— Ты издеваешься? — Лера замерла на месте, сжимая полотенце так, будто хотела его разорвать. — Ты отдал от моей квартиры ключи своей маме?! Без спроса?!
Паша тяжело вздохнул, встал у холодильника, оперся спиной.
— Лер, ну что ты заводишься? Ей просто временно нужно где-то пожить. Я же не на улицу тебя выставляю.
Лера медленно разжала пальцы, полотенце с глухим шлепком упало на пол.
— Я правильно понимаю? — её голос стал тихим, почти вкрадчивым. — Ты, значит, взял ключи от МОЕЙ квартиры, отдал их СВОЕЙ матери, даже не удосужившись со мной поговорить?
— Ну… — Паша почесал затылок. — Мамке сейчас тяжело. Ты же знаешь, отец снова…
— Мне плевать, что у твоего отца снова! — Лера шагнула ближе, ткнула пальцем ему в грудь. — Паша, ты вообще понимаешь, что натворил?!
— Ты чего так злишься? — он скривился, отступил на шаг. — Она же не навсегда.
— Не навсегда? — Лера засмеялась, но смех вышел резким, нервным. — Господи, да ты сам-то слышишь себя?!
— Лер, ну давай спокойно…
— Спокойно?! — Лера вскинула руки. — Как взрослые люди, да? Давай. Вот скажи мне, Паш, как, КАК, взрослый человек берет чужую собственность и раздает её направо-налево?!
Паша сжал губы в тонкую линию.
— Лер, ну не начинай…
— Поздно! Я уже начала! — она обошла стол и села напротив. — Давай, объясняй.
Паша помолчал, потирая виски.
— Мамке пока некуда идти… Отец опять нажрался, устроил скандал. Она в слезах мне позвонила… Ну я и решил…
— Решил? РЕШИЛ?! — Лера наклонилась вперед. — За меня решил?!
— Лера, ты могла бы хоть немного проявить сочувствие. Это ж моя мать…
— А я кто? — её голос вдруг стал ледяным. — Так, приложение к тебе? Обслуживающий персонал?
— Да что ты несёшь! — Паша раздраженно отмахнулся. — Не преувеличивай!
— Не преувеличивай?! — она резко встала. — Отлично. Дай тогда ключи от СВОЕЙ квартиры моей подруге, у неё муж козёл, ей тоже негде жить!
— Да при чем тут…
— При том! Если можно твоей маме, почему нельзя моей подруге?
Паша открыл рот, но ничего не сказал. Лера смотрела на него, чуть склонив голову.
— Давай, Паш, выкручивайся.
Он молчал.
— Всё. — Лера развернулась к двери. — А я поеду и сама разберусь, кого ты там вселил в МОЮ квартиру.
— Лер, подожди…
Но она уже натягивала куртку.
— Потом поговорим, Паша. Если мне будет с кем.
— Ненадолго — это сколько? — Лера прищурилась, скрестив руки на груди. — Неделя? Месяц? Год?
Паша отвёл взгляд. Мял в пальцах край салфетки, будто та могла дать ему ответ.
— Вот именно. — Лера кивнула, чуть склонив голову. — Ты сам не знаешь. А я, значит, должна просто смириться, что в моей квартире теперь живёт твоя мама?
— Мама — не посторонний человек. — Он вскинул глаза, пытаясь выглядеть увереннее. — Она твоя свекровь.
Лера усмехнулась, коротко, как удар хлыста.
— О да, конечно. Ведь мы с ней просто душа в душу! Особенно после того, как на прошлом семейном ужине она обозвала меня бесплодной козой.
Паша передёрнул плечами. Да, тот вечер лучше бы стереть из памяти.
— Она была пьяна…
— И что? — Лера подалась вперёд. — Это оправдание? Ей можно?!
Он закрыл глаза, стиснул переносицу.
— Лер, ну куда ей идти? На улицу? В приют?
— А дядя Коля? Тётя Света? У неё что, других родственников нет? Почему именно МОЯ квартира?!
Паша молчал. Вроде хотел что-то сказать, но застрял.
— Ты даже не подумал, да? — Лера покачала головой. — Мамочка позвонила, расплакалась, и ты, как пацан, побежал спасать. Только спас её за мой счёт.
Она резко встала, стул скрипнул по полу.
— Поехали.
— Куда? — Паша нахмурился.
— В мою квартиру. Посмотрим, как она там устроилась. Может, уже перестановку сделала.
— Лер, ну подожди…
— Не хочу ждать. Ты не ждал, когда раздавал ключи.
Она натягивала куртку, глаза горели. Паша понял — назад дороги нет.
— Ты даже не пытался, да? — Лера покачала головой, глядя на него, как на двоечника у доски. — Просто схватил мои ключи и отдал. Всё.
— Лер, я…
— Нет, Паш. Даже не начинай. — Она встала, резко, словно током ударило. — Мне неинтересно. Мне надо проветриться.
Она направилась к двери. Паша рванул за ней.
— Куда ты?
— Не твоё дело.
Хлопнула дверь.
Паша остался один. В комнате вдруг стало глухо, как в аквариуме без воды.
Прошло три дня.
Лера почти не разговаривала. Если отвечала — то ровно, холодно, как робот. Да. Нет. Посмотри в календаре. Сам купи.
Спала в гостевой.
За ужином смотрела не на него, а сквозь.
Паша чувствовал, как что-то ползёт между ними — невидимое, липкое. И, кажется, уже слишком толстое, чтобы просто взять и убрать рукой.
На четвёртый день в дверь позвонили.
Паша открыл.
На пороге стояла мама.
С чемоданом.
— Павлик! — она тут же вцепилась ему в шею. — Ох, сынок, как же я рада тебя видеть!
От неё пахло. Духами и… чем-то ещё.
— Мам, ты пила? — Паша поморщился.
— Ой, да ерунда! — она отмахнулась. — Так, для храбрости. Пара глоточков.
Из спальни не раздалось ни звука.
— А где моя любимая невестушка?
— На работе. — Паша солгал.
На самом деле Лера сидела за дверью, не дыша.
— Ну и славненько! — мама протиснулась внутрь, толкая чемодан. — Поможешь мне с вещами? Я тут для новоселья кое-что прикупила.
Паша сглотнул.
Кажется, начинается самое интересное.
— Мам, мы же договаривались, что это временно…
— Да-да, конечно! — отмахнулась она, уже копаясь в кухонных шкафах. — Слушай, а у вас выпить ничего нет? Дорога была просто убийственная.
Паша закрыл глаза, глубоко вдохнул.
— Мам, нам надо поговорить.
— О чём, сынок? — она продолжала рыться, словно проверяла запасы на зиму.
— О твоём проживании в этой квартире.
Мама замерла. Повернулась резко, взгляд прищуренный.
— А что не так? Ты же сам предложил! Или эта твоя… — она скривилась, как будто откусила лимон. — Жена опять чем-то недовольна?
— Мам, это её квартира. — Паша сжал пальцы в кулак. — И да, Лера не в восторге.
— Ну конечно! — мама всплеснула руками, театрально, будто перед ней сидел зрительный зал. — Стоило мне оказаться в беде, как эта… эта…
— Мам! — голос сорвался, но Паша быстро взял себя в руки. — Хватит. Лера здесь ни при чём. Это я облажался. Я не должен был…
В этот момент в спальне щёлкнул замок.
На пороге стояла Лера.
— Здравствуйте, Нина Петровна.
Голос холодный, но вежливый. Ледяной такой, с тонкой корочкой льда.
— О! — мама всплеснула руками, словно Лера вышла в свет в свадебном платье. — Явилась — не запылилась! А я-то думала, ты прячешься от меня, бедной-несчастной свекрови!
Лера сжала кулаки, но промолчала.
Паша попытался разрядить обстановку:
— Мам, может, чаю?
— Чаю?! — мама даже глаза округлила. — У меня муж-алкоголик, сын меня из дома выгоняет, а он мне — «чаю»!
— Никто тебя не выгоняет. — Паша потер виски. — Просто нужно найти другое решение. Может, снимем тебе квартиру?
— На какие шиши? — возмутилась мама. — Ты же знаешь, у меня денег нет! А эта твоя… — она метнула взгляд на Леру. — Небось, и копейки не даст!
Лера молчала.
Но Паша чувствовал — ещё немного, и молчать она перестанет.
Лера сделала шаг вперёд, как будто решилась на что-то важное, и смотрела на маму с таким взглядом, что та даже замерла.
— Нина Петровна, я понимаю, вам сейчас тяжело, но это не даёт вам права…
— Права?! — мама буквально взвизгнула, как кошка, когда её ногой наступают на хвост. — Ты мне о правах будешь говорить?! Да если б не ты, мой сын давно бы меня забрал к себе! Но нет, ты у нас такая принцесса, такая нежная! Не можешь потерпеть родную свекровь!
Я встал между ними, как железная преграда, хотя сам понимал, что меня вот-вот порвут в клочья.
— Так, стоп! Обе успокойтесь. — Я поднял руки, пытаясь хоть как-то успокоить этот шторм. — Давайте сядем и спокойно все обсудим.
Мама плюхнулась на диван, тихо всхлипывая, будто её никто не любил. Лера осталась стоять, скрестив руки, как броня, готовая отражать любые атаки.
— Итак, — я начал, но мама не дала мне закончить.
— Сложная?! — перебила она, закатывая глаза. — Да ты просто не любишь меня! Родную мать на улицу выгоняешь!
— Нина Петровна, — Лера сказала с таким спокойствием, что мне показалось, она может сейчас в мирную конференцию в ООН записаться. — Никто вас на улицу не выгоняет. Мы просто хотим найти решение, которое устроит всех.
Мама вздохнула, усмехнувшись в свою манеру.
— Всех? — её голос дрогнул от сарказма. — То есть, тебя, да? Чтоб ты и дальше строила из себя идеальную женушку, а свекровь держала на расстоянии?
Я видел, как Лера сжала челюсти, и понимал, что если сейчас не вмешаюсь — я останусь без квартиры, а в будущем без жены.
— Так, — я хлопнул в ладоши, словно окончательно принял какое-то решение. — У меня есть идея.
Мама и Лера оба взглянули на меня, ожидая чего-то драматичного.
— Мам, ты поживешь у нас неделю.
— Что?! — в один голос воскликнули они обе, и я почувствовал, как этот момент уже тянет на сцену театра абсурда.
— Да, — кивнул я. — За это время мы найдём тебе квартиру. Я сам оплачу первые три месяца аренды. А потом…
Мама прищурилась, как старый кот, который видит, что что-то не так.
— А потом что? — спросила она, явно предвкушая какую-то ловушку. — Выкинешь меня на улицу?
Я вздохнул, слегка потер переносицу.
— Нет. — Я встряхнул головой. — Потом мы с Лерой будем помогать тебе с оплатой. Но и ты должна будешь искать работу.
Мама замолчала, посмотрела на меня, потом на Леру. А я знал, что эта неделя будет той самой неделей.
Мама надулась, как старый шарик, сжимающийся от обиды.
— Я? Работу? В моем-то возрасте?
— Да, мам. Тебе всего 55. Ты вполне можешь работать.
Лера молчала, но я видел, как она постепенно расслабляется, как стягивающий узел на её груди немного ослабевает. Это был компромисс, и она это знала.
— Ладно, — наконец произнесла мама, всё ещё с недовольством в голосе. — Но только если Лерочка пообещает не выгонять меня раньше времени.
Я обернулся к жене. Она сделала глубокий вздох, как бы собираясь с силами.
— Обещаю, Нина Петровна. Неделю вы можете жить у нас.
Мама буквально светилась. Она резко вскочила с дивана, как будто проблема решилась и теперь можно наконец расслабиться.
— Вот и славненько! — Она затанцевала, как маленькая девочка, радующаяся, что её снова взяли на ручки. — А теперь, где у вас тут ванная? Дорога была утомительная, хочется освежиться.
Как только за ней закрылась дверь ванной, Лера повернулась ко мне, и я сразу понял — она снова в бой.
— Неделя, Паша. Ни днем больше.
Я кивнул, соглашаясь, как всегда. Она была права, и я это знал.
— Обещаю. — Я вздохнул. — Спасибо, что согласилась.
Лера грустно улыбнулась, но я видел, что эта улыбка не для меня.
— У меня был выбор?
Я подошел, обнял её, как можно крепче. И вот тут я понял, что даже за такую тяжёлую неделю она останется со мной.
— Был. И ты выбрала правильно. — Я поцеловал её в лоб. — Я люблю тебя.
Она прислонилась ко мне, как хрупкая фигура, которую, кажется, совсем недавно сдувал первый ветер.
— И я тебя, — прошептала она, потом добавила, как всегда, без обиняков: — Но если твоя мать ещё раз назовет меня бесплодной козой, я за себя не отвечаю.
Я рассмеялся, хоть и знал, что с мамой она права.
— Договорились. — Я потер ладонью её волосы. — А теперь давай подумаем, как пережить эту неделю.
Лера кивнула, и я увидел, что она всё-таки нашла силы продолжить этот бой. А мы оба знали: в этой квартире мы становились не просто мужем и женой, а настоящими соратниками. И эта неделя ещё многому нас научит.
Первые три дня прошли… ну, как сказать, не совсем без сюрпризов. Мама умудрилась устроить потоп в ванной, сжечь наши любимые сковородки и довести до белого каления соседку, обвинив её в краже своей драгоценной брошки. Конечно, потом оказалось, что брошка просто завалилась за диван, но для соседки это, мягко говоря, не добавило радости.
Лера старалась держаться. Она молча вытирала лужи, выбрасывала сгоревшие сковородки и извинялась перед соседкой. Но я видел, как с каждым днём её терпение истончается. Не в её стиле было устраивать сцены, но ей приходилось. Так или иначе, она начинала сдавать.
На четвертый день грянул гром.
Я вернулся с работы и уже в прихожей услышал шум, потом крики из кухни. Влетел туда — и вот она сцена. Лера и мама, стоящие друг напротив друга, глаза горят, между ними валяется разбитая ваза. Свадебный подарок от Лериных родителей. Я сразу понял, что нужно вмешаться, иначе меня точно не оценят ни одна, ни другая.
— Что здесь происходит? — спросил я, переводя взгляд с одной на другую.
Лера была уже на грани. Задыхалась от возмущения.
— Эта… эта… — она буквально скрипела зубами. — Она специально разбила вазу! Потому что я отказалась дать ей деньги на выпивку!
Мама не согласилась ни на секунду.
— Ничего подобного! — она встала, как могла, — Я просто хотела протереть пыль! А эта неблагодарная девчонка сразу на меня с обвинениями!
— Пыль?! — Лера почти кричала. — В шкафу, где хранится посуда?!
Я вздохнул, всем телом чувствуя, что вот-вот взорвусь.
— Так, стоп, обе успокоились. — Я поставил руки на бока и взял немного паузы, чтобы собраться. — Мам, зачем тебе деньги на выпивку?
Мама надулась, как воздушный шарик, который вот-вот лопнет.
— Ничего ты не понимаешь, сынок! У меня стресс!
— Стресс?! — Лера уже не могла терпеть. Она буквально задыхалась. — У вас стресс?! А у меня, по-вашему, что? Праздник?!
Я почувствовал, как напряжение растёт. Это не просто конфликт, это катастрофа, и я тут совершенно не к месту. Я был с обеими, но каждая из них сейчас считала себя правой. И как мне быть?
Я снова попытался вмешаться:
— Девочки, давайте все успокоимся и…
— Нет уж! — Лера повернулась ко мне, её голос звучал как рёв. — Я молчала всю неделю. Терпела её пьянки, её хамство, её постоянные выходки. Но с меня хватит!
Мама, видимо, почувствовала, что должна показать спектакль. Она театрально схватилась за сердце:
— Ох, Павлик! Видишь, как она со мной разговаривает? А ведь я всего лишь хотела немного утешения…
— Утешения?! — Лера взорвалась. — Вы выпили всё спиртное в доме! Вы устроили погром на кухне! Вы оскорбляете меня при каждом удобном случае!
Я видел, как Лера сдерживает себя, но её руки всё равно дрожат от ярости. Обычно спокойные глаза превращаются в пылающие огни.
— Лерочка, золотце, — мама продолжила своим искусственно мягким голосом, — ты просто не понимаешь, как тяжело пожилой женщине…
— Пожилой?! — фыркнула Лера, словно её ударили. — Вам 55 лет! Вы младше моей мамы! А она, между прочим, работает и не жалуется!
Мама не сдержала скривившуюся гримасу:
— Ну конечно, твоя мама у нас идеал! А я, значит, никчёмная старуха?
— Я этого не говорила! — Лера всплеснула руками, её лицо уже пылало от напряжения. — Но вы ведёте себя…
— Хватит! — не выдержал я. — Обе замолчите!
И вот тут они посмотрели на меня с таким выражением, что мне казалось, сейчас они в один голос скажут: «Ты с ума сошел?!»
— Мам, — я повернулся к матери, — ты обещала искать работу. Вместо этого ты пьёшь, создаешь скандалы и раздражаешь нас обоих. Это неприемлемо!
Мама тут же начала оправдываться, но я её перебил:
— Никаких «но», — я был непреклонен. — Завтра идём в центр занятости. И никаких алкоголя в доме. Поняла?
Мама, несмотря на свою обиду, кивнула. Вся её театральность куда-то улетучилась.
Я перевёл взгляд на Леру.
— А ты, — я вздохнул, — ты была права. Я не думал, что всё так далеко зайдёт. Прости меня за это.
Лера молча смотрела на меня, как будто я только что сказал, что собираюсь прыгнуть с парашютом. Мама же, напротив, нахмурилась так, что все лицо стало, как сжатая рука.
— Паш, я… — Лера застыла на месте, не зная, что сказать.
— Нет, дай договорить. — Я взял её за руки, она попыталась отдернуть, но не смогла. — Ты… ты просто невероятная. Ты это всё терпела, всё это дерьмо, ради меня. Но больше не надо. Завтра мы найдём маме квартиру. Любую. Я и кредит возьму, если нужно.
— Сынок! — Мама не выдержала, зашла в разговор. — Как ты можешь?!
— Могу, мам. — Я посмотрел на неё, мои глаза, наверное, в тот момент выжигали всю атмосферу в комнате. — Потому что я люблю тебя. Но Леру я тоже люблю. И не позволю тебе разрушить наш брак.
Тишина. Как камень. Мама всё пыталась что-то сказать, но слова просто не шли. Лера стояла с открытым ртом, как в тот момент, когда ты не понимаешь, что происходит, но уже точно знаешь, что ты тут ни при чём.
— А теперь, — я глубоко выдохнул, — давайте все вместе уберём этот бардак и обсудим, что нам делать дальше. Спокойно. Без истерик. Как взрослые люди. Согласны?
Лера молча кивнула. Мама, хмурясь, тоже что-то промычала и кивнула. Это был тот момент, когда мы все чувствовали, что мы, возможно, и не выиграли, но хотя бы зацепились за шанс.
Весь вечер мы что-то делали — убирали, планировали. Мама предложила несколько идей по работе, и даже удивила меня. Лера, хотя и держалась настороженно, в какой-то момент улыбнулась и даже пошутила с мамой.
Когда ночью мы, наконец, улеглись в постель, Лера, как всегда, прижалась ко мне, и я услышал её тихий голос:
— Спасибо…
— За что?
— За то, что ты встал на мою сторону. За то, что не дал ей разрушить нас.
Я поцеловал её в макушку.
— Я должен был сделать это гораздо раньше. Прости меня.
Лера слегка подняла голову, её глаза были полны слёз, но она молчала. А потом, почти шёпотом:
— Знаешь, я правда хотела полюбить твою маму. Думала, может, когда у нас будут дети… она будет другой. Мы все будем другие.
Я вздрогнул. Мы пытались завести ребёнка, но пока безуспешно. Это была одна из тех тем, о которых не принято говорить вслух, а когда они всплывают, становится тяжело дышать.
— Я знаю. — Я обнял её крепче. — Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой.
Лера сидела рядом, как-то особенно тихо, вечно теребя край своей блузки. Мы оба знали, что в этот момент у нас с ней одно и то же чувство – то, что сейчас решится всё, и одновременно ничего не решится. Странное, невыносимое ощущение.
– Все будет хорошо. – Я сжал её руку, стараясь не думать о том, что происходит в голове у Леры.
Она улыбнулась, но это была такая улыбка, что я мог бы поспорить, что она в этом моменте тоже терялась.
– Знаю. – Голос её был неуверенным, но я знал, что она старается, что она держится. – Просто… это большой шаг.
Да, шаг действительно был огромный. И для неё, и для меня, и, конечно же, для мамы. Но самое странное было то, что никто из нас не знал, что будет дальше. Будет ли легче после этого или наоборот — станет ещё труднее?
Мимо пролетали дома, и вот он, дом мамы. Он оказался почти таким же, как был, только немного иначе. Как-то уже старо, что ли, или просто все вокруг кажется старым. Я остановил машину у подъезда и, прежде чем выйти, повернулся к Лере.
– Готова? – спросил я, как будто это действительно что-то меняло.
Она глубоко вдохнула, почти так, как это делают все, кто перед каким-то важным моментом пытается собрать остатки сил.
– Как никогда. – Лера не выглядела уверенной, но я знал, что она сделает всё, что нужно. Даже если не будет к этому готова.
Взяли себя в руки, вылезли из машины, шаг за шагом подошли к двери. И вот она, та самая дверь. За ней всё и начнётся. Не знаю, что она сейчас думает, но я понял одно – эту минуту мы не забудем. Всё будет по-другому. Даже если не сразу, даже если не все поймут.
Мы постучали, и мама, как всегда, открыла дверь с тем же усталым, но всё же бодрым выражением лица.
– О, вы приехали. – Мама тут же широко улыбнулась. – А я как раз думала о вас.
– Мы тоже о тебе думали. – Лера едва сдерживала нервозность, но мне это было не видно. Она говорила как-то напряжённо, но по-другому не могла.
– Мама, нам есть что тебе сказать. – Я почувствовал, как сердце начинает биться быстрее, и сам замолк.
Лера сделала шаг вперёд, взгляд её был решительным, а губы – едва сжаты.
– Мама… – Лера сжала мои пальцы. – Через семь месяцев ты станешь бабушкой.
Мама замерла. Она не сразу поняла. Это было похоже на удар. Потом она села на диван, и я заметил, как она слабо улыбается.
– Как это? – неуверенно спросила она, а потом, прищурив глаза, добавила: – Ну и что же? И сколько вам там времени осталось?
– Семь месяцев. – Я сказал это просто, как факт. Но в этот момент я заметил, как всё в этом доме на мгновение затихло. Что-то изменилось. А может, и не изменилось, но я вдруг понял, что всё, что было раньше, теперь будет восприниматься по-другому.
Лера кивает, глаза у неё блестят.
– Готова. Давай сделаем это.
Мы выходим из машины, и я чувствую, как она держится немного напряженно. Знаю, ей не так просто. Но она молчит. Просто идем, шаг за шагом, как будто нет никакого важного разговора впереди. Только ритм шагов и звук, как наши ноги касаются асфальта.
На подъезде я звоню в домофон. Через мгновение раздается голос мамы:
– Алло?
– Привет, мам. Это мы. У нас для тебя сюрприз.
– Ой, как интересно! Поднимайтесь скорее!
Забудь про все мои тревоги. Мама в своем репертуаре – она всегда была такой, когда что-то ждала. Я бросаю взгляд на Леру. Она сжимает мою руку, и я понимаю, что она теперь немного спокойнее.
– Все будет хорошо. – я говорю, не особо зная, зачем, но всё-таки повторяю.
Лера кивает, её улыбка растягивается по щекам, но она все равно не может скрыть, что внутри у неё всё колотится.
– Знаю. Ведь мы вместе.
Я сжимаю её руку чуть сильнее, и мы поднимаемся в лифт.
Двери открываются, и мама уже стоит у двери, словно не дождалась нас. Улыбается во весь рот, как всегда, и это прямо сейчас наполняет меня каким-то странным облегчением.
– Ну, рассказывайте! Что за сюрприз? – её голос звучит так, как будто она ожидает какого-то трюка или волшебства.
Я оглядываю Леру. Вижу, как она делает глубокий вдох, как у неё трясутся руки, но она стоит. Она готова.
– Нина Петровна, – начинает Лера, стараясь, чтобы слова не запутались, – мы… мы ждем ребенка.
Мамино лицо сначала застывает. Не понимаю, что она думает. А потом вдруг её губы расплываются в такой широкой улыбке, что мне становится легче, а Лера уже и вовсе почти не держится.
– Деточки мои! – Мама кидается к нам, обнимает нас с обеих сторон. – Какое счастье! Я так рада за вас!
И в этот момент я чувствую, как Лера расслабляется. Уже не может держать свою тревогу. Она просто стоит, в маминых объятиях, а я понимаю: мы справились. Мы прошли через этот непростой период. И сейчас начнется что-то новое, где нас трое.
А может, и вчетвером, если считать бабушку, которая, кажется, наконец-то начала взрослеть. И я не знаю, что будет дальше, но теперь я уверен — мы точно справимся.
Конец.
