— Да не могу я сейчас, понимаете? Экзамен, через час! — Катя всхлипывала, прижимая учебник по высшей математике, который был похож на давно забытый кусок бумаги, всё в пятнах и с порванными страницами.
— Катенька, милая, ну кто же знал, что бабушка упадет? — голос Марины был мягким, но с какой-то ноткой усталости. Она ловко схватила девушку за плечи, будто хотела её приклеить к земле. — Иди на свой экзамен, я тут как-нибудь справлюсь. Не переживай. Я за Анной Павловной присмотрю, лекарства ей дам.
— Марина Алексеевна, вы прям спасительница, — Катя бросилась к ней на шею, точно птенец к матери. — Всё, бегу! И вечером забегу, обещаю! А может, бабушке фруктов купить?
— Иди уже, опоздаешь, — Марина легонько подтолкнула её в сторону двери. — С фруктами я справлюсь. Не переживай, давай, удачи тебе!
Марина осталась стоять в прихожей и смотрела, как Катя исчезает в подъезде. Утро, как всегда, — с заботами, с тяжёлым дыханием. Если бы она думала о том, сколько времени уходит на чужие беды, она бы, наверное, давно застряла где-то между дверями, не способная ни шагать дальше, ни вернуться. Но Марина не думала. Это было её. Жить ради других стало такой же привычкой, как пить воду. Просто помощь, без вопросов.
— Ты опять этим благотворительностью занимаешься? — раздался знакомый голос из кухни. Марина обернулась — это был её муж, Андрей, с щетиной и серыми глазами, такими знакомыми, такими родными. Он стоял на пороге, как лев в своей пустой клетке.
— У Анны Павловны давление, а у Кати экзамен, — она проговорила это спокойно, будто так и должно быть. — Ты завтракал?
— Да, перехватил в офисе. А вот насчёт мамы… — Андрей поднял взгляд, как будто собирался выложить весь спектр своих переживаний.
— Что, что случилось? — Марина замерла возле холодильника, так и не решившись открыть его дверцы. А, может, она просто ждала его ответа.
— Да ничего особенного… — он сел на край стула, чуть наклонившись вперёд, будто был готов скрыть что-то важное. — Маме нужно обследование. На три дня. И она просит остановиться у нас.
Марина не сразу отреагировала. Всё, что она чувствовала — лёгкое ощущение кислоты во рту, как будто всё вдруг начало опрокидываться.
— Конечно, пусть приезжает, — она всё-таки кивнула, даже не повернувшись к нему. — Когда?
— В следующий четверг, — Андрей улыбнулся с той лёгкостью, которая была ему присуща, но в глазах мелькала тень.
Неделя пролетела, как сжёванная бумага, с которыми не хочется больше ничего делать. Всё перемешалось — и работа, и обязательства, и её собственные мысли.
И вот, наступил тот день. Четверг — с его неумолимой прямотой. В дверях уже стояла Галина Петровна. Высокая, идеально одетая, с аккуратно уложенной прической и маникюром. Прямо как в старом фильме. Никакой теплоты, но и никакой холодности, только это бесконечное ощущение, что ты живёшь в театре.
— Здравствуй, Мариш, — сказала она, с лёгким укором в голосе. И тут же вытянула шею, как бы проверяя, на сколько Марина готова к тому, чтобы её встречать.
— Здравствуйте, Галина Петровна! Проходите, мы вас ждали. Устали с дороги? Я подготовила вам комнату, всё как вы любите.
Галина Петровна только покачала головой. Всё как обычно — ни одной лишней эмоции, ни одного лишнего слова.
Весь вечер был как натянутый канат. В комнате — какая-то тяжесть, непонятное напряжение, которое сидело в воздухе и поджигало нервы. Галина Петровна, как всегда, осматривала квартиру глазами, полными упрёка и скрытого презрения. Поджимала губы, шевелила бровями, но молчала, будто все вокруг неё должно было быть не так. Трудно сказать, что ей не нравилось больше: это убранство или сама Марина, которая, как всегда, была в своём праве. Молча, в своей тяжёлой манере, свекровь пережёвывала каждый уголок.
Но тут — звонок в дверь.
— Это что, частая у вас практика — гостей в такое время? — сказала Галина Петровна, не выдержав.
Марина повернулась, быстро сделала вид, что не заметила того взгляда, что был приклеен к ней, как навязчивый мокрый след.
— По-разному бывает, — пожала плечами, не глядя на свекровь. — У кого какая нужда. Но, в принципе, квартиру я купила сама, и ваш сын не вложился. Правила тут устанавливаю я, — она ответила твердо, будто на это всё и рассчитывала. Свекровь встретила её взгляд, и, наверное, на долю секунды между ними даже мелькнула искорка уважения. Но это было похоже на мимолётный пожар, который вот-вот погасит дождь. — И да, у меня часто бывают гости, — добавила она. — Потому что людям нужна помощь.
Галина Петровна только поджала губы, но больше не сказала ничего. Видимо, её молчание было даже более выразительным.
Марина пошла открывать дверь, а там — Степан Игнатьевич, профессор из соседнего подъезда. Пожилой мужчина с искривленной спиной и воспалёнными глазами, которые всегда были наполнены беспокойством.
— Мариночка, миленькая, выручай! Ноутбук совсем с ума сошел, а мне завтра лекцию читать… — он таращил глаза, немножко потирая лоб.
— Проходите, сейчас разберемся, — Марина кивнула, проводя его в комнату.
Пока она ковырялась с ноутбуком, Галина Петровна сидела в кресле, как на иголках. В воздухе витала какая-то неизбежная тяжесть, что-то отчаянное, что не позволяет расслабиться.
Когда Степан Игнатьевич наконец ушёл, Галина Петровна снова не выдержала.
— А Андрей в курсе, что ты превратила его дом в проходной двор? — её голос был холодным, как льдинка.
— Во-первых, это мой дом, — спокойно ответила Марина, не испытывая ни малейшего напряжения. — Я купила эту квартиру до того, как познакомилась с Андреем. И, во-вторых, да, он в курсе. И, знаете, поддерживает. — Она не зря акцентировала на слове «поддерживает».
— Поддерживает? — свекровь изогнула бровь, а её лицо стало таким, как будто в нём наконец проглянуло недовольство. — Он же руководитель отдела! Ему нужен отдых после работы, а не вот это вот всё…
На этот раз в дверь снова позвонили. Марина, как обычно, не удивилась. На пороге стояла Светлана — хрупкая блондика, с заплаканными глазами и носом, красным от слёз.
— Марина, прости, что так поздно… Можно к тебе? — голос дрожал, как у человека, который только что пережил шторм.
— Конечно, Света, проходи, — Марина пропустила её в квартиру, стараясь не обращать внимания на очередную волну недовольства, которая уже накрыла свекровь. — Что случилось?
Светлана села на диван, вытирая слёзы. Она была совсем другой — не та жизнерадостная, энергичная женщина, которую Марина привыкла видеть. Всё её лицо было побитое, потерянное.
— Понимаешь, у нас в саду сокращения… — она всхлипнула, будто слова прилипли к горлу. — И меня… меня тоже… А у меня кредит за учебу, и мама болеет…
Галина Петровна демонстративно поднялась с кресла, словно чаша терпения переполнилась.
— Пойду я спать, — сказала она, махнув рукой, как будто тут вообще не было ничего, что стоило бы обсуждать. — Устала с дороги.
Когда она ушла, Марина села рядом с Светой, снова ощущая, как тянет в груди.
— Так, давай по порядку. Когда тебя предупредили?
— Сегодня… Сказали, что через две недели… — Света достала платок, который уже стал мокрым от слёз. — Я не знаю, что делать. Куда идти?
Марина вздохнула, откидывая волосы назад. Она задумалась, но быстро поняла, что надо действовать.
— У меня есть знакомая в частном садике, — сказала она, глядя в глаза Светлане. — Помнишь Ольгу? Которая нам помогала с новогодним утренником в прошлом году? У них как раз искали воспитателя.
— Правда? — Света подняла глаза, и в них наконец появилась хоть какая-то искорка надежды. — А ты можешь…
— Конечно. Сейчас позвоню.
Через полчаса Света уже уходила с улыбкой, как будто на ней только что развеяли все тучи. Ольга пригласила её на собеседование на завтра. Вроде бы всё как-то решилось.
— Спасибо тебе, — она обняла Марину. — Я не знаю, что бы без тебя делала.
Марина посмотрела на неё и улыбнулась в ответ, но что-то было в этом моменте слишком… легко. Как будто и не было всех этих бед и переживаний, как будто жизнь всегда так просто решалась. Но для Светы, наверное, было хоть какое-то облегчение. А это уже было важным.
Утром Галина Петровна встала раньше всех, как всегда. Ранние часы для неё были как личное время, когда можно спокойно настроиться на день и подумать о чём-то важном — или, наоборот, просто посидеть в тишине. Когда Марина вышла на кухню, свекровь уже сидела, подтянувшись в кресле, с чашкой кофе, взглядом наблюдая за своим утренним ритуалом.
— А я думала, ты ещё спишь. После вчерашних… — она замолкла, как будто слово «посетители» уже было отдельным приговором.
— Нет, я привыкла рано вставать, — Марина включила чайник, стараясь не обратить внимания на тон свекрови. — У нас сегодня много дел.
— Много дел? — Галина Петровна приподняла бровь. — Опять кому-то помогать будешь?
— Да, Анне Павловне нужно в поликлинику, а потом… — Марина не успела договорить, как в дверь позвонили.
На пороге стояла Катя — та самая студентка, с которой они не так давно обсуждали экзамены.
— Марина Алексеевна! — глаза за стеклами очков сияли, как в тот день, когда она впервые пришла к Марине. — Я сдала! На отлично! Это всё благодаря вам!
— Катюша, молодец! — Марина обняла девушку. — Проходи, расскажешь.
— Не могу, к бабушке бегу. Я вам тут это… — она протянула коробку. — Это пирожные. Я помню, что вы эти любите, лимонные, видела, как вы покупали их.
Галина Петровна стояла в кухне и наблюдала за сценой, как будто без всякого интереса, но с явным предчувствием какого-то недовольства.
Когда Катя ушла, она покачала головой, делая своё любимое «наблюдательное» выражение.
— И давно это у вас так? — свекровь наконец не выдержала.
— Что именно? — Марина поставила коробку на стол, пытаясь сохранить спокойствие.
— Вот это вот всё. Чужие люди, проблемы, благодарности…
— Не чужие, — мягко возразила Марина, — Просто люди. Которым иногда нужна помощь.
— А тебе не нужна? — вдруг спросила свекровь, и в её голосе было что-то неожиданно острое. — Ты же работаешь, дом ведёшь… Зачем тебе это?
Марина на секунду задумалась, смотря в окно. За стеклом начинался новый день. Люди спешили, мамы вели детей в садик, пожилые женщины устраивались на лавочках у подъезда.
— Знаете, Галина Петровна… Когда я только купила эту квартиру, было очень тяжело. Ипотека, ремонт, всё одна… И люди помогали. Кто советом, кто делом. Я тогда поняла — мы все связаны. И каждый может сделать жизнь другого чуточку легче.
— А свою? — свекровь поставила чашку на стол с таким видом, будто этот вопрос был подвешен в воздухе. — Свою жизнь ты когда собираешься делать легче?
Марина пожала плечами, но в голове отложился этот вопрос. Он болел, как невыносимая рана.
И тут, как всегда, появился Андрей, подставив свои плечи, как будто вся тяжесть мира могла бы раствориться под его рукой.
— Мама, ну что ты всё бубнишь, бубнишь? — он с любовью посмотрел на мать. — Ты же сама знаешь, что я познакомился с Мариной именно благодаря её… как ты говоришь, помощи всем подряд?
Галина Петровна удивленно посмотрела на сына, как будто узнала его только сейчас.
— Как это? Ты же говорил, что встретил её на работе?
— Не совсем, — Андрей улыбнулся, вспоминая тот момент. — Помнишь, три года назад я работал над важным проектом? Когда мой ноутбук сломался прямо перед презентацией?
— Конечно помню! — Галина Петровна недовольно надула губы. — Ты тогда чуть не опоздал на совещание.
— Так вот, — Андрей сел за стол, — я метался по району, в поисках компьютерного мастера. Все сервисы были заняты, время поджимало… И тут соседка, которой я помог донести сумки, говорит: «А вы к Марине зайдите, она всем с техникой помогает.»
Марина тихонько рассмеялась:
— Ты тогда ворвался ко мне такой взъерошенный, в дорогом костюме, но с растрёпанным галстуком…
— И ты за полчаса восстановила все файлы, — Андрей взял её за руку. — А потом ещё дала свой ноутбук, чтобы я успел доделать презентацию и перенести на свой по дороге на работу.
Галина Петровна нахмурилась, как старый дуб, которому не понравился ни дождик, ни утренний ветер:
— Постой, — сказала она, не веря своим ушам. — То есть ты просто отдала незнакомому человеку свой компьютер?
— Ну, во-первых, он был не совсем незнакомый – его привела Нина Степановна, а ей я доверяю. А во-вторых… — Марина пожала плечами. — Человеку нужна была помощь. Разве этого мало?
В дверь снова позвонили. На пороге стояла Нина Степановна — пожилая женщина в аккуратном платье в цветочек. Она протянула банку домашнего варенья, как будто это была какая-то святая реликвия.
— Мариночка, извини за ранний визит. Анна Павловна просила передать… — она протянула банку. — Это за вчерашнюю помощь.
— Что вы, Нина Степановна, не стоило! — Марина взяла банку с улыбкой. — Как она себя чувствует?
— Лучше, спасибо тебе. А я тут ещё хотела спросить… — Нина Степановна замялась, явно колеблясь. — У меня внучка приезжает, а я никак не могу понять, как этот… как его… байбер установить.
— Вайбер. Проходите, сейчас разберёмся, — Марина пропустила её в квартиру. — Кстати, познакомьтесь – это мама Андрея, Галина Петровна.
— Очень приятно! — Нина Степановна искренне улыбнулась. — А я всё гадала, когда же с вами познакомлюсь. Андрюша столько о вас рассказывал! А ваша невестка – просто чудо. Знаете, как она нам всем помогает?
Галина Петровна натянуто улыбнулась, как человек, которому не повезло с выбором подарка на день рождения.
— Да, я уже заметила…
— Вот я и говорю! — загорелась Нина Степановна. — Сейчас ведь как? Все по своим квартирам сидят, как в клетках, друг друга не знают, а тут… — она махнула рукой, как будто показывала какой-то сокровенный секрет. — Тут как островок тепла. И знаете, что самое главное?
— Ну удивите, — Галина Петровна невольно подалась вперед, как будто ждала чего-то вроде откровения, а может, и маленького потрясения.
— Люди сами меняются. Вот Света из сорок второй — как к Марине на чай зашла, так и с нами, старушками, здороваться начала, интересуется, не нужна ли помощь. А Катя, студентка, теперь моей соседке с компьютером помогает — говорит, Марина научила.
Андрей, как всегда, стоял немного в стороне, но, похоже, этот разговор ему был интересен. Он сжал руку жены, как бы подтверждая её правоту.
— А ещё расскажите, как мы всем подъездом Маргарите с переездом помогали.
— Не утомляйте Галину Петровну, — Марина направилась к Нине Степановне, словно чувствовала, что её свекровь заждалась чего-то другого. — Давайте лучше с вашим телефоном разберемся.
Но Галина Петровна неожиданно остановила её, как если бы почувствовала, что это важно.
— Нет-нет, расскажите про Маргариту. Мне… интересно.
— О, это настоящая история! — оживилась Нина Степановна. — Маргарита — художница, переезжала из другого города. Одна, с кучей картин и без денег. Мы сначала думали — очередная авантюристка, но она взяла и всю детскую площадку разрисовала! И подъезд! Бесплатно. Теперь у нас во дворе как в сказке.
— И что, все вот просто так помогали? — недоверчиво спросила Галина Петровна. Видно было, что её логика не могла уложить всё это в привычные рамки.
— А почему нет? — Марина пожала плечами, как будто это было самое естественное в мире. — Степан Игнатьевич красок купил — у него у сына строительный магазин. Катина бабушка обедами кормила, а Андрей…
— А я, — подхватил Андрей, — помог ей оформить документы. Теперь она официально работает иллюстратором детских книг.
Как будто только что у Галины Петровны открылся новый мир. Всё было как-то слишком просто, слишком… не по правилам. На секунду она даже замолчала.
В дверь снова позвонили. На пороге стоял высокий мужчина лет пятидесяти в строгом костюме, выглядящий, как будто только что сошел с экрана телевизора.
— Марина Алексеевна! — его голос прозвучал так, будто он должен был явиться на важное собрание. — Прошу прощения за ранний визит…
— Александр Викторович? — удивилась Марина. — Что-то случилось?
— Случилось! — мужчина просиял, как будто вот-вот родился новый великий художник. — Мою Машеньку в художественную школу приняли! Представляете, она им свои рисунки показала — те самые, которым Маргарита её учила…
— Это же замечательно! — Марина искренне обрадовалась, даже сердце сжалось от приятного удивления. — Проходите, расскажете.
— Некогда, на работу спешу. Я только… — он протянул конверт, как будто это была драгоценная бумага, которая должна была изменить ход истории. — Это пригласительные. На выставку. Маргарита организует, а моя Маша тоже будет участвовать.
Когда сосед ушел, Галина Петровна задумчиво произнесла:
— Постойте. Это же Александр Викторович Строгов? Директор строительной компании?
— Да, — кивнула Марина, как будто ничего удивительного не произошло. — А что?
— И он… вот так просто зашел? К вам?
— А что тут такого? — искренне удивился Андрей, как человек, который не понимает, что можно и не удивляться таким вещам. — Мам, ты же всегда говорила, что нужно строить связи, общаться с людьми…
— Но не так же! — Галина Петровна всплеснула руками, как будто в её мире кто-то только что перевернул все правила. — Это… это всё какое-то неправильное. Несерьезное.
— Да, — спокойно согласилась Марина. — Неправильное. Потому что правильного способа помогать людям не существует. Просто помогаешь — и всё.
— А взамен?
— А взамен… — Марина улыбнулась так, что Галина Петровна почувствовала, как её взгляд потихоньку теряет уверенность. — Взамен мир становится немного лучше. Разве этого мало?
В этот момент Галина Петровна не нашла, что ответить. Слишком много всего наложилось — и то, что она не могла понять, и то, что никак не укладывалось в её восприятие. Но было видно, что она задумалась. Может быть, в самом деле, не всё в жизни должно быть правильно.
Галина Петровна хотела что-то возразить, но в этот момент дверь открылась, и в квартиру буквально влетела девушка с огненно-рыжими волосами, как буря, неся в руках какие-то бумаги. Она была как яркая вспышка, которая ослепляла.
— Марина! Андрей! — она не могла скрыть своей радости. — Получилось! Меня взяли! В издательство!
Это была Маргарита — та самая художница, с зелеными глазами, полными огня. Её веснушки, кажется, сияли так ярко, что Галина Петровна невольно прикрыла глаза.
Все вокруг замерли, обнимались, поздравляли, обсуждали детали контракта, а Галина Петровна стояла в сторонке, как чужая, наблюдая, будто смотрела кино про какую-то совсем не свою жизнь. И вдруг осознала: её место здесь больше не существует.
— Это действительно чудо, — произнесла она себе под нос, но никто не услышал.
Вечером, когда Галина Петровна собирала чемодан, она вдруг поняла, что три дня прошли как один миг. Всё это время она была в гостях у чужой, непонятной реальности, где двери не закрываются, а люди издеваются над принципами, научившими её жить.
— Давайте я вам такси вызову, — предложила Марина, стоя в дверях.
— Не надо, — коротко ответила Галина Петровна. — Я уже вызвала.
Марина пожала плечами, как человек, который привык к тому, что все решения должны быть её. И вышла. В дверях как-то сразу стало пусто, и Галина Петровна почувствовала, как её старый мир всё дальше уходит.
Через пять минут снова постучали.
— Галина Петровна, можно?
— Входи, — она не торопилась, складывая свои вещи. Сердце немного щемило — не от того, что она уезжала, а от того, что у неё было ощущение, что всё это могло быть по-другому.
Марина вошла, села на край кровати, словно пыталась найти в себе силы сказать что-то важное.
— Я знаю, вы не одобряете мой образ жизни. Но…
— Нет, — неожиданно перебила её Галина Петровна. — Ты не знаешь.
Она выпрямилась и, не отрывая взгляда, посмотрела на невестку, как старик на молодого иноземца.
— Я не одобряю? Нет. Я не понимаю. Как можно жить с открытой дверью? Как можно доверять всем подряд? Как…
Запнулась. Словно что-то внутри неё перемкнуло, и она продолжила:
— Знаешь, когда я была молодой, мы тоже ходили друг к другу в гости, помогали. А потом… Потом всё изменилось. Каждый стал жить за своей дверью. Я привыкла. Решила, что так правильно.
Марина молчала, не перебивала, давая Гале выговориться.
— А теперь я приезжаю сюда, и… — Галина Петровна покачала головой, как будто искала объяснение тому, что видела. — Вижу то, что когда-то потеряла. И злюсь. На тебя. За то, что у тебя получается то, что я считала невозможным.
Марина встала и посмотрела в окно. Снаружи уже темнело. Посигналила машина, и она знала, что время вышло.
— Наверное, ваше такси, — сказала она, стараясь не смотреть в глаза свекрови, чтобы не почувствовать тяжести того, что лежало в этих словах.
Галина Петровна потянулась к ней и вдруг взяла за руку.
— Подожди. Я не договорила. Может быть… может быть, я была неправа.
Марина почувствовала, как эти слова тянулись тяжело, как раскалённый металл, но не ответила. Просто промолчала.
Через неделю Андрей получил звонок от матери.
— Сынок, а у нас тут в подъезде бабушка живёт, одинокая. Я тут подумала… Может, помочь ей с уборкой?
А ещё через месяц она снова позвонила:
— Представляешь, мы с соседками организовали кружок. Вяжем тёплые вещи для детского дома. Оказывается, Надежда Павловна сорок лет преподавала вязание…
А в декабре пришло сообщение для Марины: «Невестка, спасибо тебе. Ты была права — мир действительно становится лучше, когда помогаешь другим. У нас теперь весь подъезд как одна семья. Представляешь, я даже научилась пользоваться этим вашим вайбером – соседка научила. Так что теперь будем на связи. И да, я записалась волонтером в библиотеку. Оказывается, многим пожилым людям нужна помощь с компьютером. Кто бы мог подумать, что на пенсии жизнь может быть такой насыщенной?»
Марина прочитала это сообщение и показала мужу. Он обнял её, как будто именно это и было её миссией.
— Знаешь, а ведь мама всегда такой была. Просто забыла об этом. А ты помогла ей вспомнить.
— Нет, — покачала головой Марина. — Она сама вспомнила. Просто иногда нужно увидеть, что другая жизнь возможна. А дальше… дальше каждый решает сам.
Всё остальное уже не имело значения.
Конец.
