— Я только успела подойти к столу, чтобы поставить чайник, как вдруг раздался резкий, почти агрессивный звонок в дверь. Знаете, я его просто ненавижу. И вообще не понимаю, зачем муж этот дурацкий звонок поставил — как будто не хватало еще этих раздражающих звуков в доме.
Открываю дверь и вижу перед собой целую компанию: родители мужа, его брат с женой и какой-то мужик, который мне никогда не встречался. Я стою, глазею на них, не понимая, что происходит. Родители его, слава богу, не из Москвы, а с другого конца страны, из города, где электрички только раз в сутки ходят. До нас им ехать часов восемь. И вот они стоят передо мной, с чемоданами, все такие нарядные, довольные, и свекровь мне заявляет:
— Привет, Маша! Мы тут по своим делам в Москву приехали. А вот наш друг, который должен был нам квартиру дать на пару дней… Ну, не смог. И теперь мы — потерянные, как дети. Так что, — она смотрит на меня с таким видом, что я понимаю — что-то замышляет, — можно мы пару недель поживём на твоей даче?
Я её буквально не понимаю. Мою дачу? Какую дачу?
Я только успела подойти к столу, чтобы поставить чайник, как вдруг раздался резкий, почти агрессивный звонок в дверь. Знаете, я его просто ненавижу. И вообще не понимаю, зачем муж этот дурацкий звонок поставил — как будто не хватало еще этих раздражающих звуков в доме.
Открываю дверь и вижу перед собой целую компанию: родители мужа, его брат с женой и какой-то мужик, который мне никогда не встречался. Я стою, глазею на них, не понимая, что происходит. Родители его, слава богу, не из Москвы, а с другого конца страны, из города, где электрички только раз в сутки ходят. До нас им ехать часов восемь. И вот они стоят передо мной, с чемоданами, все такие нарядные, довольные, и свекровь мне заявляет:
— Привет, Маша! Мы тут по своим делам в Москву приехали. А вот наш друг, который должен был нам квартиру дать на пару дней… Ну, не смог. И теперь мы — потерянные, как дети. Так что, — она смотрит на меня с таким видом, что я понимаю — что-то замышляет, — можно мы пару недель поживём на твоей даче?
Я её буквально не понимаю. Мою дачу? Какую дачу?
— На даче? — спрашиваю я, все равно не врубаясь. — На даче моих родителей? То есть, вы серьёзно?
— Ну а почему бы и нет? — отвечает свёкор, переминаясь с ноги на ногу. — Дом большой, родители твои до конца года уехали. Мы тут, знаете, тоже не в Москве, а нам нужно где-то остановиться.
Я глубоко вздохнула, пытаясь сдержать раздражение. Дом родителей был для меня всегда чем-то особенным — такой тихий уголок, куда никогда не заезжали чужие, даже когда мы с мамой и папой по праздникам собирались, мы всегда выезжали в ресторан, чтобы не тратить время на приготовления. Это была наша личная крепость.
И вот теперь тут мне говорят, что родня мужа хочет поселиться прямо на моей личной территории. Без всякого стеснения.
— Простите, но это не возможно, — сказала я, чётко и строго произнося каждое слово. — Дача — это дом моих родителей, и мы там с мужем не живём. Я не могу так просто взять и пустить вас туда. У меня работа, у меня дела.
— Ну, дай ключи, мы сами там всё устроим! — Тут все как один, с синхронностью, заявили родственники.
— Маша, ну что ты так напряглась? — вмешалась Наташа, жена брата мужа. — Мы же всего на пару недель. Ты же не будешь возражать?
— У нас тут тоже дел немало, понимаешь? — добавил свёкор, покачиваясь на ногах. — Мне вот зубы полечить, Люде — по врачам походить, а молодёжи — работу найти. Всё как-то скопилось.
Я стояла, не зная, что ответить.
Я уже почти решила, что пойду на принцип и закрою дверь перед носом этой всей родни, как вдруг на лестнице появился Игорь. Он ворвался в квартиру, запыхавшийся, с такой физиономией, будто только что победил в марафоне.
— О, как хорошо, что вы здесь. Я как раз успел, — выдохнул он, подтирая пот с лба и бросая взгляд на свою родню, которая вваливалась в прихожую с чемоданами.
Игорь как-то ловко попросил их подождать за дверью, ни на секунду не сомневаясь, что он сейчас примет нужное решение.
— Дайте нам с Машей пару минут, — сказал он, и, не дождавшись ответа, тихонько закрывал за собой дверь, будто стараясь, чтобы никто не услышал.
Стою я, ничего не понимаю. Он сразу был на их стороне, как будто заранее знал, что они тут будут проситься на дачу. Это как будто уже всё решено, и мне остаётся только согласиться. А я-то думала, что Игорь понимает, что значит для меня тот дом, что мои родители и так далеко от нас.
— Маша, ну, пойми… — начал он, такой весь умоляющий, даже голос у него был тихий. — Они ехали столько километров. Ты же знаешь мою маму — она бы так просто не поехала, если бы не было веской причины. Им сейчас правда негде остановиться.
— Негде? — Я не могла сдержать раздражение. — И что, теперь они решили поселиться на даче моих родителей? Без моего согласия? А что, отель нельзя снять? Или на крайняк где-то снять квартиру?
— Я понимаю, что это неожиданно, но… — Игорь потянул время, как будто искал нужные слова. — Их подставили с квартирой, а денег на нормальное жильё нет. Их пятеро, Маша. Им не в общежитие же ехать. Понимаешь, как долго они планировали этот визит, и вот теперь — вот так.
Я открываю рот, чтобы возразить, но Игорь меня сразу перебивает.
— Они реально нуждаются в помощи, и важные дела только здесь можно решить. — Он опустил голос и уже как-то смущённо начал перечислять: — Мама… ей нужно зубы полечить, папе важное обследование пройти. А брат с Наташей работу найти хотят.
— Как интересно. — Я повернулась к нему, с недоверием на лице. — Мне только что сказали абсолютно другое. Что твой отец зубы лечит, а мама по врачам ходит.
Игорь пытался что-то сказать, но я его не слушала. Я почувствовала, как раздражение начинает закипать внутри меня.
— Ты понимаешь, что звать твою родню в наш загородный дом — нет, не в наш, а в дом моих родителей — это неуважение к ним? — Я выдохнула, как будто вдруг все силы покинули меня. — Они поехали в другой город по делам, а тут… просто так, без предупреждения.
Я замолчала, а Игорь стоял рядом, молчал и смотрел в пол.
— Ты хоть представляешь, какой скандал будет, если мои родители об этом узнают? — добавила я уже в более твердом тоне. — И я вообще не говорю про то, что будет, если твоё семейство там что-то поломает или порушит.
Игорь вздохнул, будто выдыхал последние силы, и попытался заглянуть мне в глаза, как всегда, в поисках поддержки. Я знала, что сейчас начнется это его хитрое умоляющее лицо, но не могла в этом моменте противостоять.
— Маша, пожалуйста, — начал он, глядя на меня с такой надеждой, как будто все его счастье зависело от этого. — Давай хотя бы на пару недель. Пока они там все свои вопросы не решат. Ты же не хочешь обострять отношения? Считай, что это моя личная просьба. Ты ведь не часто меня о чем-то просишь… И для меня это важно.
Я молчала, злилась на саму себя за то, что согласилась, но тут же чувствовала, как хочется избежать конфликта. Он ведь правда редко меня о чем-то просил. Иногда я бы и предложила им снять какую-то квартиру, отель — что угодно. Но тут на днях как раз было время платить по кредиту, и деньги были как раз на волоске.
— Хорошо, — наконец сказала я, повернувшись к нему. — Но только на две недели. И если хоть что-то случится на даче, ты за всё отвечаешь. По всей строгости закона и супружеских отношений.
Так они и поселились на даче моих родителей. Первые пару дней всё было вроде спокойно. Но потом…
Телефон зазвонил, как раз в середине рабочего дня, когда я пыталась, как обычно, налить себе растворимую пюрешку, собираясь погрузиться в виртуальный мир роликов и развлекушек на часик. Я уже настроилась расслабиться, но вот он — звонок. Вижу на экране — Ван Ваныч. Это сосед моих родителей по даче. Иван Иванович, конечно, но я с детства зову его Ван Ваныч. Это был человек, с которым мои родители, если что, могли не переживать.
Звонил он всегда только в одном случае — если что-то случилось с дачей. Мой живот сразу сжался от тревоги.
— Маша, здравствуй, — его голос звучал напряженно, как будто он только что пробежал марафон. — Извини, что беспокою тебя в рабочее время, но ситуация на даче… Мягко говоря, вышла из-под контроля.
— Что случилось? — Я не пыталась скрыть, как напряглась. Всё, что я могла надеяться — это то, что всё не так уж страшно.
— Да что тут говорить… — вздохнул Ван Ваныч, явно не зная, как это всё начать. — На крыльце грязь, на участке мусор, бутылки, упаковки, объедки, как после какого-то массового мероприятия.
Мой мозг сразу переключился на панический режим.
— Маша, — голос Ван Ваныча был такой усталый, что я даже на миг почувствовала какую-то ответственность за его страдания. — Грязь и беспорядок, конечно, не моя забота. Это ваша дача, ваш участок. Но твои гости… Они шумят, и даже матерятся. Музыка гремит так, что стены дрожат. А смех… Как будто там вся улица собралась на пир. И стоны какие-то неприличные… А у меня, знаешь, внуки приехали. Всё это слышат.
Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Что-то в этих словах было слишком прямолинейно жестким. И слишком знакомым. Я же всё это уже переживала, хоть и пыталась себя убедить, что, наверное, всё будет нормально.
— Я несколько раз пытался намекнуть твоим гостям, что им стоит тише быть. Но, знаешь, они как-то не в теме, — продолжал Ван Ваныч, его голос становился всё более раздраженным. — По вечерам так орут, что слышно на всю улицу. Вчера вообще пили до утра. Музыка такая, что я думал, как на концерт собираются… Только вот вместо выступлений — пьянь до отвала. Тут не только я, уже все соседи негодуют.
Я не могла поверить своим ушам. Может, я не в себе? Может, я что-то не так поняла?
— Иван, подожди… — прервала я его, даже не веря, что это всё происходит. — Ты точно о моей даче говоришь?
— Увы, да, — отозвался он с заметной досадой. — А вчера… Я даже поговорил с одним из них. Он едва на ногах стоял, не слышал ничего, кроме музыки. Странно, что ещё и не потерял сознание от алкоголя. Так вот, я попросил его музыку потише сделать… Ты не поверишь, он схватил шампур и хотел на меня замахнуться. Ты представляешь? Он был настолько пьян, что вообще не понял, что творит. Я еле успел убежать.
— Что?! — Я чуть не уронила телефон. Такого я точно не ожидала. В голове мутилось.
— Да, вот так, — продолжил Ван Ваныч, его голос стал почти хриплым. — Маша, это всё намного хуже, чем я думал. И знаешь, не только молодые. Там ещё пожилая пара… Они уж точно не уступают молодежи. Пьют, как кочегары, о которых мне отец в детстве рассказывал, знаешь? — Ван Ваныч нервно рассмеялся. — Я вот сейчас даже из окна второго этажа смотрю. Это настоящий свинарник. Газон вытоптан, розы обрывают, везде пакеты, банки… Такое ощущение, что там какой-то бесконечный запой.
Мне стало плохо. Я слушала его, и с каждым словом мне становилось всё более ясно, что я сделала ошибку. Я, которая должна была позаботиться о доме родителей, позволила себе забрать на дачу этих людей. И теперь я не знала, как мне разобраться с этим ужасом. Всё это не только мои проблемы, это как будто подстава. Родители доверили мне свой дом, но я не справилась.
— Спасибо, Иван, — едва смогла выдавить я, когда он снова начал изливать на меня поток недовольства. — Я немедленно разберусь с этим. И, к слову, это не мои гости, и уж точно не мои друзья. Это случайность, что они там оказались. Этих людей не должно было быть на даче вообще.
Я положила трубку и осталась стоять, как вкопанная. Сильно дышала, чтобы не разрыдаться.
Когда я, наконец, пришла в себя, моя пюрешка уже превратилась в холодную кашу, которой и пахнуть не хотелось. Я смахнула чёлку с лба и поняла: пора собираться. Нервно, как всегда, я направилась в кабинет к начальнику, чтобы отпрашиваться с работы. Дача звала, а там меня ждало что-то совершенно неожиданное. Все мысли были о том, что на даче творится полный беспредел.
Я сидела в такси, зажав сумку, и представляла себе всякие ужасные картины, такие, как в дешёвых фильмах. Ван Ваныч-то сказал, что беспорядок, но он не знал, что творится в доме. А у меня фантазия развивалась по-настоящему драматично. Я уже представляла, как полдома упало, как мебель перевёрнута, а, возможно, и крыша, да что там крыша — весь дом мог быть на грани уничтожения.
Ван Ваныч был прав. Когда я наконец подъехала к дому, увидела, как всё выглядит своими глазами, я едва не упала. Настолько шокирована была, что даже на секунду забыла дышать. На крыльце лежали окурки, мешки с пустыми бутылками валялись повсюду. Тарелки, пластиковые, грязные, а фарфоровые… Выброшенные в мусорку, вряд ли кто-то из этих людей думал о том, чтобы их хоть как-то почистить. Прямо скажем, у алконавтов не хватало для этого ни сил, ни желания.
Я всегда знала, что родители Игоря — люди, которые любят выпить. И хорошо так выпить. Но вот чтобы в доме родителей творился настоящий бардак, до этого я никак не могла додуматься. Это было настолько хамски и нагло, что мне не верилось, что это происходит на самом деле.
Я стояла у ворот, не понимая, что делать, как вдруг увидела на газоне Сергея — брата Игоря, с Наташей. Обнимались и целовались прямо на траве. И всё бы ничего, да вот только одежда их уже начала исчезать, будто они собрались продолжить… Ну, в общем, в том духе.
Я стояла, как вкопанная, пытаясь понять, что именно я сейчас вижу. Всё, что происходило, казалось таким абсурдным и невозможным, что я даже ущипнула себя. Не могла поверить, что это правда.
В тот момент я поняла две вещи. Первая — дети, не Ван Ваныча, а другого соседа, стояли на балконе и с неподдельным интересом наблюдали за происходящим. Вторая — это было далеко не в первый раз. Эти двое, Сергей с Наташей, явно давно привыкли к тому, что их можно наблюдать — и не только с балкона. Всё, что происходило, они, видимо, устраивали, как заправские актеры.
— Сергей, Наташа! — заорала я, как будто срываясь с какой-то невидимой нити. — Что вы тут устроили?
Сергей оторвался от жены, пошатываясь, и посмотрел на меня своими красными, налитыми кровью глазами.
— А, это ты, Маша… Хочешь присоединиться? — ухмыльнулся он, протягивая ко мне руку.
И тут Наташа, видимо, не выдержав, отвесила ему звонкую пощёчину. Я почувствовала, как напряжение внутри меня растет.
— Маша, а ты что здесь делаешь? Мы тебя не ждали. — поспешно надела майку Наташа.
От их наглой беззастенчивости меня как будто ошпарило. Я едва сдержала себя.
— А ну быстро оделись и в сторону! Быстро! — крикнула я, не зная, что делать с этим кошмаром, и бросилась в дом.
Но то, что я увидела внутри, заставило меня замереть, а сердце забилось быстрее, как если бы оно сейчас вот-вот вырвется наружу.
Дверь туалета была открыта. А внутри… грязь. И если уж говорить мягко, то это была не просто грязь — это была катастрофа. Обняв унитаз, спал тот самый мужик, которого мне представили как «друга семьи». Оказавшись в полном забытье, он сжимал в руке дольку яблока.
Я ругнулась себе под нос, закрыла дверь и пошла искать Игоревых родителей.
Пол был покрыт бычками, шелухой от семечек и остатками того, что выпили и съели за долгие часы пьянства. В углу в гостиной стояло прожженное кресло, и на мамином персидском ковре — пятно. Пытались затереть, но только разнесли его ещё сильнее. Я тут же почувствовала этот отвратительный запах — затхлый, от пива и сигарет.
Из кухни доносились какие-то пьяные разговоры, и, затаив дыхание, я остановилась у двери. На полу рядом с плитой лежала упаковка таблеток. Я подобрала их, не осознавая, что уже готова сорваться. Прочитав надпись на блистере, я поняла, что таблетки эти — не для здоровья.
— Так вот откуда у запойных такая страсть… — я злобно сжала упаковку в руках.
Затем я услышала голос свекра, Петра, и свекрови, Людмилы. Их разговор, пьяный и довольный, не оставил мне сомнений. Они прекрасно знали, что делают.
— Как хорошо мы придумали сказать сыну, что нас обломали с квартирой и нам негде жить, — сказал Петр, довольный собой.
— Да, мой поросёночек! А идея с отказом на последнем моменте — это вообще хитро! — радостно подхватила Людмила.
— Да и дача-то какая! Тут прям шик! Всё новое, чистое, не то что у нас… Мы тут поживем как короли, — усмехнулась она.
Мой внутренний мир, казалось, разваливался. Они лгали! Они подстроили всё это, чтобы получить место для пьянки, не боясь даже разрушить дом моих родителей. Они знали, что их не будет до конца года, а мне это подло и жестоко скрыли.
Я почувствовала, как меня охватывает гнев. Я не могла позволить им так издеваться. Я должна была что-то сделать. Нужно было спасти дом. Спасти честь, спасать всё. Но для этого мне нужен был план.
Я осторожно вышла на улицу. Краем глаза заметила, как Сергей с Наташей, не стесняясь, прячутся под любимым одеялом моей матери, которое они вытаскивали из спальни и использовали как покрывало для пикника. И снова начинали свои телесные утехи. Но мне не было до них дела. Моя главная задача была спасать дачу.
Конец.
