Да не будет так, как ты хочешь, мам! У меня в голове не укладывается то, что ты сейчас предлагаешь, — услышала Рая громкий голос супруга, едва открыв дверь в квартиру. — Ты сама себя слышишь? Я понимаю, ты привыкла, чтобы все плясали под твою дудку, но всё, что ты предлагаешь сейчас, звучит как бред умалишённого!
Рая вернулась сегодня домой позже обычного. На работе задержалась, потом зашла в магазин купить своим чего-нибудь вкусненького. Да и дочь позвонила, попросила у неё фруктов. Алина сейчас готовилась к экзаменам, много занималась, и Рае хотелось побаловать её чем-нибудь необычным.
— А что происходит? Ты кричишь так, что тебя слышно даже в лифте, — удивлённо спросила она у супруга.
— Да как тут не кричать! Мать звонила, такую ерунду несла, просто удивительно, как в её голову такое могло прийти, — ответил Олег.
— Ты, во-первых, успокойся. Посмотри, вон весь красный стал. Теперь давление скакануло. А во-вторых, что ты свою мать не знаешь? Она же вечный генератор странных и диких по своей сути идей. Не удивлюсь, что и сейчас Таисия Павловна придумала что из разряда «дай-ка я всех удивлю».
— Да ты не представляешь, до чего она додумалась! — опять закричал ещё не успокоившийся Олег. — Это нонсенс! Абсурд! Ерунда полнейшая!
— Ну, что бы там ни придумала мать, а поступать мы с тобой будем только так, как посчитаем нужным. А теперь объясни, что она опять хочет.
— Ой, не могу. Сейчас опять злиться начну, просто выворачивает всего наизнанку от её наглости. Вот, ей-богу, не была бы она мне родной матерью, послал бы я её далеко в лес. Или ещё куда подальше.
— Да, Таисия Павловна умеет вывести из себя, — поддержала мужа Рая. — У неё в этом деле талант.
— Нет, ты представляешь, что придумала? Освобождайте, говорит, свою квартиру, туда Лена с мужем переселится.
— В нашу квартиру? — опешила Раиса.
— Ну да! Хватит, говорит, пожили в дедовской квартире, пора и честь знать. Теперь — очередь сестры с мужем. Они скоро станут родителями, и Лена очень хочет, чтобы её ребёнок родился в столице. Чтобы он уже с рождения жил в Москве, где гораздо больше возможностей, чем в провинции.
— Ленка ждёт ребёнка? А когда же свадьба была, что-то я не припомню? — удивилась Раиса.
— Да вот я то же самое спросил. Говорю, а что же вы родного брата с женой не позвали на свадьбу. А мать мне — да мы и не собирали торжество. Денег, мол, нет, какие уж тут гулянки. Так, расписались молодые в загсе, и всё.
— Ясно. Ну как всегда. Какие-то всё у них тайны сплошные, интриги. А что там про нашу квартиру-то? Какую версию тебе выдала свекровь? — уточнила Раиса.
— Да закачаешься! Мы с тобой должны освободить эту квартиру, которая мне досталась от деда, и переехать назад в Вельск. Вот так, всё просто, — проговорил Олег, удивлённо качая головой.
— Что? Я не ослышалась? — ошарашенно спросила Раиса. — То есть твою мать не интересует то, что мы живём тут уже больше двадцати лет, оба здесь работаем, что наша дочь в этом году поступает в университет? Мы должны всё бросить здесь и уехать туда, где надо будет всё начинать сначала? В сорок лет! Или у неё есть какая-то другая версия?
— Нет, именно так она всё и представляет себе. Алинка ваша, говорит, уже без пяти минут студентка, она и в общежитии может пожить. Ну а нам с тобой работу найти с нашими профессиями в любом городе без проблем.
— А, то есть вот так? Ну, молодец, свекровь, всё за нас решила, — с сарказмом произнесла Рая.
— Да и жить нам уже есть где — так она мне заявила. Дескать, её трёхкомнатная квартира после переезда Ленки и зятя сюда, будет стоять полупустой. Зачем ей такая огромная жилплощадь одной.
— Вот и пусть продаст свою огромную квартиру. Продаст и купит что-нибудь своей Леночке в столице, если уж они так хотят сюда переехать. Да и сваты, наверное, должны подсуетиться, помочь молодым. Или им безродный муж и зять достался? — предположила Раиса.
— Нет, её такой вариант совсем не устроил. Не хочет она никуда из Вельска уезжать. И квартиру свою продавать не хочет. Здесь, говорит, моя родина, здесь родилась, всю жизнь прожила, тут меня и по.хо.роните. А вот чтобы мы с тобой назад вернулись, очень даже желает. Прям, спит и видит, как мы все вместе в одной квартире живём. И в старости за мной посмотрите, говорит, а то на Ленку никакой надежды в этом плане нет.
— Ага, вон оно что! Ну, Таисия Павловна, в очередной раз хвалю её за находчивость ума! Мало того, что мы должны отдать за просто так твоей сестре свою московскую квартиру, плюнуть на родную дочь, засунув её в общежитие, так ещё нужно будет и за твоей матерью ухаживать до конца её жизни! — всё больше поражалась услышанному Раиса.
— Так вся эта затея ради одного и задумана — чтобы мы за ней в старости приглядывали. Я так думаю. Не о Ленке и зяте она беспокоится, а о себе любимой.
Рая вспомнила сейчас, как двадцать лет назад они переезжали сюда, в Москву. Супруги тогда только поженились и решали, где им жить. Конечно, уезжать никуда не собирались. Но потом выяснилось, что у Олега в столице появилась наследственная квартира, доставшаяся ему от деда.
История эта очень удивительная и грустная одновременно. Олег и Лена были от разных отцов. Своего родного отца мужчина не знал и никогда не видел. Когда Олегу исполнилось семнадцать, бабушка рассказала ему всё, что знала о его биологическом родителе.
— У матери спроси, она тебе больше расскажет, — сказала она тогда внуку. — Я мало что знаю.
Таисия Павловна на вопрос сына ответила уклончиво, фразой типа «это была ошибка». А ещё недовольно сказала, что её совершенно не беспокоит его судьба.
Тогда Олег сам попытался выяснить хоть что-то. Оказалось, что его отец был единственным сыном профессора, который преподавал исторические науки в одном из столичных университетов. Этот профессор женился очень поздно, когда ему было далеко за сорок, на одной из своих студенток. Вскоре родился сын.
Единственный и поздний сын профессора оказался избалованным и никчёмным типом, отчего и пошёл по кривой дорожке. После непродолжительного брака с матерью Олега, Таисией, которая тогда училась в столице, он попал в тюрьму за распространение дряни. Мать его, не выдержав такого позора, вскоре ушла из жизни по собственному желанию.
? Composition: Medium close-up shot, framing the subject from the chest up. The subject is positioned slightly off-center to the right, with her head turned towards the viewer’s left, creating a dynamic diagonal line. The composition is tight, emphasizing her emotional state.
? Camera Settings: Estimated aperture is f/2.8 to f/4, creating a shallow depth of field. ISO is likely moderate, around 400-800, to balance low light and detail. Shutter speed would be fast enough to freeze the expression, likely 1/125s or faster. Lighting conditions appear to be indoor, with artificial light sources.
? Film Grain: The image exhibits a moderate level of digital noise or simulated film grain, contributing to a slightly gritty, intense texture. It is not overly smooth, suggesting a deliberate artistic choice rather than a technical limitation.
LENS EFFECTS:
? Optics: A prime lens, likely in the 50mm to 85mm range, is suggested by the subject isolation and background compression. There is a slight softness towards the edges of the frame, but the central focus on the face is sharp. Minimal lens distortion is apparent.
? Artifacts: No significant chromatic aberration or lens flare is visible. The image appears clean in terms of optical anomalies.
? Depth of Field: The depth of field is shallow, effectively blurring the background and isolating the subject. The focus falls sharply on the subject’s face, particularly her eyes and mouth, with a smooth, creamy bokeh effect in the out-of-focus areas.
SUBJECT:
? Description: A Caucasian woman, appearing to be in her late 50s to early 60s. She has a medium build and a fair skin tone with visible wrinkles around her eyes and forehead, indicative of age and expression. Her hair is a voluminous, tousled blonde, styled with significant volume and texture, swept back from her face. Her facial features are sharp, with a pronounced furrowed brow, wide-open mouth, and intense, possibly blue or green, eyes. Her expression is one of extreme anger, frustration, or distress.
? Wardrobe: She is wearing a dark teal or deep emerald green blazer with a structured lapel. Beneath the blazer, a dark V-neck top or dress is visible. A thin, dark necklace with a pendant is worn over the V-neck.
? Grooming: Her hair is styled in a | Enhanced Prompt: A highly realistic, intense medium close-up portrait of a Caucasian woman in her early sixties, exhibiting an expression of extreme anger and distress, with a pronounced furrowed brow and a wide-open mouth. Her voluminous, tousled blonde hair is swept back, contrasting with her sharp facial features and fair skin showing detailed wrinkles. She is wearing a structured, dark teal emerald green blazer over a dark V-neck top, accessorized with a thin necklace pendant. The scene is indoors, illuminated by focused artificial light sources, creating a dramatic key light that highlights the intensity of her expression. The composition is tight, slightly off-center to the right, with her head turned dynamically toward the left. The aesthetic features a shallow depth of field (f/2.8-f/4) from a 50mm-85mm lens, ensuring sharp focus on her intense eyes, while the background dissolves into a creamy bokeh. The image is finished with a moderate, gritty film grain texture for an intense, raw feel. Photorealistic, hyperrealistic, high contrast lighting. SHOT:
• Composition: Medium close-up shot, framing the subject from the chest up. The subject is positioned slightly off-center to the right, with her head turned towards the viewer’s left, creating a dynamic diagonal line. The composition is tight, emphasizing her emotional state.
• Camera Settings: Estimated aperture is f/2.8 to f/4, creating a shallow depth of field. ISO is likely moderate, around 400-800, to balance low light and detail. Shutter speed would be fast enough to freeze the expression, likely 1/125s or faster. Lighting conditions appear to be indoor, with artificial light sources.
• Film Grain: The image exhibits a moderate level of digital noise or simulated film grain, contributing to a slightly gritty, intense texture. It is not overly smooth, suggesting a deliberate artistic choice rather than a technical limitation.
LENS EFFECTS:
• Optics: A prime lens, likely in the 50mm to 85mm range, is suggested by the subject isolation and background compression. There is a slight softness towards the edges of the frame, but the central focus on the face is sharp. Minimal lens distortion is apparent.
• Artifacts: No significant chromatic aberration or lens flare is visible. The image appears clean in terms of optical anomalies.
• Depth of Field: The depth of field is shallow, effectively blurring the background and isolating the subject. The focus falls sharply on the subject’s face, particularly her eyes and mouth, with a smooth, creamy bokeh effect in the out-of-focus areas.
SUBJECT:
• Description: A Caucasian woman, appearing to be in her late 50s to early 60s. She has a medium build and a fair skin tone with visible wrinkles around her eyes and forehead, indicative of age and expression. Her hair is a voluminous, tousled blonde, styled with significant volume and texture, swept back from her face. Her facial features are sharp, with a pronounced furrowed brow, wide-open mouth, and intense, possibly blue or green, eyes. Her expression is one of extreme anger, frustration, or distress.
• Wardrobe: She is wearing a dark teal or deep emerald green blazer with a structured lapel. Beneath the blazer, a dark V-neck top or dress is visible. A thin, dark necklace with a pendant is worn over the V-neck.
• Grooming: Her hair is styled in a
На момент, когда Олег попытался разыскать отца, того уже не было в живых. Пагубная привычка и зависимость сделали своё дело. Оставался один дед, Илья Иванович, старый и больной старик, который весьма неохотно общался с новоявленным внуком, предпочитая одинокую старость. Но квартиру, тем не менее, завещал ему, Олегу. О чём молодой человек и узнал практически сразу после свадьбы с Раисой.
Таисия Павловна тогда не поддержала идею сына переехать в Москву. Она предложила ему продать квартиру деда и купить жильё в родном городе, а разницу отдать ей.
— Я эти деньги в банк на Леночкин счёт положу, чтобы она тоже могла на что-то рассчитывать, когда выйдет замуж, — заявила продуманная и меркантильная мамаша.
— Нет, мам, мы посоветовались с Раей и решили, что это очень хороший шанс начать свою семейную и трудовую жизнь в большом городе, — ответил ей тогда Олег. — Зачем продавать квартиру в Москве, чтобы купить в Вельске? Это глупо!
Так они и переехали в столицу, где жили уже двадцать лет. Здесь же родилась их единственная дочь Алина. И вот теперь свекровь не придумала ничего лучше, чем выгнать их из собственной квартиры, да ещё и заставить жить по её указке.
Но более полная картина того, что происходило в семье у свекрови и почему она решилась на такую странную уловку, сложилась после звонка Раисы своей матери.
— Мам, а ты не знаешь, что там происходит у моей свекрови, Таисии Павловны? А то она нас тут удивила сегодня. Позвонила и предложила отдать нашу квартиру Ленке и её мужу. Ты можешь себе такое представить? — Рая делилась с матерью.
— Да ты что? Вот ушлая бабёнка! Да у неё и выхода нет другого! Я тебе сейчас расскажу. Сватья моя уж и не знает, куда сбагрить свою доченьку с наглым как танк зятем. Этот самый зять неизвестно откуда взялся, сто лет его не знали, и начал качать права. Тёщу гонит прочь из её собственной квартиры. Прямо выживает. Так она вот такую стратегию теперь придумала — отправить их в Москву, в вашу квартиру. Как говорится, решила заманить зятя московской пропиской и квадратными метрами. Да и подальше его от себя отправить, а то не ровен час останется она на улице. Вот такие дела, дочка.
— Ну теперь мне всё ясно. Картинка сложилась — и то, что про зятя никаких вестей до этого не было. Мы даже и не знали, что Ленка замуж вышла. Дождалась наконец своего счастья, да какого! И то, что квартира ей наша срочно понадобилась, теперь тоже понятно, зачем. Да только ничего у свекрови не выйдет. Это мы раньше к ней прислушивались, старались следовать её советам, а теперь пусть катится со своими желаниями куда подальше! — ответила Рая матери.
Чуть позже она рассказала мужу, в чём причина такого странного поведения его матери.
— Там, оказывается, всё дело в этом зяте, которого мы с тобой даже в глаза не видели. Может, ты поговоришь с сестрой? Пусть она приструнит своего наглого супруга. Не дело это — мать из собственной квартиры гнать. Пусть съезжают от неё и живут отдельно, — рассуждала Раиса.
Олег тут же набрал номер сестры.
— Вы что там устроили, а? Ты кого в квартиру к матери привела? Что он там командует в чужом доме? — суровым голосом начал он.
— А ты не кричи. С кем хочу, с тем и живу — это моё дело. А вы давайте побыстрее сюда переезжайте. Нам долго ждать нельзя, мне уже скоро в декрет уходить, не до переездов будет, — нагло отвечала ему сестра.
— Никто никуда переезжать не будет. И забудьте уже про нашу жилплощадь. И идею эту бредовую выкиньте из головы. Додумались!
— Это как же так? Мать сказала, что уже договорилась с вами. И Степану моему уже пообещала, что мы скоро в Москву переедем. А ты теперь назад пятками? Да какой ты мне брат после этого?
— А никакой, если ты так ставишь вопрос, — устало ответил Олег.
— Что вам там делать, ты скажи? Это нам, молодым, надо жить в столице. И ребёнок мой родится уже с московской пропиской, неужели ты не понимаешь? Приехали бы сюда, к матери, и жили бы нормально, раз дело уже к старости идёт. Нет, надо всё поперёк делать!
— Мать в покое оставьте, больше мне от тебя ничего не надо.
— А ты мне кто, чтобы указывать? Нет у меня брата с сегодняшнего дня, ясно тебе? — кричала в трубку Лена.
— Ну что ж, ты сама так решила.
Он отключился. А через пять минут снова позвонила мать и наговорила сыну столько обидных слов, что на несколько лет вперёд хватило бы.
Теперь родня с Олегом не общается. От своей матери Раиса знает, что живут они по-прежнему все вместе. Лена родила ребёнка, но от матери съезжать они с мужем не намерены.
(Бывшая подруга поразила — отдай нам свою квартиру в Москве, все равно там не живёшь»)
А Таисия Павловна периодически уезжает из дома по гостям. Всю дальнюю родню уже объездила, у всех погостила. Дома, видать, совсем ей невмоготу находиться рядом с любимым зятем и любящей дочечкой.
