— Валя, ты опять соль пересыпала, — Галина Петровна демонстративно отодвинула тарелку с супом. — Андрюша у меня такой суп есть не будет.
— Мам, перестань, — Андрей бросил извиняющийся взгляд на жену. — Я сам солю по вкусу.
— Конечно, ты привык уже, что готовить она не умеет. А я помню, как ты в детстве мой борщ нахваливал.
Валентина молча собрала тарелки со стола. За три года совместной жизни она научилась не реагировать на постоянные замечания свекрови. Но каждый раз, когда та появлялась на пороге их съемной квартиры без предупреждения, внутри всё сжималось от напряжения.
— Мам, мы же договаривались — звони перед приходом, — Андрей попытался перевести разговор.
— Я к сыну пришла! Что теперь, разрешения спрашивать нужно? — Галина Петровна поджала губы. — Или это твоя благоверная запретила без звонка приходить?
— Галина Петровна, давайте чай пить, — Валентина достала новую скатерть, подаренную подругой на новоселье.
— Ой, и скатерть какая-то несуразная, — свекровь провела рукой по ткани. — Я видела в магазине точно такую же, только качеством получше. И цвет поприятнее.
Валентина промолчала, расставляя чашки. Она помнила, как познакомилась с Галиной Петровной три года назад. Тогда всё было иначе — свекровь улыбалась, интересовалась её жизнью, даже подарила семейную реликвию — старинную брошь. «Ты теперь часть семьи», — сказала она тогда. Но стоило молодым пожениться, как отношение резко изменилось.
— Андрюш, ты бы заехал ко мне завтра, — Галина Петровна положила руку на плечо сына. — Кран в ванной подтекает, а мастера вызывать — это же такие деньги!
— Мам, завтра не получится. Мы едем смотреть квартиру.
— Какую еще квартиру? — свекровь резко выпрямилась. — Вы же копите на первый взнос!
— Мы накопили, — тихо ответила Валентина. — И банк одобрил ипотеку.
— И ты молчал? — Галина Петровна всплеснула руками. — Я твоя мать! Я должна знать такие вещи первая! А в каком районе смотрите?
— В Сосновом, — ответил Андрей.
— Что? Это же на другом конце города! — возмутилась Галина Петровна. — Как я буду к вам ездить? Нет, надо искать что-то поближе. Вот рядом с моим домом недавно новостройку сдали…
Валентина закрыла глаза. Именно этого разговора она боялась больше всего. Район они выбрали неслучайно — подальше от вечного контроля свекрови. Но как объяснить это Андрею, который до сих пор не видит проблемы в том, что его мать пытается управлять их жизнью?
— Валечка, ты подумай хорошенько, — Галина Петровна придвинулась ближе к невестке. — Зачем вам такая даль? Транспорт туда плохо ходит, магазинов приличных нет. А здесь всё рядом — и поликлиника хорошая, и школа. Вам же детей скоро в школу водить.
Андрей поперхнулся чаем:
— Каких детей, мам? Мы пока не планируем.
— Вот! — Галина Петровна triumфально посмотрела на Валентину. — Я же говорила, что она не торопится становиться матерью. А годы идут, между прочим. Мне внуков понянчить хочется.
— Мы сами решим, когда заводить детей, — твердо ответила Валентина. — Сначала нужно с квартирой определиться.
— Да что ты понимаешь! — всплеснула руками свекровь. — Я в твоем возрасте уже Андрюшу растила. И ничего, справлялись. А вы всё тяните, всё какие-то отговорки ищете.
Валентина вспомнила, как три года назад, когда они только начали встречаться с Андреем, Галина Петровна казалась совсем другой. Приветливой, понимающей. «Какая милая девушка», — говорила она тогда сыну. «И готовит хорошо, и характер приятный». А теперь каждый визит превращается в череду упреков и замечаний.
— Мам, хватит, — Андрей встал из-за стола. — Мы уже взрослые люди.
— Вот именно! Взрослые! А ведете себя как дети неразумные. Квартиру они в Сосновом покупать собрались. А ты подумал, как я буду к вам добираться? Мне же помочь вам захочется, может, приготовить что…
— Галина Петровна, — Валентина решила высказаться. — Мы благодарны за вашу заботу. Но нам нужно строить свою жизнь. Самостоятельно.
— Что значит самостоятельно? — возмутилась свекровь. — Я мать! Я имею право участвовать в жизни сына!
— Участвовать — да. Но не управлять, — Валентина почувствовала, как дрожит голос.
— Андрюша! Ты слышишь, что она говорит? — Галина Петровна повернулась к сыну. — Это она тебя настраивает против матери! Вбивает клин между нами!
— Никто никого не настраивает, — устало произнес Андрей. — Давайте все успокоимся.
— Нет уж! Давай начистоту! — Галина Петровна решительно поднялась. — Я вижу, к чему всё идет. Сначала квартира на другом конце города, потом детей заводить не хотят. А потом что? Совсем меня забудете?
— Мам…
— Не перебивай! Я же о вас забочусь! Вот, например, квартира в новостройке — там и планировка удобная, и цены ниже. И до меня близко. А вдруг заболеет кто? Кто вам поможет?
Валентина молча начала убирать со стола. Она помнила, как год назад заболела сильным гриппом. Галина Петровна тогда приходила каждый день — не помогать, а критиковать. «Вот я в твоем возрасте никогда не болела», «Андрюшенька, ты бы поел нормально, а то она тебе даже суп не может сварить», «Я же говорила, что она слабенькая, не пара тебе».
— Мы завтра едем смотреть квартиру, — твердо сказал Андрей. — И это не обсуждается.
— Ну и пожалуйста! — Галина Петровна начала собираться. — Только потом не прибегайте ко мне за помощью. Вы же самостоятельные такие! Все умные стали, мать родную не слушают!
Когда за свекровью закрылась дверь, Валентина обессиленно опустилась на стул. Андрей подошел, обнял её за плечи:
— Прости за этот цирк. Она просто волнуется.
— Андрей, — Валентина подняла глаза на мужа. — Так больше не может продолжаться. Я устала от постоянного контроля, от претензий, от того, что она приходит без предупреждения и устраивает допросы.
— Ну что ты хочешь? Она моя мать.
— Я хочу, чтобы у нас была своя жизнь. Чтобы мы сами принимали решения. Чтобы…
В дверь позвонили. На пороге снова стояла Галина Петровна:
— Андрюша, я тут подумала… Может, вам лучше продать машину? Зачем она вам? А деньги можно добавить к первому взносу. И квартиру взять в нашем районе…
— Мама, мы все обсудили, — Андрей преградил дорогу, не давая войти. — Машина нам нужна. И район мы выбрали.
— Но как же… — Галина Петровна попыталась заглянуть в квартиру. — Валя! Валечка! Ты же понимаешь, что я права? Что я для вас стараюсь?
Валентина промолчала, глядя в окно. Она вспомнила, как познакомилась с Андреем. Это было в парке — она гуляла с подругой, а он катался на роликах. Неловко упал прямо перед ними, рассмеялся, представился. Такой открытый, искренний. На первое свидание пришел с огромным букетом ромашек — угадал её любимые цветы. А через месяц познакомил с мамой.
— Андрюша, я же вижу — она тебя отдаляет от меня, — голос Галины Петровны дрогнул. — Раньше ты каждый день заезжал, а теперь…
— Мам, я работаю. У меня семья. Я не могу разрываться.
— Семья? А я теперь кто? — свекровь достала платок. — Чужой человек? Вот оно, материнское счастье — вырастишь, воспитаешь, а потом…
Валентина наблюдала эту сцену, и внутри всё кипело. Она помнила все придирки, все колкости, все попытки вмешаться в их жизнь. Как Галина Петровна пыталась выбирать им мебель в съемную квартиру. Как критиковала её работу — «не женское это дело в офисе сидеть». Как рассказывала соседям, что невестка «совсем от рук отбилась».
— Мам, давай завтра поговорим, — Андрей мягко, но настойчиво начал закрывать дверь.
— Нет уж, сейчас! — Галина Петровна проскользнула в квартиру. — Я всю жизнь тебе посвятила! Всё для тебя! А она… она просто не понимает, как важна семья!
— Галина Петровна, — Валентина наконец повернулась к свекрови. — Я очень уважаю вас. Правда. Но у нас с Андреем теперь своя семья. И мы имеем право жить так, как считаем нужным.
— Вот! Слышишь, Андрюша? Она даже мамой меня не называет! Всё «Галина Петровна» да «Галина Петровна»!
— Потому что вы сами не позволяете называть вас мамой, — тихо ответила Валентина. — Помните, как я попыталась в первый раз? Вы так скривились, будто я оскорбление сказала.
— Неправда! — но в глазах свекрови мелькнуло что-то похожее на стыд. — Я просто… просто не привыкла еще тогда…
— А сейчас? — спросил вдруг Андрей. — Сейчас привыкла, мам? За три года? Или тебе просто нравится делать вид, что Валя чужая? Что она не часть семьи?
Галина Петровна растерянно посмотрела на сына:
— Андрюша, что ты такое говоришь…
— Правду говорю! — он повысил голос. — Думаешь, я не вижу, как ты придираешься? Как пытаешься указывать нам, что делать? Как рассказываешь всем соседям, какая у тебя плохая невестка?
— Я не… — свекровь осеклась. — Я просто беспокоюсь!
— О чем? О том, что мы счастливы без твоего контроля? О том, что я люблю жену и хочу жить с ней, а не с тобой по соседству?
— При чем тут это? — Галина Петровна снова достала платок. — Я же мать! Я имею право…
— Право на что? — перебил Андрей. — На то, чтобы портить нам жизнь? Чтобы Валя боялась лишний раз в магазин выйти — вдруг ты зайдешь без предупреждения? Чтобы я разрывался между вами, пытаясь всем угодить?
Валентина никогда не видела мужа таким. Всегда спокойный, рассудительный, он впервые говорил матери все, что накипело. А Галина Петровна стояла, комкая в руках платок, и, кажется, впервые не знала, что ответить.
— Мы переезжаем в Сосновый район, — твердо сказал Андрей. — И это не обсуждается. И будем жить так, как мы хотим. А ты… ты всегда можешь приехать в гости. Когда позвонишь заранее. И если научишься уважать наши границы.
— Это всё она! — Галина Петровна указала дрожащим пальцем на Валентину. — Она тебя против матери настроила! Раньше ты никогда…
— Нет, мам, — Андрей покачал головой. — Это не Валя. Это ты сама. Своими придирками, своим контролем, своими бесконечными претензиями. Я молчал, терпел, надеялся — вы поладите. Но ты не хочешь ладить. Ты хочешь командовать.
— Я не командую! — возразила свекровь. — Я советую! Я же опытнее вас, я жизнь прожила…
— И мы проживем свою, — спокойно ответил Андрей. — Своими ошибками, своими радостями. Без указаний и контроля.
Валентина смотрела на мужа с благодарностью. Сколько раз она мечтала услышать от него эти слова? Сколько ночей не спала, думая — как объяснить ему, что так больше нельзя? И вот — он сам всё понял.
Галина Петровна медленно опустилась на стул:
— Значит, вот как… Выгоняете мать…
— Никто тебя не выгоняет, — устало произнес Андрей. — Просто пойми — мы имеем право на свою жизнь. На свои решения. На свое личное пространство.
— А я что, не имею права видеть сына? — голос свекрови звучал уже не так уверенно.
— Имеешь, — вмешалась Валентина. — Но не каждый день. Не без предупреждения. Не с претензиями и упреками.
В комнате повисла тишина. Галина Петровна сидела, опустив голову, и впервые за все время выглядела растерянной. Потом медленно подняла глаза на сына:
— А помнишь, Андрюша, как ты в первый класс пошел? Такой маленький, с огромным портфелем… Я всю дорогу за руку тебя вела. А ты вырвался — «Я сам, мама!» И побежал впереди…
— Помню, — тихо ответил Андрей.
— А я тогда так испугалась. Думала — упадет, машина собьет, хулиганы обидят… А ты добежал до школы, обернулся, помахал мне. Такой гордый, самостоятельный…
Валентина видела, как меняется лицо свекрови. Будто спадала какая-то маска, и проступали совсем другие черты — усталой женщины, которая просто не может отпустить единственного сына.
— Мне и сейчас страшно, — призналась Галина Петровна. — Что справитесь без меня. Что не нужна буду. Что забудете…
— Не забудем, — Андрей подошел к матери, обнял за плечи. — Ты моя мама. Всегда будешь моей мамой. Просто… дай нам жить самим. Как когда-то дала мне самому добежать до школы.
Галина Петровна всхлипнула:
— А вы правда будете приезжать? Не забудете старую глупую женщину?
— Будем, — твердо сказала Валентина. — Каждые выходные. И вы к нам приезжайте. Только…
— Знаю-знаю, — свекровь слабо улыбнулась. — Звонить заранее. И не критиковать твой суп.
— И не рассказывать соседям, какая я ужасная невестка.
— Ну… — Галина Петровна замялась. — Может, я немного преувеличивала. На самом деле ты… ты хорошая. И Андрюша с тобой счастлив. Я же вижу.
Валентина почувствовала, как к горлу подступает комок. Первый раз за три года свекровь сказала ей что-то похожее на комплимент.
— Ладно, — Галина Петровна встала. — Пойду я. А то правда засиделась. Вам же завтра квартиру смотреть…
— Хотите с нами? — неожиданно для себя спросила Валентина.
Свекровь замерла у двери:
— Правда можно?
— Конечно, — Андрей улыбнулся. — Заодно расскажешь, на что обращать внимание при покупке. У тебя же опыт.
— Ну… — Галина Петровна просияла. — Я могу посоветовать. Если хотите. Только решать вам, конечно…
Когда она ушла, Валентина обняла мужа:
— Спасибо. За всё.
— За что? Это я должен просить прощения. Что раньше не понимал.
— Главное — понял.
— А квартира хорошая, — Галина Петровна придирчиво осматривала комнаты. — Солнечная. И планировка удобная. Только вот обои придется менять.
— Мам, мы еще не решили, будем ли брать, — напомнил Андрей.
— Как не решили? — удивилась свекровь, но тут же осеклась. — Ах да, простите. Это ваше решение.
Валентина улыбнулась про себя. За последний месяц Галина Петровна заметно изменилась. Конечно, иногда прорывались старые привычки — давать непрошеные советы, вмешиваться в их планы. Но она старалась сдерживаться.
— Вы посмотрите, какая кухня просторная, — риелтор открыла очередную дверь. — Здесь и гарнитур большой поместится, и обеденная зона.
— И правда хорошая, — согласилась Валентина. — Андрей, глянь, тут даже место под твой любимый кофейный столик есть.
— А это что за дверь? — поинтересовалась Галина Петровна.
— Это кладовка, — пояснил риелтор. — Очень удобно для хранения заготовок.
— Заготовок? — оживилась свекровь. — Я как раз хотела… — она запнулась. — То есть, если вы захотите, я могу научить Валю делать мои фирменные огурчики. Андрюша их в детстве обожал.
Валентина переглянулась с мужем. Еще месяц назад такое предложение прозвучало бы как упрек — мол, готовить не умеешь. А сейчас… сейчас это было похоже на настоящее желание помочь.
— С удовольствием научусь, — искренне ответила она.
— Правда? — Галина Петровна просияла. — У меня рецепт особый, еще от моей мамы остался. Она говорила — главное, огурцы правильно выбрать. И укроп свежий нужен, не сушеный.
— Давайте пройдем в спальню, — предложил риелтор.
Просторная светлая комната с двумя окнами всем понравилась сразу. Галина Петровна хотела что-то сказать про шторы, но промолчала, только улыбнулась:
— Хорошая комната. Светлая.
— И детская рядом, — заметил риелтор. — Очень удобно.
Валентина напряглась — обычно любое упоминание о детях вызывало у свекрови поток нравоучений. Но Галина Петровна только вздохнула:
— Да, удобно. Когда решите, конечно…
Андрей благодарно посмотрел на мать:
— Спасибо, мам.
— За что? — удивилась она.
— За то, что понимаешь.
Галина Петровна смутилась:
— Я… я стараюсь. Правда. Иногда, конечно, язык мой — враг мой. Но я учусь. И знаете… — она повернулась к Валентине. — Мне даже нравится.
— Что нравится?
— Учиться. Меняться. Раньше мне казалось — я всё знаю, всё умею. А теперь… будто новую жизнь открываю. И вас заново узнаю.
Валентина почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она столько раз представляла этот момент — когда свекровь наконец примет её, перестанет воспринимать как врага. Но никогда не думала, что это будет так… просто.
— Ну что, будем оформлять? — спросил риелтор.
Андрей посмотрел на жену:
— Решать тебе.
— Нам, — поправила Валентина. — Галина Петровна, что скажете?
— А что я? — свекровь развела руками. — Вам жить. Но если интересно мое мнение… — она сделала паузу. — Квартира отличная. И район хороший. Да, далековато от меня. Но это даже хорошо. Будет повод путешествовать.
— Путешествовать? — удивился Андрей.
— Ну да, — хитро улыбнулась Галина Петровна. — Вы же обещали по выходным приезжать. А я решила — буду готовиться к вашим приездам. Каждый раз что-нибудь новенькое придумывать. Вот, кстати, нашла рецепт пирога с яблоками. Валечка, хочешь научу?
Валентина расплакалась. Галина Петровна бросилась к ней:
— Что такое? Что случилось?
— Ничего, — сквозь слезы улыбнулась Валентина. — Просто… вы первый раз назвали меня Валечкой.
— А разве раньше не называла? — удивилась свекровь. — Надо же… действительно. Все «Валя» да «Валя»… А ты и правда Валечка. Добрая, хорошая. И сына моего любишь. А я… я просто боялась. Что заберешь его у меня. А ты не забрала. Ты просто сделала его счастливым.
