— Вика, ты считаешь это нормальным? — голос Маргариты Сергеевны звенел от возмущения.
Я застыла в дверях собственной квартиры, не успев снять туфли. День выдался сложным — три совещания подряд, согласование квартального отчета, встреча с подрядчиками. А теперь еще и это.
— Что именно, Маргарита Сергеевна? — я старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело. Моя свекровь, как обычно, пришла без предупреждения.
— Почему твой муж сам себе брюки гладит? Ты совсем за ним не следишь? — она указала на Сашу, который действительно стоял у гладильной доски с утюгом в руках. — Ты посмотри, во что ты превратила моего мальчика!
— Мам, перестань, — Саша поставил утюг. — Мы же обсуждали это уже сто раз.
— Нет, я молчать не буду! — Маргарита Сергеевна повысила голос. — Я не для того растила сына, чтобы он… чтобы он… — она не могла подобрать подходящие слова.
— Чтобы он что? — я все-таки разулась и прошла в комнату. — Был самостоятельным человеком?
— Чтобы он превратился в домработницу при жене, которая целыми днями пропадает неизвестно где!
— На работе я пропадаю, Маргарита Сергеевна. На работе. И Саша прекрасно знает, где я и чем занимаюсь.
— Да какая же жена может зарабатывать в два раза больше мужа? Это неправильно! Постыдилась бы! В наше время…
— Мам, хватит! — Саша повысил голос, что случалось крайне редко. — Мы уже говорили об этом. Я горжусь тем, что моя жена успешна в карьере. И да, я сам глажу себе брюки, потому что это нормально.
Но Маргарита Сергеевна будто не слышала сына:
— А ты знаешь, что она вчера сказала тете Рае? Что вы планируете ремонт, и половину расходов она берет на себя! Это позор! Мужчина должен обеспечивать семью!
Я посмотрела на мужа — его лицо стало пунцовым. Он не знал, что его мать общается с нашими соседями и обсуждает наши финансовые дела.
— Маргарита Сергеевна, — я начала говорить медленно, тщательно подбирая слова, — давайте мы сядем и спокойно поговорим.
— Не о чем тут говорить! — она схватила свою сумку. — Я вижу, что ты настраиваешь против меня сына. Но я этого так не оставлю!
Хлопнула входная дверь. Мы с Сашей остались одни.
— Прости, — тихо сказал он. — Я не знал, что мама придет.
— Как давно это происходит? — я присела на край дивана. — Она часто приходит, когда меня нет?
Саша молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Примерно раз в неделю, — наконец признался он. — Приносит еду, говорит, что волнуется. А потом начинает вот это все.
Я вздохнула. История наших непростых отношений со свекровью началась не вчера. Еще на свадьбе она сказала свою коронную фразу: «Надеюсь, ты понимаешь, что взяла на себя ответственность за быт моего сына?» Тогда я только улыбнулась. Мы с Сашей были влюблены и счастливы, какая разница, кто и что говорит?
Но постепенно эти «маленькие уколы» становились все болезненнее. Особенно после того, как я получила повышение.
— Знаешь, что самое обидное? — Саша присел рядом со мной. — Она ведь сама всю жизнь работала. Была главным экономистом, руководила отделом. Папа ее всегда поддерживал.
— Может, в этом и дело? — я положила голову ему на плечо. — Она помнит, как тяжело совмещать карьеру и семью, и боится, что я не справлюсь?
— Нет, — Саша покачал головой. — Тут что-то другое. Знаешь, она как-то сказала, что я «недостаточно мужественно» себя веду. Представляешь?
Я представляла. Более того, я начинала понимать, что все эти годы недооценивала масштаб проблемы. Нужно было что-то делать, но что?
Через неделю Саша предложил устроить семейный ужин.
— Давай пригласим маму и поговорим спокойно, — сказал он. — Объясним нашу позицию.
Я согласилась. В конце концов, мы взрослые люди, должны уметь договариваться.
Маргарита Сергеевна пришла точно в назначенное время, одетая как на официальный прием – в строгом костюме и с идеальной укладкой.
— Надеюсь, ужин готовила ты, а не мой сын, — сказала она вместо приветствия.
— Готовили вместе, — ответил Саша. — Проходи, мам.
За столом повисла неловкая тишина. Я накладывала салат, Саша разливал вино.
— Мама, мы хотели поговорить, — начал он.
— О чем тут говорить? — Маргарита Сергеевна отодвинула тарелку. — О том, что моего сына превратили в подкаблучника?
— Мам!
— А как еще это назвать? — Она повернулась ко мне. — Ты превратила моего сына в домработницу, я этого так не оставлю. Нормальный мужчина не должен…
— Что именно не должен? — перебила я. — Помогать жене? Уважать её работу? Быть партнером?
— В семье должен быть порядок, — отрезала свекровь. — Муж – добытчик, жена – хранительница очага. А у вас все наперекосяк.
— Маргарита Сергеевна, времена изменились.
— Ничего не изменилось! — она стукнула ладонью по столу. — Просто современные женщины совсем забыли о своем предназначении.
— А вы? — я посмотрела ей в глаза. — Разве вы не работали?
— Это другое! — она заметно занервничала. — Я всегда ставила семью на первое место.
— И поэтому папа помогал тебе с домашними делами, — вставил Саша. — Я же помню.
— Твой отец… — Маргарита Сергеевна осеклась. — Не смей сравнивать! Это совсем другая ситуация.
— Почему другая? — не отступал Саша. — Объясни.
Но свекровь только поджала губы и демонстративно отвернулась. Остаток ужина прошел в гнетущем молчании.
На следующий день началось. Маргарита Сергеевна обзвонила всех родственников. До нас доходили обрывки разговоров: «совсем мужа запустила», «никакого уважения к старшим», «деньгами его попрекает».
— Я не понимаю, — говорил Саша, когда мы обсуждали это дома. — Откуда она берет эти истории? Ты же никогда…
— Конечно, нет, — я обняла мужа. — Но ей нужно оправдание своему поведению.
Неделю спустя к нам заехала Сашина двоюродная сестра Марина.
— Тетя Рита всем рассказывает, что вы собираетесь разводиться, — сообщила она с порога. — Говорит, Вика довела Сашу своими придирками.
— Какими придирками? — я даже растерялась.
— Ну, типа ты заставляешь его все делать по дому, а сама только командуешь.
Саша покачал головой:
— И многие в это верят?
— В том-то и дело, что верят, — Марина вздохнула. — Тетя Рита же никогда не скажет прямо. Она так… намеками, полунамеками. То всплакнет, рассказывая, как ты, Саша, в детстве мечтал о крепкой семье. То начнет вспоминать, какой у вас был уютный дом, пока Вика не начала «своими заработками хвастаться».
— А ты что думаешь? — спросила я.
— Я? — Марина усмехнулась. — Я думаю, что тетя Рита не может смириться с мыслью, что ее сын счастлив в браке, где жена успешнее мужа. Для нее это как личное оскорбление.
После ухода Марины мы долго сидели молча. Первым заговорил Саша:
— Знаешь, я вспомнил кое-что. Когда мне было лет двенадцать, мама получила повышение. Стала зарабатывать больше отца. И он радовался за нее, гордился. А вот она… Она почему-то постоянно извинялась перед ним. Говорила, что это временно, что она обязательно найдет работу «поскромнее».
— И что случилось потом?
— Потом она действительно ушла с руководящей должности. Сказала, что хочет больше времени уделять семье. Папа был против, они часто спорили. А через год он уехал в длительную командировку. Когда вернулся, они стали жить как чужие люди. Мама полностью посвятила себя моему воспитанию.
Я смотрела на мужа и начинала понимать корни проблемы. Но легче от этого понимания не становилось.
Приближался день рождения Саши. Обычно мы отмечали его дома, в тесном кругу. Но в этот раз Маргарита Сергеевна настояла на ресторане.
— Я уже забронировала столик, — сообщила она по телефону. — На двадцать человек.
— Мам, мы не планировали такой размах, — попытался возразить Саша.
— Это твое тридцатипятилетие! Я пригласила всех родственников. Они должны видеть, как ты живешь.
В трубке повисла тишина.
— Что значит «как я живу»? — спросил Саша.
— Ну, ты же понимаешь. Все волнуются.
— Кто волнуется? О чем?
— Сынок, я же вижу, что происходит. Ты стал какой-то задерганный, нервный. Эта работа по дому, эти бесконечные готовки-уборки. Разве для этого ты учился? Разве о такой жизни мечтал?
— Мам, прекрати.
— Нет, я не прекращу! Я мать, я имею право беспокоиться. Вика совсем тебя закрутила своими амбициями. «Давай ремонт сделаем», «давай машину поменяем». А ты крутишься как белка в колесе, чтобы соответствовать ее запросам.
— Мама! — Саша повысил голос. — Немедленно остановись.
— Вот видишь, ты уже и голос на мать повышаешь. Раньше такого не было.
Саша бросил трубку. Впервые за все время я видела его настолько рассерженным.
— Может, стоит отменить праздник? — предложила я.
— Нет, — он покачал головой. — Наоборот. Пусть все придут. Пусть увидят, как мы на самом деле живем.
День рождения начался относительно спокойно. Родственники подтягивались небольшими группками, вручали подарки, рассаживались за длинным столом. Маргарита Сергеевна сияла, встречая гостей. Она расставила всех так, чтобы я оказалась в самом дальнем углу стола, подальше от Саши.
— А где же ваша домработница? — громко поинтересовалась она, когда все заняли свои места.
— Какая домработница? — не поняла я.
— Ну как же, — свекровь картинно развела руками. — Ты же у нас такая занятая. Наверное, дома без помощницы не справляешься?
— Мы прекрасно справляемся вдвоем с Сашей, — ответила я спокойно.
— Вдвоем? — она рассмеялась. — То есть мой сын не только сам себе вещи гладит, но еще и полы моет? Какой кошмар.
За столом стало тихо. Все смотрели то на меня, то на Маргариту Сергеевну.
— Да, мама, — Саша встал. — Я и глажу, и мою, и готовлю. И знаешь что? Мне это нравится.
— Тебя заставляют это говорить, — свекровь тоже поднялась. — Моего сына превратили в прислугу, а вы все молчите!
— Никто меня не заставляет, — голос Саши звенел от напряжения. — Это мой выбор. Мы с Викой партнеры. Равные партнеры.
— Какие партнеры? — Маргарита Сергеевна повысила голос. — Она же тебя содержит!
— Что?
— А разве нет? Все эти разговоры про ремонт, про новую машину. Думаешь, я не догадываюсь, откуда деньги?
— Мама, ты переходишь все границы.
— Я? Я перехожу границы? — она схватила бокал с вином. — Это ваш брак переходит все границы приличия! Она командует, ты прислуживаешь. Она зарабатывает, ты пресмыкаешься.
Вино плеснуло в мою сторону. Я едва успела отскочить, но несколько капель все же попали на блузку.
— Вон из-за стола, — тихо сказал Саша.
— Что?
— Вон. Из-за. Стола. Немедленно.
Маргарита Сергеевна побледнела:
— Ты выгоняешь родную мать?
— Я прошу тебя уйти, пока не наговорила еще больше гадостей.
— Вот, до чего ты довела моего сына, — Маргарита Сергеевна повернулась ко мне. — Довольна? Добилась своего? Рано или поздно он опомнится и вернется домой. Учти это!
Саша стремительно обошел стол, взял мать под руку и вывел в коридор. Я осталась сидеть, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих.
Марина пересела ко мне:
— Не переживай. Все видят, кто здесь прав, а кто нет.
Из коридора доносились приглушенные голоса. Через несколько минут Саша вернулся один. Лицо его было бледным, но решительным.
— Простите за эту сцену, — обратился он к гостям. — Давайте продолжим праздник.
Но праздника уже не получилось. Родственники быстро засобирались домой, ссылаясь на разные причины. Вскоре мы остались втроем – я, Саша и Марина.
— Что ты ей сказал? — спросила Марина.
— Правду. Что она разрушает не только наши отношения, но и свою жизнь. Что ее обиды и претензии – это ее проблемы, а не наши. И что пока она не научится уважать мой выбор и мою жену, мы не будем общаться.
— А она?
— А она сказала, что раз так, то у нее больше нет сына.
В комнате повисла тяжелая тишина.
На следующий день начался настоящий ад. Маргарита Сергеевна обзванивала всех знакомых, рассказывая, как ее сын отрекся от родной матери «из-за какой-то женщины». История обрастала все новыми подробностями.
— Представляешь, — рассказывала Марина, — теперь она говорит, будто ты специально спланировала этот скандал. Типа хотела выставить ее истеричкой перед всей семьей.
Я только качала головой. Каждый день приносил новые «сюрпризы». То соседка передавала «привет» от Маргариты Сергеевны и интересовалась, правда ли, что мы продаем квартиру и переезжаем в другой город. То Сашины тети звонили с предложением «помирить вас с мамой, пока не поздно».
Через неделю объявилась сама Маргарита Сергеевна. Она караулила меня у офиса.
— Нам нужно поговорить, — сказала она тоном, не терпящим возражений.
— О чем?
— О том, что ты разрушаешь семью. Мой сын перестал отвечать на мои звонки. Я места себе не нахожу.
— Маргарита Сергеевна, это было его решение.
— Его решение? — она горько усмехнулась. — Ты прекрасно знаешь, что это ты его настроила. Скажи честно, тебе нравится? Нравится чувствовать свою власть над ним?
— Вы сейчас говорите не о нас, — я внимательно посмотрела на нее. — Вы говорите о себе. О своих страхах. О своей несложившейся жизни.
— Да как ты смеешь? — она подалась вперед. — Что ты можешь знать о моей жизни?
— Достаточно. Саша рассказал, как вы отказались от карьеры. Как сами загнали себя в рамки «правильной жены». И теперь хотите того же для него.
Маргарита Сергеевна побледнела:
— Он не имел права. Это наше, семейное.
— Теперь это и мое семейное. Я его жена.
— Временно, — отрезала она.
— Что?
— Я сказала – временно. Рано или поздно он опомнится. Поймет, что мужчина не может жить с женщиной, которая его подавляет.
— Знаете что? — я выпрямилась. — Вы так и не поняли главного. Саша – не ваша собственность. Он взрослый человек, который сам выбирает, как ему жить. И если вы не можете это принять, то это действительно ваши проблемы. Не мои, не его – ваши.
Я развернулась и пошла к машине. Маргарита Сергеевна что-то кричала вслед, но я не слушала.
Вечером мы с Сашей долго разговаривали.
— Я хочу переехать, — сказал он. — В другой район. Подальше от всего этого.
— Ты уверен?
— Более чем. Знаешь, я всю жизнь пытался соответствовать маминым представлениям о «настоящем мужчине». А теперь понимаю, что эти представления – ее тюрьма. И я не хочу в ней жить.
Мы подали объявление о продаже квартиры на следующий день. А через две недели нашли отличный вариант в новом районе.
Переезд занял почти месяц. Мы не просто меняли место жительства – мы начинали новую жизнь. Делали ремонт, выбирали мебель, планировали, как обустроим каждый уголок.
— Наконец-то я чувствую себя по-настоящему свободным, — сказал Саша, когда мы в первый раз ночевали в новой квартире.
Конечно, Маргарита Сергеевна узнала о переезде. Она пыталась передать через родственников записку с нашим прежним адресом: «Здесь твой настоящий дом, сынок. Возвращайся, когда одумаешься».
Но Саша не одумался. Наоборот, он будто расправил плечи, стал увереннее. На работе ему предложили повышение, и он согласился. Теперь мы зарабатывали почти одинаково.
— Представляешь, как мама бы порадовалась, — сказал он однажды. — Ведь именно этого она хотела – чтобы я был «настоящим мужчиной», добытчиком.
— Но ценой свободы, — заметила я.
— Именно. А я добился этого, просто будучи собой.
Прошло полгода. Маргарита Сергеевна не оставляла попыток восстановить контакт. Она передавала гостинцы через Марину, писала длинные письма, в которых было все – упреки, мольбы, угрозы, только не признание своей неправоты.
А потом случилось неожиданное. На очередной семейный праздник к нам приехала Сашина бабушка, мать Маргариты Сергеевны.
— Я все знаю, — сказала она, устроившись в кресле. — И про скандал на дне рождения, и про переезд. Рита мне все уши прожужжала, какая у нее невестка плохая.
Я напряглась, ожидая новых обвинений. Но бабушка продолжила:
— А я вот смотрю на вас и думаю: какие же вы молодцы. Живете как хотите, не оглядываясь на чужое мнение. Мы в свое время так не могли.
— Почему? — спросил Саша.
— Боялись. Все боялись – соседей, начальства, общественного мнения. Я своей Риточке с детства внушала: главное – что люди скажут. А теперь вижу, что ошибалась. Сломала ей жизнь своими страхами.
— Вы о чем?
— О том, как она с вашим отцом рассталась. Ведь любили друг друга, уважали. А я все твердила: неправильно это, когда жена мужа перерастает. Вот она и сдалась. Ушла с хорошей должности, засела дома. А Володя не выдержал – сначала в командировки стал проситься, потом совсем уехал.
Бабушка помолчала, разглаживая складки на платье.
— Знаешь, что самое страшное? Она ведь до сих пор считает, что поступила правильно. Что сохранила лицо, не опозорила семью. А счастье свое потеряла. И теперь боится, что ты, Саша, повторишь ошибку отца. Что Вика тебя тоже перерастет.
— А я этого не боюсь, — улыбнулся Саша. — Я горжусь её успехами.
— Вот и правильно, — кивнула бабушка. — Держитесь друг друга. А Риту не судите строго. Она жертва своего времени, своего воспитания. Может, глядя на вас, еще поймет что-то.
После ухода бабушки мы долго молчали. Первым заговорил Саша:
— Знаешь, я никогда не думал об этом с такой стороны. Мама ведь тоже несчастна. По-своему.
— Да, — согласилась я. — Но это не повод делать несчастными нас.
С того разговора прошло еще полгода. Мы не виделись с Маргаритой Сергеевной, но через родственников узнавали, что она постепенно меняется. Записалась на курсы иностранного языка, стала чаще выходить в свет. А недавно Марина рассказала, что тетя Рита устроилась консультантом в крупную фирму.
— Говорит, что засиделась дома, — усмехнулась Марина. — Представляете?
Может быть, когда-нибудь Маргарита Сергеевна найдет в себе силы принять нашу жизнь такой, какая она есть. Может быть, поймет, что счастье не измеряется соответствием чужим стандартам. А пока мы живем своей жизнью – без оглядки на чужое мнение, без попыток соответствовать чужим ожиданиям.
И знаете что? Нам хорошо. По-настоящему хорошо.
