Оля провела пальцем по экрану телефона. Цифры на экране не врали – до первого взноса по ипотеке ей не хватало целое состояние. Она тяжело вздохнула и оглядела мужа. Тот, как обычно, не замечал, как время уходит. Вглядывался в планшет, читал какие-то новости, и всё. Как будто и не было у них этой жизни, которую они строили.
— Ну когда это закончится? — думала она. Три года. Три года, как они только и делают, что пытаются купить свою квартиру. Каждый месяц они откладывают деньги, и каждый месяц эти деньги куда-то исчезают. Увековеченные планы не выдерживают столкновения с реальностью. А реальность — это цены на недвижимость, которые растут, как грибы после дождя.
Когда-то, пять лет назад, всё казалось таким простым. Она, молодая специалистка, с карьерой, перспективами, он, амбициозный программист. Всё было ясно: квартира, дети, спокойная жизнь. И что теперь? Теперь она даже не знает, как начать этот разговор.
— Родион, нам нужно поговорить о бюджете, — осторожно сказала она, заранее зная, что он ответит.
М-м-м? — едва ли поднял глаза от экрана.
Как же бесило её это… Раньше, в самом начале, когда она пыталась поговорить, он бы тут же откладывал всё, делал её приоритетом. А теперь? Даже не удосужился взглянуть. Как будто она — часть фона, ну или эхо своих же мыслей.
— Я посмотрела наши расходы за последние три месяца. — Оля пыталась говорить спокойно, но у неё поднималась буря внутри. — Мы не сможем накопить на первый взнос до сентября, как планировали.
Только теперь Родион оторвался от планшета. На его лице появилось то самое выражение, которое она ненавидела — скучающее и равнодушное. Каждый раз, когда разговор заходил о деньгах, он становился таким.
— И что ты предлагаешь? — его голос был безразличен, в нём проскальзывала та едва заметная насмешка, что в последнее время Оля всё чаще ловила.
Она прикрыла глаза, будто бы пытаясь держать себя в руках. Знала, что начнётся. Это всегда начиналось одинаково.
— Может, возьмём деньги в долг у твоих родителей? Они же сами предлагали помочь.
Родион резко вскочил с дивана, словно кто-то пнул его в живот. Оля заметила, как его движения становились более резкими, и она поняла: всё, началась буря.
— Нет. Мы уже обсуждали это. Я не буду брать деньги у родителей.
— Но почему?! — Оля тоже встала. — Они сами предложили!
— Потому что я не хочу быть им обязанным! — его голос стал холодным. — Каждый раз, когда мы приезжаем к ним, мама начинает учить нас жизни. А если мы возьмём деньги, это только усугубит ситуацию.
Вот так всегда, подумала Оля. Всё, что они с Родионой когда-то строили, теперь казалось таким хрупким.
Оля чувствовала, как раздражение внутри растёт, как пламя. За пять лет брака она уже могла наизусть выучить все эти его отговорки. Гордость, гордость, гордость… Это всегда был камень преткновения. Родион мог месяцами есть одно и то же, ходить в изношенной обуви, но не возьмёт денег у родителей. И вот это вот всегда, вот такие вот глупые моменты — они её раздражали.
«Ну когда ты начнёшь думать о будущем?» — думала Оля, не в силах больше сдерживаться.
— То есть твоя гордость важнее, чем наше будущее?! — спросила она, приближаясь к мужу. В его глазах не было ничего, кроме скучного равнодушия. — Мы уже пять лет снимаем квартиру. Пора бы подумать о своей.
— А может, проблема в том, что ты слишком много тратишь? — Родион, наконец, перешёл в наступление. — Я видел выписку по твоей карте. Три новых платья за месяц? Серьёзно?
Ну конечно, как только разговор заходит о деньгах, он начинает считать её расходы.
— Не передёргивай! — Оля сжала кулаки. — Я купила их на распродаже для работы. В отличие от некоторых, я не могу ходить на деловые встречи в одном и том же.
— При чём тут это? — Родион раздражённо взъерошил волосы. — Речь о том, что ты не умеешь экономить!
— Я не умею экономить?! — Оля издала короткий нервный смешок. — А кто спустил половину отпускных на новый компьютер?
— Это была рабочая необходимость!
— Ах, когда тебе что-то нужно — это необходимость, а когда мне — это транжирство?
И тут, как всегда, телефонный звонок. Оля взглянула на экран и увидела, кто звонит — свекровь. Конечно, сейчас этого не хватало.
— Оленька, милая! — бодрый голос Светланы Петровны пронзил тишину. — Как вы там? Мы с отцом решили заехать к вам на выходные!
Оля бессильно посмотрела на мужа, но тот отрицательно покачал головой.
— Светлана Петровна, может, не в эти выходные? У нас тут… — начала она.
— Ну что ты! Мы давно собирались заглянуть. Заодно обсудим ваш квартирный вопрос. Родион сказал, что вы копите на первый взнос?
Оля увидела, как лицо мужа мгновенно исказилось, и всё стало понятно. Это тот самый его взгляд, когда он чувствует себя в угол загнанным.
— Вообще-то мы справляемся сами, — резко произнёс он, подойдя к телефону. Оля почувствовала, как его голос стал холодным, как камень.
— Родион? А, ты тоже тут! — в голосе свекрови появилась та самая заботливо-назидательная нотка. — Ну как же сами? Мы с отцом всё обдумали. У нас есть сбережения, готовы помочь с первым взносом. Что вы будете годами копить?
— Мама, спасибо, но нет. У нас всё под контролем.
— Какой же ты упрямый! Весь в отца! Оленька, ты повлияй на мужа. Нельзя же так…
Оля вздохнула, почувствовав, как напряжение в воздухе нарастает. Она знала, что не стоит здесь начинать драку.
— Давайте обсудим это при встрече? — предложила она, старательно сглаживая уголки своего голоса.
После звонка в квартире стало как-то тише, как будто воздух сгущался. Родион ходил по комнате, как зверь в клетке, шаги его стали тяжелыми, почти утробными. Оля сидела, словно не в своей квартире, и чувствовала, как между ними начинает вырастать невидимая стена.
Она вспомнила их первую съемную квартиру — ту маленькую студию на окраине города, которая казалась тогда целым миром. Как они радовались, когда въезжали, как строили планы и мечтали, что теперь-то точно всё получится. Вроде бы, не так уж много времени прошло, а ощущения были другие: тогда казалось, что если постараться — всё будет.
А теперь? Сколько квартир они сменили с тех пор? Три? Четыре? Каждый переезд, как маленькая драма: новые условия, новые соседи, новые неприятности. И ведь могли бы уже давно жить в своей собственной, если бы только…
— Я не хочу, чтобы они приезжали, — вдруг сказал Родион, прерывая её мысли.
— Они уже решили приехать, — Оля смотрела на него, стараясь найти нужные слова. — Может, это и к лучшему? Обсудим всё спокойно.
— Нечего обсуждать! — Родион резко развернулся, глаза его стали холодными. — Я сказал — никаких денег от родителей.
— Почему ты такой категоричный? — Оля подошла к нему, стараясь не повышать голоса. — Это же не чужие люди!
— Именно потому, что не чужие! — В его голосе прозвучала такая боль, что Оля остановилась. — Ты не знаешь мою мать. Она потом будет годами напоминать об этом, каждое наше решение — под её микроскопом. Уже сейчас она думает, что мы не способны сами справиться!
В этот момент Оля вдруг ощутила, как далеко они друг от друга. Её семья всегда была такой — все помогали друг другу без вопросов и условий. А здесь, каждое предложение помощи становилось как обвинение, как повод для контроля.
— А может, она права? — тихо произнесла Оля.
Родион резко повернулся к ней:
— Что ты имеешь в виду?
— То, что мы застряли, — Оля подошла ближе, пытаясь объяснить, но не знала, как. — Ты так боишься показаться слабым или зависимым, что готов отказаться от реальной помощи. Мы могли бы уже давно решить квартирный вопрос, если бы ты…
— Если бы я что? — перебил он, и в голосе уже звучала не только злость, но и обида. — Если бы я был менее принципиальным? Или если бы я больше зарабатывал?
— Я не это имела в виду! — Она тоже почувствовала, как голос её дрогнул.
— Нет, именно это! — Его голос дрожал от обиды. — Ты считаешь, что я недостаточно обеспечиваю семью!
— Прекрати искажать мои слова! — Оля повысила голос, усталость и раздражение переполнили её. — Я говорю о том, что нам нужно научиться принимать помощь.
— То есть ты на их стороне? — В его глазах мелькнула тень обиды.
— Здесь нет сторон, Родион! Есть только мы и наше будущее.
Выходные пришли как-то слишком быстро. За два дня они почти не разговаривали, ограничиваясь необходимыми фразами. Оля чувствовала, как между ними с каждым часом становилось всё больше молчания.
Она старалась чем-то себя занять, всё больше задерживаясь в офисе, а Родион, как и обычно, погружался в работу. Он сидел за компьютером, его взгляд был затянут в какой-то свой проект, откуда его было не вытащить.
Каждый готовился к визиту родителей по-своему. Оля провела генеральную уборку, хотя и так в квартире всегда было чисто — за годы съемного жилья они привыкли поддерживать идеальный порядок. А Родион становился всё более замкнутым и хмурым, будто знал, что впереди будет снова невыносимо трудно.
И вот они пришли. Светлана Петровна с мужем, с пакетами, полными продуктов, и явным намерением решить все проблемы. Оля сразу поняла, что дело не обойдется без конфликта.
— Ну как же вы тут живете? — свекровь оглядела квартиру, поморщилась. — В вашем возрасте мы уже давно имели свое жилье!
— В ваше время и цены были другие, — сквозь зубы произнес Родион.
Оля заметила, как напряглись его плечи. Он явно не готов был терпеть эти разговоры.
— Ну-ну, не начинай! Мы же хотим помочь, — сказала Светлана Петровна и достала из сумки бумаги. — Оленька, я тут прикинула, если мы добавим вам на первый взнос, то ежемесячный платеж будет вполне подъемным.
— Мама, я же сказал — нет! — Родион сжал кулаки, взгляд его был холодным и решительным.
— Родион, не будь ребенком! — В голосе свекрови появилась настойчивая нотка. — Вы с Олей уже столько лет женаты, пора бы о своем угле подумать. Мы с отцом не вечные, хотим при жизни увидеть, как вы устроитесь.
В комнате повисло молчание. Даже отец Родиона, обычно молчаливый и спокойный, заерзал на стуле, чувствуя нарастающее напряжение.
— При чем тут это? — Родион вскочил, нависнув над столом, взгляд его был как нож. — Мы сами решим свои проблемы!
— Когда? Через десять лет? — В голосе свекрови появилась стальная резкость. — Оля, скажи ему!
Оля почувствовала, как взгляды всех присутствующих тяжело ложатся на неё. Она сжала руки, внутри все сжалось от напряжения, но нужно было что-то сказать.
— Я… я думаю, нам стоит хотя бы обсудить это предложение, — произнесла она, ощущая, как на языке застревает каждое слово.
Светлана Петровна торжествующе подняла брови, как будто выиграла бой.
— Вот! — Она радостно воскликнула. — Хоть у невестки есть разум!
Родион посмотрел на Олю так, как будто она предала его. Он ничего не сказал, просто вышел из комнаты, и дверь с грохотом захлопнулась за ним. Оля вскочила, уже готовая побежать за ним, но Светлана Петровна остановила её, мягко задержав руку.
— Пусть остынет, — сказала она, как бы успокаивая себя. — Он всегда такой. Сначала кипит, потом сам всё понимает.
Оля присела на край стула, не зная, что сказать. Вечер потёк как-то странно. Светлана Петровна время от времени пыталась завести разговор о квартире, показывала какие-то расчёты, но Оля лишь кивала, не вникая. Все её мысли были о муже, который сидел заперт в спальне и не выходил даже на ужин.
Когда родители, наконец, легли спать, а Оля готовилась ко сну, Родион, наконец, появился в дверях.
— Я не ожидал, что ты встанешь на их сторону, — произнес он, не глядя на неё.
— Я не вставала ни на чью сторону, — устало ответила Оля, присаживаясь на край кровати. — Я просто пытаюсь найти выход из этой ситуации.
— Выход? — Родион горько усмехнулся. — Стать вечными должниками моих родителей — это выход?
— А что ты предлагаешь? — В голосе Оли звучало отчаяние. — Еще пять лет снимать квартиру?
— Мы могли бы поискать что-то подешевле… — Он заговорил почти с надеждой.
— Опять начинаешь? — Оля покачала головой, чувствуя, как в груди скапливается раздражение. — Мы и так в спальном районе живем, куда ещё дешевле?
— Значит, будем копить дольше.
Оля почувствовала, как в её груди что-то надломилось. Сколько можно ходить по этому кругу? Сколько ещё можно тянуть эти разговоры?
— Родион, пойми, речь не о том, чтобы унизить тебя или поставить в зависимое положение. Твои родители действительно хотят помочь, и их помощь не должна нас ломать…
— Ты их не знаешь так, как я! — Его голос стал резким, как нож. — Потом начнется: а почему вы так решили? А вы уверены? А может, лучше так? Каждое наше решение будет подвергаться сомнению!
— Но это не повод отказываться от помощи! Мы можем обсудить условия, договориться обо всём заранее…
— Какие условия, Оля? С моей матерью? Ты серьезно?
Оля почувствовала, как к горлу подступают слёзы. Она сидела напротив него, а внутри словно всё сжалось. Столько лет они были вместе, а он, как и прежде, не верил ей. Он не доверял её словам, не видел в ней того, кто способен понять его страхи, его сомнения.
— Знаешь, что меня действительно пугает? — её голос дрожал, и она пыталась держаться. — Не твои родители, не их вмешательство. А то, что ты готов пожертвовать нашим будущим ради своих принципов. Мы могли бы уже через полгода переехать в свою квартиру. Начать жить по-настоящему. Обустроить дом, планировать детей…
Он резко повернулся, как будто её слова задели его до глубины.
— При чём тут дети? — спросил он, сдвинув брови.
— При том, что я не хочу растить их в съемной квартире! — Оля встала, её глаза были полны решимости. — Не хочу каждый раз думать, что хозяева могут не продлить договор!
— То есть теперь я виноват в том, что у нас нет детей? — его голос стал резким.
— Я не об этом! — Она почувствовала, как её собственное терпение начинает иссякать. — Почему ты всегда переводишь всё в обвинения?
— Потому что ты давишь на меня! Все давите! — В его словах была такая боль, что Оля на мгновение замерла. Он говорил, как человек, которого постоянно пытаются сломать. И вдруг она поняла, как ему тяжело — всё время ощущать, что ты не оправдываешь чьих-то ожиданий.
Следующий день они провели в тишине, которая казалась ещё громче, чем слова. Не было никаких долгих разговоров, ни спокойных обсуждений. Просто какое-то напряжённое молчание, в котором каждое движение казалось лишним.
Диана З. | Просто пишу.
К вечеру Родион, по-прежнему погружённый в свои мысли, стоял у окна, глядя в пустое пространство. Оля сидела в другой комнате, и она не решалась подойти, не решалась разрушить эту тишину. Слишком много было сказано, и слишком много оставалось нерешённым.
— Я подумал о том, что ты сказала, — наконец произнес он, оборачиваясь. — О нашем будущем.
Оля замерла, не смея нарушить тишину. Он ведь сказал. Тот момент, когда он решился заглянуть в себя, признать, что был не прав. Она почувствовала, как весь воздух в комнате наполнился чем-то важным, чем-то долгожданным.
— И?
— Может быть… может быть, ты права, — сказал он, и в его взгляде было нечто усталое, но уже не столько от тяжести, сколько от того, что он наконец понял: жизнь не крутится вокруг его принципов. — Я, наверное, действительно слишком упрямый.
— Родион…
— Нет, дай договорить. — Он присел рядом, взял её руки в свои, как бы просил прощения даже без слов. — Я всё время боялся, что если примем помощь, то станем слабыми. Но, наверное, наоборот – отказ от неё делает нас слабее.
Оля почувствовала, как в груди вдруг тепло растекается, как если бы солнце выглянуло после долгих дождей. Впервые за долгое время она видела перед собой не мальчишку, которого можно было бы уговаривать, а мужчину, который осознаёт свои ошибки. И что-то в этом было… важным. Жизненно важным.
— Мы можем составить план, — осторожно предложила она, но слова её были спокойными, взвешенными. — Рассчитать, за сколько лет вернем долг. Проговорим, как будем общаться с родителями. Установим свои правила.
— Думаешь, получится?
— Уверена, — сказала она и крепко сжала его руку. — Главное, мы будем решать это вместе.
Он притянул её к себе, и в его глазах Оля заметила что-то нежное, что-то такое, что давно было потеряно, но вот оно снова появилось.
— Прости за эти дни. Я вел себя как…
— Как упрямый осел? — Оля улыбнулась сквозь слёзы, и даже её голос прозвучал теплее.
— Эй! Я тут пытаюсь извиниться!
Оля рассмеялась, как давно не смеялась, и все напряжение последних дней ушло, как заоблачные тени.
— Знаешь, что самое сложное? — спросил он, гладя её ладонь.
— Что?
— Позвонить маме и сказать, что она была права.
— О, это я могу взять на себя! — оживилась Оля, но в её глазах был уже такой огонёк, что Родион едва не засмеялся.
— Даже не думай! — Он шутливо погрозил пальцем, но потом добавил, уже серьёзней: — Я сам. Только… может, сделаем это завтра?
— Конечно, — сказала Оля, прижимаясь к его плечу. — У нас теперь есть время.
Они сидели долго, обсуждая планы на будущее, и каждый новый шаг, каждое новое слово приближало их к тому, чтобы снова стать командой. Стена непонимания, которая так сильно выросла между ними за эти несколько дней, потихоньку рушилась, и за ней открывалась новая дорога.
Прошло несколько месяцев. Оля с головой ушла в изучение городских районов, подбор квартир, просмотр планировок, подсчёт цен. Вечерами они с Родионом делились впечатлениями, спорили, обсуждали возможные варианты. Это был их маленький проект, их общее дело, которое снова сближало.
А Родион, теперь уже не с опаской, а с уверенностью, стал оформлять все документы, звонил риелторам и банкам, решая, что можно сделать быстрее, что – поаккуратнее. Он действовал с тем же упорством, с которым раньше отвергал любую помощь.
Светлана Петровна, к удивлению Оли, не вмешивалась в выбор квартиры. Она звонила время от времени, спрашивая, как идут дела, но, похоже, по-настоящему доверяла их решению.
После подписания всех документов Родион признался:
— Я боялся, что буду чувствовать себя обязанным. Но, знаешь, я чувствую только… благодарность.
Через полгода, стоя в своей квартире, они стояли среди коробок и пакетов, не распакованных вещей. Стены ещё не украшали картины, но это был их настоящий дом. Их.
— С чего начнём? — спросила Оля, оглядывая просторную гостиную.
— С будущей детской? — предложил он, улыбаясь.
Оля просияла. Это была не просто комната. Это было место, где они будут строить своё будущее. Всё, что было до этого, – сомнения, страхи, сомнительные разговоры – теперь казалось таким далёким. Впереди их ждала новая глава. И теперь они точно знали, что справятся со всем вместе.
