Полина осторожно вылезла из небольшого пролома в стене. Этот тайный ход она обнаружила вместе с ребятами из приюта уже давно. Они случайно наткнулись на пролом в старой кладке, который вёл в просторную, но мрачную каморку. Это место стало их укрытием, куда можно было спрятаться от всего мира.
Комната была достаточно большая, чтобы там одновременно могли разместиться несколько человек. По одной из стен проходили две массивные трубы, обёрнутые в мягкую изоляцию. Зимой трубы всегда оставались тёплыми, и дети часто грели о них руки. Полина любила бывать там, особенно когда в приюте начинались какие-то неприятности или нештатные ситуации, как называла их директриса Валентина Сергеевна.
Детям частенько удавалось убегать за территорию детдома. Бегали небольшими группами, чтобы их отсутствие не сразу заметили. Но Полина почти всегда выбирала одиночные вылазки. Так её было труднее обнаружить, а значит, она могла наслаждаться свободой чуть дольше.
Обычно её побеги случались после очередной стычки с Валентиной Сергеевной, которая наказывала Полину за самые разные проступки, зачастую надуманные.
На вид Полина была очень хрупкой и выглядела младше своих восьми лет. О родителях она почти ничего не помнила. В приют девочка попала, когда ей исполнилось три года. Но ей часто снилось, как она гуляет с мамой по парку. Полина не знала, настоящие ли это воспоминания или просто её мечты.
Выбравшись из своего убежища, Полина огляделась. На улице уже вечерело. Она подумала, что её поиски уже прекратились. Карман приятно оттягивала маленькая кучка монеток, которую она нашла как-то раз. Девочка берегла деньги на случай, если голод станет невыносимым.
Полина направилась в парк, в её любимое место. Здесь она чувствовала себя свободной, как будто это был её маленький мир, где можно забыть обо всём. После ссор с Валентиной Сергеевной её всегда тянуло сюда.
— Девочка, это не твоё?
Полина вздрогнула. Неподалёку стоял мужчина и показывал на телефон на земле. Он был простой, но похоже работающий.
— Ой, спасибо! Как это я не заметила? Мамка бы меня убила, если бы я его потеряла!
Мужчина улыбнулся, понимающе кивнул и ушёл по своим делам. Полина подняла телефон, и её лицо озарилось довольной улыбкой, когда она увидела, что устройство включается.
— Работает!
Засунув телефон в карман, Полина решила, что позже найдёт, как его использовать. Может, получится обменять на что-то полезное.
Полина шла по парку, пока не почувствовала сильный голод. Её взгляд упал на ларёк с пирожками. Купив один за свои монетки, она осмотрелась и заметила лавочку, где сидела пожилая женщина. Присев рядом с ней, Полина откусила кусочек пирожка. Но тут же услышала тихие всхлипы. Обернувшись, она увидела, что бабушка плачет.
— Бабушка, а вы чего плачете?
Старушка что-то пробормотала, но её слова невозможно было разобрать. Затем она снова разрыдалась, утирая слёзы рукавом. Полина растерялась. Ей доводилось видеть, как плачут дети, но взрослые слёзы всегда её пугали.
— Вам плохо? Может, вам нужна помощь?
Но бабушка лишь покачала головой, снова всхлипывая. Полина внезапно поняла, что женщина, возможно, не может говорить. Ей стало не по себе.
— Бабушка, может, я могу что-то для вас сделать? — Девочка протянула ей уже откушенный пирожок. — Хотите?
Бабуля тут же улыбнулась и взяла еду. Полина с любопытством рассматривала бабушку. Её одежда выглядела необычно: вроде бы тёплая и по погоде, но при этом грязная, кое-где порванная. А ела старушка так, словно не видела пищи уже несколько дней.
— Вы потерялись?
Бабушка радостно закивала.
— А адрес свой помните?
Старушка покачала головой, отрицая. Полина задумалась. Если она отведёт бабушку в полицию, то сотрудники её сразу опознают и вернут обратно в приют. Все полицейские города уже знали Полину в лицо за её побеги. Нужно было найти другой выход.
— А это вы знаете, что такое? — спросила Полина, показывая бабушке телефон, который она недавно нашла в парке.
Старушка с интересом посмотрела на устройство и снова радостно закивала. Затем она порылась в кармане своего пальто и достала собственный телефон.
Полина взяла бабушкин аппарат в руки, но тот оказался полностью разряжен. Экран даже не загорелся.
— Ну вот, невезуха.
Внимание привлекла маленькая бумажка, приклеенная на заднюю крышку. На ней был написан номер. Полина обрадовалась. Она быстро ввела цифры на найденном телефоне и нажала вызов.
— Алло?
— Здравствуйте, вы не потеряли бабушку случайно?
— Потеряли! Где она? Где вы?
— Она со мной, в парке у реки. Она голодная, но всё в порядке.
— Сиди там, слышишь? Никуда не уходите, я скоро приеду!
Полина отключила вызов и обратилась к бабушке:
— За вами скоро приедет какой-то мужчина. Он очень волновался за вас.
Бабушка кивнула и, улыбнувшись, крепко обняла девочку, словно желая выразить свою благодарность.
Но их разговор внезапно прервал громкий голос:
— Воровка!
Полина резко обернулась. К ним быстро приближалась женщина в сопровождении полицейского.
— Вот она! — воскликнула женщина, указывая на Полину. — Звонит по чужому телефону и даже не думает извиняться!
Полина поняла, что теперь сбежать точно не удастся. Она так увлеклась ситуацией, что совсем забыла про телефон, который держала в руках.
— Бабушка, никуда не уходите. Ждите здесь, пока за вами не придут.
Бабушка кивнула, хотя в её глазах читалась тревога.
Полицейский взял Полину за руку и покачал головой.
— Опять ты, Павленко. Когда же ты угомонишься? Если бы не ты, у нас работы было бы меньше вдвое. Ладно, пошли в отделение. Сейчас позвоню директрисе, пусть знает, что беглянка нашлась.
Женщина рядом с ним фыркнула и всплеснула руками.
— Ну конечно, всё понятно. Детдомовская. От таких всегда одни беды! Я бы на вашем месте вообще все детские дома закрыла. Детей, как эту, отправляла бы на необитаемый остров, пусть живут там.
Полина молча шла за полицейским, ещё раз обернувшись на бабушку.
— Помните, никуда не уходите, ждите!
В участке Полина сидела молча, не реагируя на вопросы.
— Павленко, где ты взяла телефон? — строго спросил полицейский.
Девочка ничего не ответила. Она лишь ждала, когда за ней приедут из приюта.
Пока Полину везли обратно в детский дом, девочка слушала нескончаемый поток упрёков и обвинений в свой адрес. Она не отвечала. Зачем? Она знала, что никакие слова её не защитят, а спорить с взрослыми бесполезно. Её привычка терпеть и молчать была выработана годами.
Первой, кто встретил её у дверей детского дома, оказалась Валентина Сергеевна. Её взгляд был настолько строгим и холодным, что Полина невольно вздохнула.
— Ну что, Павленко, снова за своё? Никак не успокоишься? Всё по-своему хочешь сделать? Ничего, я уже придумала для тебя подходящее наказание.
Не дав Полине даже шанса ответить, женщина грубо схватила её за плечо и потащила по длинному коридору. Девочка едва успевала за ней, иногда её ноги даже отрывались от пола.
— Пусти меня! — выкрикнула Полина, пытаясь вырваться из железной хватки.
Но в ответ на её попытку последовала резкая пощёчина.
— Ах ты дрянь! Ещё и огрызаться решила? Ну ничего, я тебе покажу! — рявкнула Валентина Сергеевна, открывая какую-то дверь и буквально заталкивая девочку внутрь.
Полина упала на колени.
— Вот тебе ведро и бутылка воды. Этого хватит на пару дней. Сиди тут, думай. Потом посмотрим, исправилась ты или ещё посидишь.
Она громко захлопнула дверь, и тишина оглушила Полину. Девочка поднялась с пола, пытаясь рассмотреть, куда её привели. Только спустя минуту до неё дошло, что это карцер. О нём в детском доме ходило немало страшных историй.
У стены стояло что-то, напоминающее кровать с деревянными досками вместо матраса. Никаких одеял или подушек не было. Полина забралась на холодные доски, свернулась калачиком и тихонько заплакала. Ей было страшно, холодно, да и голод не давал покоя. В какой-то момент она незаметно для себя задремала.
Во сне она снова видела маму. Женщина толкала коляску, в которой сидела маленькая Полина. Девочка заливисто смеялась, а мама что-то нежно говорила ей, но слов разобрать было невозможно. Вдруг мимо пролетела птичка и слегка задела Полину крылом. Девочка проснулась от этого прикосновения.
Она надеялась, что утром ей принесут еду, и тогда она сможет извиниться, лишь бы её больше не оставляли здесь. Но утро наступило, а завтрак так и не принесли. Её никто не навестил ни в обед, ни вечером.
Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и тусклый свет из окна исчез, девочка поняла, что её оставляют здесь на ещё одну ночь. Её страх превратился в панику.
— Пожалуйста, выпустите меня! Выпустите! — кричала Полина, изо всех сил бив по двери руками и ногами.
Она плакала, звала на помощь, но ответа не было. Дверь оставалась закрытой, а за ней — тишина.
***
Тем временем в кабинете директора Валентина Сергеевна спокойно пила чай.
— Ты Павленко из карцера уже выпустила? — спросил Симонов, заглянув в кабинет.
— Да куда она денется. Вот чай допью, тогда и пойду. Думаю, теперь она будет как шёлковая.
Директор, неспешно отпивая чай, с раздражением посмотрел на свою собеседницу.
— Валентина Сергеевна, нужно что-то делать с этой ситуацией. Наши показатели и так на грани, а теперь ещё этот случай с Полиной. Что с неё взять? Ненормальная девчонка.
— Абсолютно согласна, — кивнула Валентина Сергеевна. — Карцер, как всегда, поможет. Таких всегда воспитывали через дисциплину, и ничего, потом благодарили. Посидит, подумает пару дней, всё осознает.
Директор собирался ответить, но внезапно замер, поставив чашку на стол, и резко подскочил к окну.
— Ты только посмотри… что это там? Проверка какая-то?
Валентина Сергеевна подошла ближе.
— Да вроде не похоже… Какая-то старушка с ними. Вряд ли проверяющие берут с собой бабушек. Хотя, подожди… Это же сам Смирнов!
— Смирнов? Ты уверена? Ого… слушай, а может, эти богачи… Ребёнка усыновить, наверное, хотят, — пробормотал директор, начиная нервничать.
— Да неужели? — удивилась Валентина Сергеевна и торопливо пошла вслед за директором, чтобы встретить неожиданных гостей.
Во дворе действительно стояли несколько машин. Такое количество автомобилей вызвало подозрения даже у директора. В самых строгих проверках приезжали максимум на одной машине, а здесь целый кортеж.
— Если всё это из-за телефона, то она ведь ещё ребёнок. Ей слишком мало лет, чтобы её привлекать по закону, — пробормотала Валентина Сергеевна, словно пытаясь успокоить себя.
Но директор уже взял ситуацию в свои руки.
— Здравствуйте! Чем могу помочь? Если вы приехали подобрать ребёнка, я могу показать вам много замечательных детей.
— Подобрать? — недовольно поморщился тот. — Это дети, а не товар. Вы так выражаетесь, словно мы на рынке.
— У нас тут не до сантиментов. Мы работаем по своим правилам.
— Прекратите! Проводите нас к девочке.
— К какой девочке? — нахмурилась Валентина Сергеевна, делая вид, что не понимает.
— Не нужно строить из себя невинность. Мы здесь из-за Полины, — мужчина говорил с ледяной интонацией.
— Ах, вы о ней, — быстро подхватила Валентина Сергеевна, нервно оглядываясь на директора. — Сейчас всё объясню.
Группа двинулась по коридору, а женщина начала оправдываться:
— С ней очень сложно, вы поймите. Она неуправляемая. Сбегает, портит нам показатели, делает всё назло. Иногда приходится применять более жёсткие методы. Да, это не совсем педагогично, но зато эффективно. Она всё поймёт, когда подумает.
— Странно, — заметила молодая женщина, поддерживающая под руку бабушку. — Я думала, что детский дом — это место, где детям помогают, а не ломают их.
Её слова прозвучали как укор. Валентина Сергеевна напряглась, но промолчала.
Остановившись у одной из дверей, Смирнов внезапно нахмурился.
— Здесь? Она здесь? Это же тюрьма! Вы вообще понимаете, что это незаконно? Эти помещения запрещены к использованию уже два десятка лет!
— Ну, мы… я… — начала Валентина Сергеевна, запинаясь.
— Немедленно откройте!
С явной неохотой женщина вставила ключ в замок и, не глядя на окружающих, повернула его. Дверь открылась с лёгким скрипом. В ту же секунду на пол вывалилась Полина. Она, вероятно, долго сидела, прижавшись к двери, надеясь, что её услышат. Силы покинули её, и она упала.
— Господи, у неё шок! — вскрикнула молодая женщина, тут же бросившись к девочке.
Старушка, стоявшая рядом, заплакала.
— Она помогла мне… — прошептала она, глядя на молодую женщину.
Смирнов молча обернулся к директору и процедил сквозь зубы:
— Можете сушить сухари.
Мужчина аккуратно поднял Полину на руки, стараясь не задеть её. Девочка казалась полностью обессиленной.
***
Полина медленно приходила в себя. Её мысли путались, но в голове почему-то всплывал образ той бабушки из парка. А рядом с ней — образ женщины, красивой, словно из сказки.
— Ты моя мама? — с трудом вымолвила девочка.
Женщина улыбнулась, нежно проведя рукой по её волосам.
— Не совсем, но твоя мама попросила, чтобы я помогла тебе. И я это сделаю, — ласково произнесла она.
Полина почувствовала, как по её щекам потекли горячие слёзы.
— Я вам верю. Вы пришли ко мне вместо мамы, потому что этой ночью мне приснились вы, а не она, — прошептала Полина, выговаривая каждое слово с трудом, но её голос был наполнен надеждой и теплотой.
***
Прошёл год.
Полину было трудно узнать. От её былой угрюмости и боли не осталось и следа. В этот день Полина вместе с мамой и бабушкой приехала в детский дом, где ей когда-то пришлось так много пережить.
Они привезли с собой множество подарков. Бабушка сразу же занялась самыми маленькими детьми, сидя с ними на ковре, помогая рисовать и играть. Полина тем временем подошла к ребятам постарше. Её голос звучал мягко, но уверенно, и дети слушали её, затаив дыхание.
— Знаете, самое главное — это верить, — начала она, присев рядом с ними. — Верить в то, что мама обязательно вернётся. А если её нет рядом, то она всё равно найдёт способ помочь вам. Возможно, она пришлёт кого-то, кто сможет о вас позаботиться и стать вам близким человеком.
Её голос был тихим, но от него становилось тепло. Полина смотрела на детей с любовью и пониманием. Она знала, каково это — быть на их месте. Но теперь она была готова не только делиться своей историей, но и дарить веру тем, кто в ней нуждался больше всего.
