— А ты кто такая, мать твою, и что ты делаешь в моей квартире?
Я стою в дверях, тяжёлые сумки в руках, в голове туман после трёхдневной командировки, а в моей гостиной — какая-то женщина. Спокойно, как у себя дома, пьёт кофе. В халате. В МОЁМ халате.
Она не вздрогнула, не запаниковала. Просто поставила чашку на столик и улыбнулась.
— А, так ты, должно быть, Рита. Максим говорил, что ты сегодня вернёшься. Я Вера.
Просто Вера.
Как будто мне этого достаточно.
Я молча разжала пальцы, сумки с глухим стуком упали на пол. Голова гудела.
— Макс!!!
Голос получился громкий, с надрывом.
Из кабинета вылетел муж. Улыбается, рад меня видеть.
— О, милая, ты уже дома!
— Максим, объясни мне, пожалуйста, что здесь происходит. И почему в моей квартире…
— Твоя бывшая жена? — Вера берёт чашку, делает глоток.
Я смотрю на неё. Потом на Макса. Потом опять на неё.
— Да. Именно. Почему в моей квартире твоя бывшая жена? В МОЁМ халате?
— Рит, солнце, я всё объясню…
— Давай. Мне вот прям интересно.
Макс примирительно поднимает руки, кивает на диван.
— Давай присядем.
— Давай.
Я опускаюсь в кресло. Макс садится напротив. Вера — рядом с ним. Совсем рядом. У меня внутри всё холодеет.
— У Веры… проблемы. — начинает Макс. — Её выселяют из квартиры…
— Ну конечно. И ты, как благородный человек, решил её приютить?
— Рит…
— Нет, подожди. Это же логично! — я вскакиваю. — Почему бы не поселить в наш дом свою бывшую?! Отличная идея!
Макс вздыхает, трёт виски.
— Я хотел тебе сказать, просто ты была в командировке, и я…
— И ты решил, что лучше сюрпризом, да?
Тишина. Вера прихлёбывает кофе.
— Да уж, сюрприз так сюрприз.
Я устало прислоняюсь к дверному косяку, обхватываю себя руками. Внутри всё холодеет. Не от холода – от того, что происходит.
Вера медленно ставит чашку на стол. Смотрит на меня… с сочувствием? Смешно.
— Знаешь, я тоже была против. Но Макс настоял.
— Ах, он настоял? – я перевожу взгляд на мужа. – Интересно, как именно? С силой потащил тебя в наш дом?
Максим ёрзает на диване. Вид у него – как у нашкодившего пса.
— Понимаешь, у неё реально сложная ситуация. Компания прогорела, счета заморозили…
— И из всех людей в этом городе помочь ей можешь только ты?
— Рит, это ненадолго. Пару недель, максимум месяц…
Месяц?!
Я медленно опускаюсь в кресло. В ушах шумит. Это что, какой-то социальный эксперимент? «Жена и бывшая жена под одной крышей»? Дальше что – реалити-шоу?
— А мнением жены нынешней поинтересоваться не хотел?
Голос тихий, но Макс этот тон знает. Тот самый, после которого лучше начинать копать себе яму.
— Я пытался тебе дозвониться…
Я достаю телефон, демонстративно открываю журнал вызовов.
— Ну да, конечно. Ноль пропущенных. Ноль сообщений. Может, ты телепатически пытался?
Вера вдруг встаёт.
— Послушайте, я, пожалуй, пойду к себе… то есть в гостевую комнату. Вам надо поговорить.
«К себе». Уже. Она даже не притворяется.
Как только за ней закрывается дверь, я поворачиваюсь к Максиму.
— Значит так. У тебя есть ровно пять минут, чтобы объяснить мне, какого чёрта здесь творится. И твоё объяснение лучше бы быть очень, ОЧЕНЬ убедительным.
Макс тяжело вздохнул и покосился на меня, как будто его кто-то заставлял признаться в том, что он сам не хотел знать.
— Ты помнишь Антона? Моего партнёра по бизнесу, — сказал он, как будто это должно было быть очевидным для меня.
— А при чём тут он вообще? — не поняла я.
— Это его дело, — он сделал паузу, как будто слова давались ему с трудом. — Банкротство компании Веры. Он… — Макс замялся, будто пытался выбрать, как лучше всё объяснить. — В общем, он использовал ту информацию, которую я когда-то случайно ей сказал. Про слабые места её бизнеса. Понимаешь?
Я сидела молча, всё больше осознавая, что происходило.
— Чёрт, как ты мог так… — Макс снова провёл рукой по волосам, а я чувствовала, как его взгляд теряется где-то вдали. — Я чувствую себя виноватым, понимаешь? Если бы не мои слова, этого всего не было бы…
— То есть, ты теперь виноват, да? — не выдержала я, пытаясь не зазвучать слишком резко.
— Да не только, — он пожал плечами. — Вера не заслужила такого. Она хороший человек, Рит. Просто… ну, мы не срослись. Мы не стали семьёй.
Я откинулась назад, чувствуя, как вся эта ситуация словно одеяло накрывает меня. И, честно говоря, не знала, что думать. В какой-то момент я почувствовала жалость к Верочке. Точно жалость. Это была та самая, скрытая под слоем злости и обиды эмоция, которую я бы никогда не признала вслух.
— И сколько она тут планирует тусоваться? — пыталась переварить услышанное.
— Пока не найдёт работу и не снимет себе жильё. Месяц, может, два, — сказал Макс с каким-то тяжёлым выражением на лице.
— ДВА?! — я подскочила, чуть не сбив с места лампу. — Ты серьёзно? Два месяца с твоей бывшей в нашей квартире?!
— Рита, послушай меня… — он вздохнул, явно пытаясь успокоить.
— Нет, это ты меня послушай! — я начала ходить по комнате, рука все ещё держала чашку, хотя я уже не думала о том, что в ней. — Я понимаю, что тебе неудобно. Я понимаю, что ты себя гложешь, но, ну что за ерунда! Это слишком, Макс. Ты мог бы ей квартиру снять, деньги предложить. Но жить тут, в нашей квартире?!
— Она не возьмёт деньги. Я ей предлагал, — сказал Макс, с явным раздражением.
— А вот квартиру — это запросто! — я не выдержала и хмыкнула. — Вот так, как по маслу.
В этот момент из гостевой комнаты донёсся приглушённый всхлип. Мы с Максом замерли. Я почувствовала, как всё внутри меня сжалось — не было ни сил, ни желания. И мысли тоже пропали куда-то.
— Стены тут как картонные, — пробормотала я, скорее себе, чем ему. — Она всё слышит.
Макс виновато развёл руками, будто хотел мне что-то объяснить, но я знала, что тут не объяснить ничего.
— Прости, я должен был подождать тебя. Мы должны были обсудить это…
Я устало опустилась рядом с ним. Этот вечер и так уже стал слишком долгим, а мои мысли метались, как кошки, в поисках хотя бы какой-то логики.
— Должен был, — тихо сказала я, не глядя в его сторону. — Но уже поздно, верно? Ты не можешь просто так её выставить на улицу.
Он смотрел на меня с этой своей виноватой миной. Я знала, что он искренне переживает. Но я-то что? Где мои переживания? За нас двоих?
— Спасибо, — произнёс он и попытался обнять меня. Я отстранилась, не желая снова сдаваться.
— Не благодари, — сдержано ответила я. — Я ещё не решила, простить тебя или придушить.
Он фыркнул, с каким-то хитрым блеском в глазах.
— А можно второе, но не сразу? — его голос опять зазвучал игриво, и я не могла сдержать лёгкой усмешки.
— Посмотрим на твоё поведение, — я встала, поднимаясь с дивана. — И да, передай своей… гостье, что это мой любимый халат. Пусть найдёт себе что-нибудь другое.
Я сжала сумки и направилась в спальню. Прокачивая в голове эту глупую идею, что вот так вот, по щелчку пальцев, я должна буду привыкнуть к мысли, что в нашем доме снова две женщины. Мы с ней под одной крышей, понимаешь? И вряд ли это как-то изменится, если Макс будет по-прежнему с этим своим чувством вины. Тяжело мне от этой мысли.
Как только я оказалась в спальне, голова начала работать: а что будет дальше? Как жить-то? График ванны? Ужины? Господи, да я даже не знаю, что она ест, эта Вера. Да и Макс, наверное, уже забыл её пристрастия, любимые блюда. А если вспомнит?
И почему-то всё это вызывает у меня такое чувство тяжёлого раздражения. Прямо вот тут, в животе.
«Это всего на пару месяцев», — сказал Макс, но я что-то не уверена, что мне хватит на пару месяцев. Это ощущение, как будто они затянутся до бесконечности. Да кто знает, сколько ещё сюрпризов будет в этом соседстве…
Утро началось как-то особенно неловко. Я в своей пижаме с мультяшными пандами, подаренной Максом на прошлое Рождество, иду по коридору, а тут Вера — идеально причёсанная, в спортивном костюме, прям как в рекламе чего-то дорогого.
— Доброе утро! — её бодрый голос заставил меня на секунду замереть. — Я сварила кофе. Присоединишься?
Я только кивнула, проклиная в своей голове эту раннюю утреннюю активность и своё нежелание быть такой собранной.
На кухне всё было готово: омлет с овощами, тосты, кофе, который почему-то пахнул как что-то идеальное для утренней души. А Макс сидел, с явным удовольствием, поглощая это всё.
— Вера готовит потрясающе! — сообщил он с набитым ртом, а я смотрела на его лицо и чувствовала, как эта ситуация уходит куда-то в минус.
— Помнишь, я рассказывал про тот особенный омлет? — он продолжил, как ни в чём не бывало.
А я думала только о том, когда это всё закончится.
Я замерла с ложкой сахара в руке, застыв над чашкой. Нет, милый, ты не рассказывал мне про омлет своей бывшей. И не только про омлет. Вся твоя история, вся ваша «картинка», наверно, скрыта где-то за этими смущёнными взглядами.
— Спасибо, но я не голодна, — соврала я, хватая чашку с кофе так, чтобы мои руки не выдали всё, что происходило в голове. — Опаздываю на работу.
— Но сегодня же суббота… — растерянно протянул Макс.
Чёрт, точно. Забыла.
— У меня… срочный проект, — пробормотала я, отступая к двери, не желая стоять тут ещё хоть секунду. — Дедлайн горит.
Вера, которая наблюдала за всем этим молча, вдруг осветила лицо понимающей улыбкой:
— Конечно, работа прежде всего. Я, кстати, сегодня на собеседование. В двух компаниях сразу.
— Удачи, — буркнула я, хотя, если честно, впервые искренне пожелала ей успеха. Чем быстрее она найдёт работу, тем скорее закончится этот цирк.
День тянулся, как какой-то нескончаемый сон, и я действительно поехала в офис. Не признаваться же, что сбежала от утреннего завтрака с Максом и Верой! Как ни странно, офис казался теперь каким-то спасением. Я пыталась разгребать завал, за который я не успела взяться после командировки, но в голове всё равно крутились мысли о том, что происходит дома.
Интересно, о чём они там разговаривают, когда остаются вдвоём? Вспоминают ли что-то важное из прошлого? Макс рассказывает ей о том, как мы живём? Или…
— Так, стоп! — я решительно тряхнула головой, как будто могла смахнуть все эти мысли одним движением. — Хватит параноить.
— Что, проблемы? — спросила Катя, наша офис-менеджер, ставя передо мной стакан с водой. Вид у неё был такой, будто она готова была выслушать абсолютно всё.
И тут меня прорвало.
Следующие полчаса я просто высыпала на Катю все, что копилось у меня в голове. Размахивала руками, чуть не сбивала чашку с кофе, и время от времени опускалась до шёпота, когда что-то становилось особенно болезненным или громким. Она слушала молча, только глаза её становились всё шире, а на лице — то удивление, то недоумение.
— Погоди-погоди, — Катя подняла руку, как будто хотела на секунду остановить весь мир. — То есть твой муж просто взял и поселил свою бывшую у вас дома? Без предупреждения?
— Ага, — я кивнула, чувствуя, как это на вкус становится всё более странным. Даже для меня.
— И она готовит вам завтраки? — Катя округлила глаза. В её голосе я услышала нечто, напоминающее… восхищение?
— Мне кажется, или в твоём голосе звучит восхищение? — прищурилась я, пытаясь в этом разобраться.
— Нет, в моём голосе звучит опасение, — Катя подалась вперёд, словно собираясь раскрыть мне какую-то большую тайну. — Рит, ты же понимаешь, что это… странно?
Я снова вздохнула. Этот вздох стал уже привычным, почти автоматическим.
— Понимаю, — сказала я, слегка разводя руками. — Но он чувствует себя виноватым из-за этой истории с её бизнесом…
— А ты уверена, что дело только в этом? — Катя не отставала. Она как будто знала, что я что-то недоговариваю, что-то прячу.
Я замолчала. Нет, я не была уверена. Совсем не была. В его виноватости скрывалось что-то большее, но я не могла понять, что именно.
Я вернулась домой поздно. Время, что называется, выжала, чтобы не столкнуться с этим всем сразу. В квартире пахло выпечкой, и что-то было в воздухе — может, это трава? Или её дух?
— Рита! — Макс выскочил из коридора, как будто я только что вернулась с полярной экспедиции. — Где ты пропадала? Я волновался!
— Работала, — отрезала я, скидывая туфли и бросая их куда попало. — А что тут…
— А у нас праздник! — Макс сиял, как тот солнечный луч, который прорывается через тучи. — Вера прошла собеседование! Её берут финансовым директором в «АльфаСтрой»!
— Поздравляю, — я постаралась улыбнуться. Правда, это было как-то пусто. Очень пусто. — Значит, скоро переезжаешь?
Вера вышла из кухни, вытирая руки о полотенце, как будто не было целого мира за дверью. В её глазах — какой-то особенный блеск.
— Не так быстро, к сожалению. Испытательный срок три месяца, зарплату начнут платить только через месяц… — она виновато развела руками, как бы извиняясь. — Но я уже присматриваю варианты жилья!
Я стояла там и слушала, как её слова разрезают тишину. Жильё. Испытательный срок. Месяц. Всё как в плохом фильме, где ты понимаешь, что, как бы ни старался, это всё не уйдёт в прошлое.
Три месяца. Три месяца?! Я так и осталась стоять в коридоре, как загипнотизированная, глядя на Веру, которая ещё только начинала обживать эту квартиру. Голова буквально раскалывалась от этих трёх месяцев. Я сделала глубокий вдох, словно могла этим выдохом решить все свои проблемы. Ничего не решилось.
— Я… пойду прилягу, — пробормотала я, пытаясь не выдать, как все это меня по-настоящему угнетает. — Голова что-то разболелась.
Как обычно, я зарылась в свою комнату, не удосужившись снять ни обувь, ни верхнюю одежду. Просто упала на кровать, утопая в подушках. Всё внутри жгло. Омлет по особому рецепту, смешанные воспоминания, план Веры с её испытательным сроком и этим сроком — три месяца. Это как целая вечность.
Мой телефон внезапно вибрировал. Я чуть не подскочила от неожиданности. Катя.
«Ну что, труп прячем или будем мириться с неизбежным?»
«А есть третий вариант?» — я тут же ответила. Сарказм в её сообщениях всегда был на высоте.
«Есть. Устроить ей веселую жизнь.»
Я невольно улыбнулась. Катя всегда могла найти какой-то выход, пусть и не всегда правильный. Но… веселая жизнь? Что-то мне подсказывает, что это не сработает.
Тут кто-то постучал в дверь.
— Рит, можно? — Макс просунул голову, как обычно, не решаясь войти, словно я с ним что-то такое сделаю, что он никогда не простит. — Я принёс тебе чай с мятой. И… прости меня, ладно? Я знаю, что всё сделал неправильно.
Я села на кровати, не обращая внимания на чай. У меня вообще была небольшая привычка не пить чай, когда нервничаю. Но это не главное.
— Знаешь, что меня больше всего бесит? — я оглядела его. — Не то, что ты её пригласил. Не то, что не спросил меня. А то, что я теперь чувствую себя злобной фурией, которая мешает хорошему человеку в трудной ситуации.
Он поставил чай на тумбочку и сел рядом, как-то осторожно, будто боялся снова наступить на мину.
— Ты не злобная фурия. Ты моя жена, и у тебя есть полное право злиться.
Я взглянула на него, ощущая, как ком в горле растёт.
— Правда? А почему тогда такое ощущение, будто я веду себя как ревнивая идиотка? — я не могла удержаться. В голосе звучала не только злость, но и какая-то горечь, которую не так-то просто скрыть.
Макс молчал. Я не могла понять, что он чувствует. Только держал чашку чая в руках, не решаясь её пить.
Он обнял меня за плечи, и я почувствовала тепло его рук, которое на этот раз не принесло облегчения. Вместо этого оно стало каким-то тяжёлым.
— Хочешь, я попрошу её съехать? Найдём другой вариант… — Макс заговорил так, будто думал, что это спасёт ситуацию.
Я покачала головой, давая понять, что в моих глазах уже не было ни гнева, ни надежды.
— Нет. Теперь уже нет. Но знаешь что? — я повернулась к нему, сжала губы. — С завтрашнего дня готовить буду я.
Макс как-то застыл. Он будто подумал, что я шучу.
— Э-э… — он замялся, взгляд стал настороженным. — Просто… ты не очень любишь готовить…
— Зато теперь полюблю, — отрезала я, не давая шанса на возражения. — И начну с омлета. По своему особому рецепту.
В этот момент за дверью послышался тихий смешок. Вера. Конечно. Картонные стены — не прошли и полчаса, а её уже было слышно. Мда, весело ей. Смешно. А мне нет.
— И ещё, милый, — я улыбнулась так, как могла бы улыбнуться накануне свадьбы. В этот момент она должна была быть доброй и хитрой, как у меня в запасе. — Завтра мы идём по магазинам. Мне нужен новый халат. Штук пять.
Он открыл рот, наверное, хотел сказать что-то умное. Но я уже знала: он не будет возражать. Придётся ему смириться с этим. С нашим новым бытом. И с этим… «особым» омлетом. Я повернулась и пошла к двери, слыша, как он остаётся за спиной, молча.
В ту ночь я не могла уснуть. Мысли кружились, как бесконечный круглый танец. Катя, Вера, смех за дверью, Макс с растерянным лицом и три месяца. Эти три месяца. 90 дней. Две тысячи сто шестьдесят часов. Всё это заполнило мою голову.
Интересно, кто из нас троих доживёт до конца этого срока?
Утром я проснулась раньше обычного — и это было какое-то предчувствие. На кухне уже суетилась Вера, в футболке Макса, которая была ей явно велика, но она носила её так, будто в ней родилась.
— Доброе утро! — сияющая, как всегда. — Кофе?
— Нет, спасибо, — сказала я, доставая сковородку. — Сегодня готовлю я.
Вера приподняла бровь, как будто я предложила ей выжать апельсиновый сок прямо из пальцев.
— Правда? Макс говорил, что…
— Макс много чего говорил, — перебила я её, доставая яйца. — Кстати, это его любимая футболка. Я подарила на день рождения.
— Ой, прости! — она смутилась, как школьница, которую застали за чужими вещами. — Он сказал, можно взять…
— Конечно, можно, — ответила я, энергично взбивая яйца. — У нас же теперь всё общее, правда?
В это время Макс заглянул в кухню, и его взгляд так и метался между нами с опаской, как у заяца, запутавшегося в сетке.
— М-м, чем пахнет? — спросил он, явно заинтересованный.
— Пока ничем, — отрезала я, не отрываясь от яиц. — Но скоро будет пахнуть моим фирменным завтраком.
Макс настороженно оглядел нас обеих, явно не понимая, что происходит.
— Может, я пока кофе сварю? — осторожно предложил он, не в силах остаться в стороне.
— Сиди! — хором ответили мы с Верой.
И тут мы обе замолчали, оглядывая друг друга с удивлением. Сколько лет мы знакомы, а вот так вот одновременно? Это было неожиданно.
Макс потихоньку попятился к двери, словно хотел спрятаться, но по его лицу было видно, что он боится ещё чего-то большего.
— Я, наверное, пойду… поработаю… — пробормотал он, словно надеясь на спасение в офисе.
— Стоять! — снова хором.
Он замер на пороге с таким выражением ужаса, что я чуть не разразилась смехом. А мы с Верой… расхохотались.
Я смеялась до слёз, яйца размазывались по лицу, и я едва сдерживала себя, чтобы не утонуть в этом смехе. Вера держалась за столешницу, чтобы не упасть от смеха. А Макс смотрел на нас так, будто мы обе только что стали главными героинями какого-то психоделического фильма.
Может быть, так оно и было. Может, это всё и правда — чистое безумие. Но почему-то в этот момент я подумала, что, может быть, мы как-нибудь переживём эти три месяца.
В конце концов, у нас есть целых девяносто дней, чтобы научиться готовить идеальный омлет. И да, я всё ещё собираюсь купить пять новых халатов.
На всякий случай.
