— Ты только не падай, Алина, — начала Лариса Петровна, глядя на дочь. — Я тут подумала… Квартиру свою сыну отдам. А сама к вам перееду, у вас же места много.
Алина замерла, чашка с чаем чуть не выскользнула из рук.
— Что? — еле выдавила она, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. — Ты хочешь переехать к нам? Но у нас ведь… свой порядок, свой уклад. И вообще, своя семья. Двум хозяйкам на одной кухне не ужиться.
— А у брата вообще ничего своего нет! Вот, с женой по съёмным квартирам шляются. Пора бы и помочь ему. А вы дом как раз только что достроили, зачем вам столько места вдвоём?
Алина понимала, что сейчас будет непростой разговор, в котором все логические доводы будут ломаться о железную решимость матери.
— Лариса Петровна, — тихо вмешался муж Алины, Максим, стоявший у окна. — У нас трое детей, если вы не забыли.
— Ой, ну и что? Им разве много нужно? Зато я вам помогу, смогу с ними посидеть. А брат… Ты же сама говорила, что не хочется, чтобы он жил на улице.
— Я говорила, что он должен сам решать свои проблемы. И ты прекрасно знаешь, что у него сейчас никакого намерения переехать нет. Это твоя идея, а не его. Ты наверняка даже не обсудила это с ним!
— А разве кто-то отказался бы от квартиры? — парировала мама. — Нам всем будет лучше в вашем доме.
Вспомнив, как она с мужем строила дом буквально своими руками, Алина едва сдержалась. Они только закончили все работы, вложили в это все силы и деньги, а теперь мать, которая даже рубля не внесла, хочет вторгнуться в их жизнь.
— Дом — это не квартира, мама, — спокойно сказала Алина. — Мы сами всё сделали. Мы с Максимом строили его шесть лет! А ты в это время больше о брате заботилась, если честно. Мы ни на что не жалуемся, но помощи от тебя не было.
— Ой, да ладно, не преувеличивай! Я всегда говорила, что квартира лучше, в ней удобнее. Предупредить вас пыталась, добра желала. Ну теперь-то уж ничего не воротить назад. Дети маленькие, вам помощь нужна. Ради вас же стараюсь!
Максим, не выдержав, обернулся и с сарказмом бросил:
— Помните, как вы говорили, что в доме жить — это ерунда? Дворник не придёт, всё самим убирать. Зачем вам идти на такие жертвы ради…
— Ну и что? — возмущённо перебила его Лариса Петровна, переобуваясь на ходу. — Я жила у вас во время карантина, меня всё устроило! Чисто, свежо, воздух какой! Это сказка. Да, работы много, но уж втроём-то справимся.
Алина вспомнила, как они забрали мать, когда брат заболел. Тогда это казалось временной мерой, но, судя по всему, теперь что-то изменилось. Лариса Петровна вдруг увидела в доме что-то большее, чем просто дачу на окраине.
— Ты же знаешь, у брата всё сложно, — сказала мать, словно оправдываясь. — Он с этой своей женой не может разобраться. А у вас так хорошо…
— Мама, у нас свой дом и свои правила. А ты всегда со своим уставом в чужой монастырь лезешь. Мы же не можем просто так взять и поменять весь уклад жизни. Почему ты не можешь это понять?
— Потому что я мать! — резко ответила Лариса. — И я хочу помочь сыну. Ты ведь тоже живёшь хорошо благодаря помощи! Родители твоего мужа же вложились в дом?
— Да, но они не потребовали пустить их сюда, — заметила Алина, — Они дали нам право выбора.
— Ну так они тебе чужие люди. А я твоя мать!
Разговор так ни к чему и не привёл. Алина, раздражённая до предела, на следующий день решила позвонить брату. Она не могла больше терпеть эту неопределённость.
— Слушай, Дима, ты в курсе, что мама собирается к нам переехать и тебе отдать квартиру?
— Чего? — удивлённо переспросил Дима, как будто услышал какой-то абсурд. — Ты о чём вообще? Мы с женой в Крым собираемся. У неё там тётка. Мама вообще в курсе?
Алина замерла, осознавая, что её близкие даже не знают о планах друг друга. Брат спокойно обсуждает переезд в Крым, а мать хочет перебраться к ним.
Алина позвонила матери и пересказала разговор с братом.
— Ты ничего не знала, да? Они собираются в Крым переехать. Так что твои планы можно считать неактуальными, — саркастически заметила она.
Мать замолчала на несколько секунд, словно переваривая сказанное.
— Я не знала… — тихо пробормотала она, затем резко бросила трубку.
Алина с облегчением вздохнула, понимая, что на этот раз конфликт удалось предотвратить, но она боялась, что мать может придумать новый план.
— Максим, ты представляешь, она действительно могла бы сюда переехать, если бы не это! — Алина смотрела на мужа с тревогой. — Что ж, пока что у нас есть передышка. Но что дальше?
Максим пожал плечами.
— Будем жить и разбираться с проблемами по мере их поступления.
Алина нервно рассмеялась:
— Ты всегда такой спокойный. Как тебе это удаётся?
Максим подошёл к жене и обнял её за плечи:
— Потому что я знаю, что вместе мы справимся с чем угодно. Даже с твоей мамой.
Алина благодарно прильнула к мужу, но тревога не отпускала её. Она знала свою мать — Лариса Петровна не из тех, кто легко отступает.
Прошло несколько недель. Жизнь, казалось, вернулась в привычное русло. Дети ходили в школу, Алина и Максим занимались работой и домом. О недавнем разговоре с матерью Алина старалась не вспоминать, хотя неприятный осадок всё ещё оставался.
Однажды вечером, когда вся семья собралась за ужином, раздался звонок в дверь. Алина, нахмурившись, пошла открывать. На пороге стояла Лариса Петровна с большой сумкой в руках.
— Мама? — удивлённо воскликнула Алина. — Что случилось?
Лариса Петровна выглядела растерянной и подавленной: — Алиночка, доченька… Можно я у вас поживу немного?
Алина почувствовала, как внутри всё сжалось. Она молча пропустила мать в дом, где их уже ждал удивлённый Максим с детьми.
— Бабушка! — радостно закричали дети, бросаясь к Ларисе Петровне.
— Здравствуйте, Лариса Петровна, — сдержанно поприветствовал Максим. — Что-то случилось?
Лариса Петровна опустилась на стул, тяжело вздохнув: — Ох, дети мои… Беда у нас. Дима… — она запнулась, — Дима с женой уехали в Крым. Насовсем.
Алина и Максим переглянулись.
— И что? — осторожно спросила Алина. — Ты же знала об их планах.
— Знать-то знала, — кивнула Лариса Петровна, — да не думала, что так быстро всё случится. Они… они квартиру продали.
— Что?! — воскликнула Алина. — Как продали? А ты где теперь жить будешь?
Лариса Петровна опустила глаза:
— Вот потому я и здесь. Дима сказал, что деньги им нужны для нового начала. А мне… мне посоветовал к вам переехать.
Алина почувствовала, как внутри закипает гнев. Она посмотрела на мужа, ища поддержки.
Максим глубоко вдохнул:
— Лариса Петровна, вы же понимаете, что мы не можем вот так просто…
— Я знаю, знаю, — перебила его Лариса Петровна. — Я не навсегда. Просто пока не найду, куда податься.
Алина молчала, борясь с противоречивыми чувствами. С одной стороны, она была зла на брата за его эгоизм, с другой — не могла не вспомнить, как мать всегда отдавала предпочтение ему.
— Мам, — наконец сказала она, — ты можешь остаться на время. Но нам нужно серьёзно поговорить.
Лариса Петровна благодарно кивнула, а дети радостно запрыгали вокруг бабушки.
Вечером, когда дети уже спали, а Лариса Петровна устроилась в гостевой комнате, Алина и Максим сели на кухне.
— Что будем делать? — спросил Максим, глядя на жену.
Алина покачала головой:
— Не знаю. Я зла на Диму, но и на маму тоже. Она всегда его защищала, всегда ему больше помогала. А теперь… теперь она здесь, и мы должны решать её проблемы.
Максим взял жену за руку:
— Знаешь, может, это шанс всё изменить? Поговорить начистоту?
Алина грустно улыбнулась:
— Может быть. Но я боюсь, что ничего не изменится.
На следующее утро, когда Максим увёз детей в школу, Алина решила поговорить с матерью. Она нашла Ларису Петровну на кухне, где та уже хлопотала у плиты.
— Мам, нам нужно поговорить, — начала Алина.
Лариса Петровна обернулась, вытирая руки о фартук:
— Конечно, доченька. Я как раз блинчики пеку. Твои любимые, с творогом.
Алина почувствовала, как к горлу подступает комок. Сколько раз в детстве она просыпалась под запах этих блинчиков? Но сейчас не время для ностальгии.
— Мам, я хочу знать, что произошло на самом деле, — твёрдо сказала Алина. — Почему Дима так поступил? И почему ты позволила ему это сделать?
Лариса Петровна вздохнула, присаживаясь за стол:
— Ох, Алиночка… Я и сама не знаю, как так вышло. Дима сказал, что им нужны деньги для нового бизнеса в Крыму. Что это их шанс на лучшую жизнь. А я… я просто не смогла ему отказать.
— Но это же твоя квартира! — воскликнула Алина. — Как ты могла просто отдать её?
— Я думала, что делаю как лучше, — тихо ответила Лариса Петровна. — Дима всегда был таким… хрупким. Ему всегда нужна была поддержка.
Алина почувствовала, как внутри всё закипает:
— А как же я, мам? Тебе не кажется, что ты всегда поддерживала его больше, чем меня?
Лариса Петровна удивлённо посмотрела на дочь:
— Что ты такое говоришь? Я всегда любила вас обоих одинаково.
— Правда? — горько усмехнулась Алина. — А кто всегда получал лучшие подарки? Кому ты всегда уделяла больше внимания? Кого защищала, даже когда он был неправ?
Лариса Петровна молчала, ошеломлённая словами дочери.
— Знаешь, мам, — продолжила Алина, чувствуя, как из глаз текут слёзы, — я всегда старалась быть хорошей дочерью. Я училась, работала, строила свою жизнь. А теперь, когда Дима бросил тебя, ты пришла ко мне. И знаешь что? Я помогу тебе. Потому что я не такая, как он. Но мне больно, мам. Очень больно.
Лариса Петровна встала и подошла к дочери, пытаясь обнять её:
— Алиночка, прости меня. Я… я не понимала…
Алина отстранилась:
— Мам, я не хочу сейчас твоих объятий. Я хочу, чтобы ты поняла. Поняла, что ты сделала неправильно. И что теперь нам всем придётся с этим жить.
Лариса Петровна опустилась обратно на стул, закрыв лицо руками:
— Я такое натворила, — прошептала она. — Я всё испортила.
Алина глубоко вздохнула:
— Нет, мам. Не всё. У нас ещё есть шанс всё исправить. Но для этого нам обеим придётся измениться.
В этот момент вернулся Максим с детьми. Увидев заплаканные лица жены и тёщи, он понял, что разговор состоялся.
— Ну что, — сказал он, обнимая Алину, — теперь будем жить дальше?
Алина кивнула:
— Будем. Всей семьёй.
Лариса Петровна посмотрела на дочь и зятя с благодарностью и раскаянием:
— Спасибо вам. Я… я постараюсь быть лучше. Я всё осознала и прошу у вас прощения. Особенно у тебя, Алиночка.
Алина посмотрела на мать долгим взглядом:
— Я знаю, мам. И я прощаю тебя. Но нам предстоит долгий путь.
Так началась новая глава в жизни этой семьи. Путь к пониманию и прощению был нелёгким, но они были готовы его пройти. Вместе.
