, ее мечты о тихом семейном счастье? Почему ее доченька должна страдать из-за бессовестности взрослых? И самое главное — сможет ли она когда-нибудь простить мужа за этот кошмар?
Ответа не было. Оставалось лишь стискивать зубы и тащить свой неподъемный крест. День за днем, шаг за шагом, из последних сил. Ради Ани — маленького ангела, не виноватого в грехах своих родителей. И ради себя — чтобы не сломаться, не сойти с ума от горя и безысходности.
Последней каплей стало возвращение Лены на работу. С грехом пополам устроила Аню в сад, сама вышла кассиром в круглосуточный супермаркет. График адский, смены по 12 часов, зато хоть какие-то деньги. Уж лучше ночами вкалывать, чем милостыню у мужа-предателя выпрашивать.
Первую зарплату Лена получила спустя месяц. Небольшую, но свою, честно заработанную. Принесла домой, пересчитала — на памперсы хватит, на каши-пюрешки, на самое необходимое. Может даже курточку Ане купит, совсем ведь обносилась кроха. Отложила деньги в заветную жестяную банку на шкафу, чтобы не смешивать с общим бюджетом.
А наутро нарисовался Максим — трезвый и какой-то слишком уж деловитый. С порога заявляет:
— Зарплату получила? Давай её сюда, я пойду закрою маме кредит.
У Лены аж челюсть отвисла от такой наглости:
— Ты совсем сдурел? Какой еще кредит? У нас дочь голодная сидит, в обносках ходит!
— Не твое дело! — багровеет Максим, распаляясь. — Ты давай без выкрутасов, неси деньги по-быстрому. Раз я один семью содержать не могу, будешь помогать.
Лена чуть не задохнулась от гнева. Да как он смеет! Сам ни хрена не делает, только бухает да по бабам шастает. А теперь она, видите ли, ему помогать должна. Свои кровные отдавать, чтобы его мамаша дальше жировала.
— Никаких денег ты от меня не получишь, — отрезала она, сверкая глазами. — Я их честным трудом заработала, и потрачу на свою дочь. А маме своей сам помогай, раз такой сыночек заботливый.
Максим побагровел, сжимая кулаки. Ишь раскомандовалась! Совсем от рук отбилась! Ну ничего, сейчас он быстро поставит ее на место. И ребром ладони приложится, если не уймется.
Он с силой толкнул жену, отшвыривая ее к стене. Лена охнула от боли и неожиданности, но устояла на ногах. А Максим уже шарил по полкам, выворачивая содержимое шкафов на пол. Искал заначку, зараза. Знал ведь, куда она деньги прячет.
Лена кинулась наперерез, пытаясь выхватить банку из его рук. Завязалась безобразная потасовка. Максим матерился, брызгал слюной, грубо отпихивал жену. А она царапалась, кусалась, лупила его кулачками куда придется. Все смешалось в сплошной ком ярости, обиды и отвращения друг к другу.
Наконец Максим одержал верх. Вырвал банку, рассыпав мелочь по полу. Сгреб купюры и сунул в карман. Напоследок смачно сплюнул жене под ноги и процедил:
— Ну все, хватит цирка. В следующий раз будешь умнее. А пока гуляй, стерва. Мне еще мать кормить, у нее кредит горит.
И пошел к выходу, грохнув дверью напоследок. А Лена сползла на пол, обессиленная, в синяках и слезах. Смотрела в одну точку, не мигая. Слушала, как бешено колотится сердце, как Аня испуганно хнычет в своей кроватке.
Вот и все. Дно пробито, ниже падать некуда. Муж показал свое истинное лицо — подонка и предателя. Мать для него святое, а жена с ребенком — грязь под ногами. И с этим человеком она прожила столько лет, делила постель, растила дочь. Как же она раньше не разглядела в нем этой подлости, этого эгоизма? Или просто не хотела замечать, наивно верила в любовь до гроба?
Что ж, прозрение наступило. Поздно, больно, но лучше сейчас, чем никогда. Лена медленно поднялась, вытерла слезы. Собрала остатки разбросанных вещей, прижала к себе всхлипывающую Аню. Тихо, но твердо сказала:
— Все, моя хорошая, больше мы здесь не останемся. Хватит с нас этого кошмара. Поедем к бабушке, она нас не оставит.
Решение пришло внезапно, но оно было единственно верным. К черту эту жизнь, этот глупый фарс под названием семья. Она больше не позволит мужу-негодяю измываться над собой и дочерью. Лучше быть одной, чем так унижаться.
Собрала кое-какие вещи, документы. Аню закутала потеплее, посадила в коляску. И поехала к матери, с твердым намерением начать новую жизнь. Без вранья, без предательства, без вечного страха за завтрашний день. Жизнь, где она сама себе хозяйка.
Когда Лена уходила, в последний раз оглянулась на их убогую однушку. Столько слез здесь пролито, столько нервов потрачено. Сколько сил ушло на то, чтобы сохранить этот мираж, эту иллюзию счастливой семьи. А на деле — пустышка, ноль без палочки. Ни любви тебе, ни поддержки. Только боль, грязь и унижение.
Что ж, хватит. Точка поставлена, выводы сделаны. Впереди новая жизнь, без оглядки на прошлое. И она справится, ради себя и Ани. Она сильная, она все преодолеет. Недаром столько лет боролась, столько всего вынесла. Закалилась, как сталь.
Максим заявился только под утро. Пьяный в хлам, еле на ногах держится. Ввалился в квартиру, глупо хихикая. Икнул и пробормотал заплетающимся языком:
— Ленка, жрать давай. Голодный как собака. Ик!
Но вместо жены его встретила гулкая пустота. Ни вещей, ни дочкиных игрушек. Только разгром повсюду, да клочки бумаги на полу. Максим протер глаза, пытаясь сообразить спьяну — что за херня тут творится? Куда все подевались?
Добрел до кухни, включил свет. На столе — записка, небрежно нацарапанная знакомым почерком: «Не ищи нас, мы уехали. Совсем. Живи как знаешь, а о нас забудь». И все, ни слова больше. Ни объяснений тебе, ни соплей.
Максим тупо пялился на бумажку, силясь понять ее смысл. Не складывалось, хоть убей. Какого хрена? Почему? Что он сделал-то? Всего лишь деньги взял, маме долг отдать. Так он же для семьи старался, для их общего блага. Чего она так взбеленилась?
Злость накатила удушливой волной. Да пошла она на хер, истеричка долбанная! Удумала тут, мужа бросать. Да без нее он сто раз лучше заживет. И мать досмотрит, и себе на бутылку найдет. А этой стервы ему даром не надо, только всю плешь проела своими нытьем.
Максим смачно сплюнул, смял записку и швырнул в мусор. Завалился спать, даже не почистив зубы. И всю ночь ему снилась Ленка — молодая, красивая, улыбчивая. Гладит его по голове, целует куда-то в макушку. А потом резко отталкивает и уходит, растворяется в тумане. Оставляя его одного, в пустой холодной постели.
Наутро стало ясно — возврата к прошлому нет. Лена забрала дочь и укатила к матери в деревню. Подальше от мужа-предателя, от этого змеиного клубка интриг и подлости. Чтобы начать жизнь с чистого листа — для себя и для Ани.
Максим поначалу порывался ехать за ними, вернуть, образумить непутевую жену. Но мать быстро охладила его пыл:
— Да брось ты, сынок. Проживем и без этой лахудры. Нужна она тебе, больно? Со мной тебе будет в сто раз лучше. Я уж позабочусь, не брошу единственного сыночку.
И Максим сдался. Забил на семью, на отцовский долг. С головой ушел в загулы, лишь изредка вспоминая, что где-то у него есть дочь. Да и то спьяну, в минуты острой сентиментальности. А по трезвяку — некогда, дел по горло. Надо за мамкой присмотреть, в магазин сходить, бухла купить. Вот и вся недолга.
Лена же, вырвавшись из душного капкана, расцвела и похорошела. Будто скинула с себя груз неподъемный, задышала полной грудью. С матерью отношения наладились, Аня под присмотром. Лена освоила курсы парикмахера, открыла свой маленький салон. Дела пошли в гору, появился стабильный доход.
Про бывших родственников старалась не вспоминать. Да и не до них было — своя жизнь закрутила, новые заботы появились. Главное, что Аня растет здоровой и счастливой. Смышленая девочка, вся в мать. Отцовского в ней — ни кровинки, и слава богу.
Так прошло 10 лет. Аня выросла красавицей и умницей, с золотой медалью закончила школу. Поступила в медицинский на бюджет, вот гордость-то для Лены. Все соседи ахают — ишь какую дочь вырастила, не каждому дано. А Лена лишь улыбается — ее девочка достойна самого лучшего. Всем назло выбилась в люди, прошла испытание на прочность.
Жизнь вошла в привычную колею, о прошлом напоминать нечего. Пока на пороге не появился Он. Постаревший, опустившийся, с потухшим взглядом и трясущимися руками. Максим собственной персоной, надо же.
Лена обомлела, узнав бывшего. А он смотрит в пол и бормочет невнятно:
— Лен, это, того. Мать померла, я совсем один остался. В долгах по уши, кредиторы со всех сторон. Может это, примешь обратно? Все ж столько лет вместе, сына тебе родил. Негоже бросать в такой нужде.
«Сына?» — ошалело подумала Лена. Это он так Аню назвал, что ли? Так у них и сына-то не было, только дочка. Которую этот урод открестился и забыл, едва за порог вышел. А теперь, значит, вспомнил про детей? На жалость давит, гнида?
В груди что-то оборвалось, желчью подкатило к горлу. Десять лет прошло, а до сих пор больно. До сих пор противно смотреть на эту опустившуюся развалину. Не человек даже, а так — мусор подзаборный.
Лена глубоко вздохнула, беря себя в руки. И четко, с расстановкой произнесла:
— Знаешь, Максим. Не было у нас с тобой никакого сына. Была дочь, которую ты бросил ради своей мамаши. А теперь, когда она померла, ты про детей вспомнил? Нет уж, иди-ка ты к черту. Нечего мне зубы заговаривать. Живи как знаешь, а нас не трогай. Всего доброго.
И дверь захлопнула, едва не прищемив ему нос. Все, хватит. Наобщалась на десять жизней вперед. Пусть этот неудачник сам расхлебывает, что намутил. А у них с Аней своя дорога, светлая и чистая. Без нытья и упреков, без огорчений прошлого.
С того дня минуло еще пять лет. Лена так и не вышла больше замуж — побоялась, что опять нарвется на альфонса. Да и зачем ей? Дом — полная чаша, дочка при деле. Мечтает после выпуска уехать работать заграницу. Ей бы только крылья расправить, а там — держись мир, не шути с русскими врачами.
Про Максима Лена больше не слышала. Видать, пропал вконец мужик, спился или того хуже. А может сел по делам матушкиным, она ведь та еще аферистка была. Да и бог с ними обоими, туда им и дорога.
Сама же она обрела то, к чему так долго и мучительно шла. Покой, достаток, уверенность в завтрашнем дне. И самое главное — уважение. К себе самой, к своим мечтам и желаниям. Больше никто не посмеет втоптать ее в грязь, растоптать достоинство.
Лена смотрит на себя в зеркало и улыбается. Да, ей за сорок, да, она не идеальна. Но она счастлива, по-настоящему счастлива. Делает то, что любит, растит прекрасного человека. Ее семья — это она и дочь, и большего не надо. Вот такой вот расклад.
А урок из этой истории один. Не бойтесь отстаивать себя, свои интересы. Не позволяйте никому садиться вам на шею и помыкать вашей жизнью. Даже если это родня, даже если это те, кого вы любите. Потому что настоящая любовь — это не игра в одни ворота. Настоящая любовь предполагает взаимность, честность, доверие. Все остальное — от лукавого.
