— Мишка, за что ты так со мной? — Алина присела на край кухонного стола и посмотрела на мужа. — Мы же договаривались: половину зарплаты откладываем на ремонт в детской.
— Мама без денег совсем, — Миша старательно отводил взгляд. — У неё пенсия только через неделю.
— А неделю назад? А месяц? — Алина начала загибать пальцы. — Мы год копили, чтобы Леночке нормальную комнату сделать. И что теперь?
— Там крыша потекла.
— На даче? Той самой, куда твоя мама сама себя сослала? — Алина встала и прошлась по кухне. — А прекрасная двушка в центре досталась Лидочке. Потому что у неё «большая любовь»!
Миша промолчал. Он помнил, как мама объявила о своём решении: «Лидочке нужно где-то жить с Димой. У них такие чувства! А я и на даче проживу, места много». Сестра тогда радостно захлопала в ладоши, а он не посмел возразить.
— Знаешь, что твоя сестра вчера сказала? — Алина остановилась напротив мужа. — «Брат, дай денег на новый телефон. У всех уже такой!»
— Лида молодая совсем.
— Ей двадцать два! В её возрасте я уже работала в двух местах. А она только и делает, что сидит в квартире, которую мама ей отдала, и строит глазки своему Диме.
За стеной послышался детский смех – Леночка смотрела мультики. Алина понизила голос:
— Миш, я всё понимаю. Правда. Мирослава Егоровна – твоя мама. Но она сама приняла решение уехать на дачу. Сама отдала квартиру Лиде. А теперь требует, чтобы ты провёл ей в дом удобства. За наши деньги!
— Ну а как ей зимой на улицу ходить? — Миша наконец поднял глаза на жену.
— Как все пенсионеры на дачах живут, так и она проживёт. Или пусть вернётся в город и заберёт квартиру у Лиды. Раз уж той всё равно: либо с Димой живёт, либо без него.
— Мама говорит, что я обязан ей помогать. Она же одна меня растила.
— И теперь ты до старости будешь расплачиваться? — Алина покачала головой. — А как же мы? Как Леночка? Ты уже половину зарплаты туда относишь. На что нам жить?
В прихожей зазвонил телефон. Миша вздрогнул:
— Это мама.
Алина посмотрела на часы:
— Сейчас начнётся. «Сынок, мне нужно…» А знаешь, что самое интересное? Когда я пыталась с ней поговорить по-человечески, она сказала: «Алина, не указывай, как мне распоряжаться имуществом. Я уже решила: квартира Лидочке. А сын пусть матери поможет».
Миша потянулся к телефону, но Алина перехватила его руку:
— Подожди. Давай договорим. Я же вижу – ты сам измучился. Нельзя так дальше.
Телефон продолжал звонить. Миша дёрнулся, но Алина не отпустила его руку.
— Я устала быть плохой, — сказала она. — Вечно я против твоей мамы и сестры. А ведь я просто хочу, чтобы у нас была нормальная семья. Чтобы мы могли планировать будущее, а не считать копейки до зарплаты.
— Мамочка! — в кухню влетела Леночка. — Там бабушка звонит!
— Да, солнышко, — Алина погладила дочку по голове. — Иди досмотри мультик.
Звонки прекратились. Через минуту телефон зазвонил снова.
— Миша, — тихо сказала Алина. — Я не для себя прошу. Для Леночки. Мы же хотели ей нормальную детскую сделать. А теперь что?
— Алло, — Миша всё-таки взял трубку. — Да, мам. Что? Нет, я сейчас не могу приехать. Да. Да, я слышу. Хорошо, я позвоню.
Он устало опустил руку с телефоном.
— Забор покосился. Просит приехать починить. И продуктов привезти, до магазина идти далеко, а приготовить на Новый Год что-то надо.
До праздника оставалось уже совсем чуть-чуть.
— Сейчас? В выходной? — Алина посмотрела в окно. — Мы же собирались в парк с Леночкой.
— Мам, а мы в парк? — раздался звонкий голос дочки.
— Да, зайка, скоро пойдём, — отозвалась Алина.
Телефон зазвонил в третий раз.
— Алло? — ответил Миша. — Лида? Что случилось? В смысле срочно нужны деньги? А Дима? Понятно. Нет, сейчас не могу. Потом поговорим.
— Что ещё? — спросила Алина.
— Дима не может сейчас помочь с деньгами. А Лиде срочно нужно что-то купить.
— Прекрасно, — Алина всплеснула руками. — Просто прекрасно! Мама на даче ждёт тебя чинить забор. Лиде срочно нужны деньги. А мы с дочкой подождём, да? Как всегда?
— Алин…
— Нет, Миш. Я больше не могу молчать. Помнишь, как всё начиналось? Сначала мама решила отдать квартиру Лиде. Потом переехала на дачу. Потом начала просить денег – совсем немного, на продукты до пенсии. Теперь что? Ты отдаёшь ей половину зарплаты! А Лида? Она же умная девочка. Видит, как ты маме помогаешь, и думает – а чем я хуже?
— Но они же моя семья.
— А мы? Мы с Леночкой – не твоя семья? Мы что, чужие?
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла Мирослава Егоровна.
— Не дождалась, — она решительно прошла в квартиру. — Что же ты трубку не берёшь, сынок? Забор того и гляди упадёт. А ты тут прохлаждаешься.
— Мама, мы собирались в парк с Леночкой.
— В парк? — Мирослава Егоровна поджала губы. — Ты матери помочь не можешь, зато по паркам гулять времени полно? Я что, многого прошу? Забор починить? Я же одна живу, мне тяжело. — Она уперла руки в боки. — И не стыдно тебе мать на даче морозить? Я одна тебя растила, а ты даже душ провести не можешь.
— Бабушка! — Леночка выбежала в коридор.
— Здравствуй, внученька, — Мирослава Егоровна чмокнула девочку в щёку. — Вот, приехала за папой. Ему нужно бабушке помочь.
— А как же парк? — Леночка посмотрела на отца.
— Миша, — тихо сказала Алина. — Решай сам.
— Что тут решать? — вмешалась Мирослава Егоровна. — Я же мать! Мать! Я его одна вырастила, одна подняла. А теперь что? В парк ему нужно?
— Мирослава Егоровна, — Алина старалась говорить спокойно. — Мы давно планировали эту прогулку. Леночка ждала. И потом, разве забор не может подождать до завтра?
— Не может! — отрезала свекровь. — Вот упадёт он, кто виноват будет? Миша! Миша, собирайся. Бери инструменты.
Леночка захныкала:
— Папочка, ты обещал.
— Мишенька, — продолжала давить Мирослава Егоровна. — Я же тебя растила, ночей не спала. А теперь что? Бросишь мать? Из-за какой-то прогулки?
— Какой-то прогулки? — не выдержала Алина. — Это не какая-то прогулка! Это время с семьёй! С дочерью! Которое вы постоянно отнимаете своими бесконечными просьбами!
— Как ты разговариваешь со старшими? — возмутилась свекровь. — Миша! Ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?
Телефон снова зазвонил. На экране высветилось имя Лиды.
— Господи, да что же это такое? — простонала Алина. — Теперь ещё и сестра подключится. Сейчас начнёт ныть про деньги.
— Алло, — Миша взял трубку. — Лида, я же сказал…
— Братик, это очень срочно! — голос сестры разносился по всей прихожей. — Мне нужно новое платье! У Димы завтра корпоратив, он хочет меня представить коллегам!
— Лидочка, у меня сейчас мама здесь.
— А, мама приехала? — оживилась Лида. — Передай ей привет! Кстати, может, она тоже сможет помочь с деньгами? У меня тут ещё туфли присмотрены.
Мирослава Егоровна подошла к сыну, взяла телефон:
— Лидонька! Солнышко, я тут Мишу забрать приехала, забор чинить. Что? Платье? А сколько нужно? Ох, много. Нет, у мамы сейчас нет. Но ты у брата попроси, он поможет. Правда, Миша?
Алина схватила дочку за руку:
— Пойдём, зайка, соберём твои игрушки для прогулки.
— А папа? — спросила Леночка.
— Папа занят, — отрезала Алина. — Очень занят.
Они ушли в детскую. Мирослава Егоровна продолжала говорить с Лидой:
— Да, конечно, и на туфли тоже попроси. Брат должен сестре помогать. Что? Дима занят? Ну ничего, вот Миша сейчас забор починит и сразу к тебе заедет с деньгами.
Она протянула телефон сыну:
— На, поговори с сестрой. Я пока вещи твои соберу. И инструменты не забудь.
Миша стоял с телефоном в руке. В трубке Лида щебетала про платье, туфли и корпоратив. Из детской доносился грустный голос дочки:
— Мамочка, а почему папа опять не идёт с нами?
— Потому что бабушке нужнее, — глухо ответила Алина.
— Мам, — вдруг сказал Миша. — Подожди собирать вещи.
Он поднёс телефон к уху:
— Лида, извини. Не смогу помочь. Ни сегодня, ни завтра.
— Что? — сестра задохнулась от возмущения. — Как это не сможешь? Брат, ты что? Мне же срочно нужно!
— Мне тоже срочно нужно, — ответил Миша. — В парк с дочкой.
Он нажал отбой и повернулся к матери:
— Забор подождёт до следующих выходных. А сейчас мы идём гулять. — И добавил, будто извиняясь: — Мама, ну как же так, ты квартиру отдала Лиде, а теперь требуешь, чтобы я тебе новый дом построил?
— Сынок, ты что это? — Мирослава Егоровна всплеснула руками. — Как это забор подождёт? А я? А сестра?
— Мам, — твёрдо сказал Миша. — Я всех вас люблю. Правда. Но я больше не могу так. Когда ты решила отдать квартиру Лиде, я молчал. Когда ты переехала на дачу, я молчал. Когда ты начала просить денег, я тоже молчал. И сейчас все считают, что раз я молчу – значит, можно требовать всё больше и больше.
— Да как ты смеешь? — возмутилась Мирослава Егоровна. — Я мать! Я тебя растила!
— Да, растила. И я благодарен. Но теперь я вырос. У меня своя семья. Жена, дочь. И я должен в первую очередь заботиться о них.
— То есть мать тебе больше не нужна? — в голосе Мирославы Егоровны появились слёзы. — Я так и знала! Это всё она! — она ткнула пальцем в сторону детской. — Это всё твоя жена! Настраивает тебя против родной матери!
— Нет, мам, — покачал головой Миша. — Это не Алина. Это я сам. Я устал разрываться. Устал считать копейки до зарплаты. Устал оправдываться перед дочкой, почему папа опять не идёт гулять.
— Неблагодарный! — выкрикнула Мирослава Егоровна. — Я всё для тебя! Всю жизнь! А ты?
Миша молча прошёл в детскую:
— Алина, Леночка, вы готовы? Идём в парк.
Мирослава Егоровна выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Леночка испуганно прижалась к матери. Алина молча смотрела на мужа.
— Идём, — повторил Миша. — День хороший, погуляем подольше.
В парке Леночка носилась по детской площадке, а родители сидели на лавочке. Алина украдкой поглядывала на мужа.
— Не смотри так, — сказал он. — Я не заболел и не сошёл с ума.
— Я просто не ожидала.
— Я сам от себя не ожидал, — Миша следил за дочкой, которая качалась на качелях. — Знаешь, когда я всё понял? Когда услышал, как ты Леночке ответила. «Потому что бабушке нужнее». И вдруг представил: вот она вырастет, будет вспоминать детство. И что вспомнит? Что папа вечно куда-то бежал, что-то чинил, кому-то помогал. А ей говорили – бабушке нужнее.
Телефон в кармане завибрировал. Миша достал его, посмотрел на экран:
— Лида пишет. Говорит, раз я не помогаю с платьем, значит, я плохой брат и не люблю её.
— А мама?
— А мама звонила уже три раза. Я не брал трубку.
— И что теперь?
— Теперь будем жить по-новому, — Миша притянул жену к себе. — Я составлю график. Раз в неделю буду ездить к маме, помогать по хозяйству. Не чаще. Деньги – только в крайнем случае, и не больше десятой части зарплаты. А Лида пусть работу ищет. Или пусть Дима ей помогает.
— Папа! — закричала Леночка. — Папочка, иди сюда! Покатай меня на карусели!
— Иду, принцесса! — Миша встал. — Знаешь, Алин, я ведь правда всех люблю. И маму, и сестру. Но я больше не хочу быть мальчиком на побегушках. Я мужчина, муж, отец. И моя главная забота – вы.
Вечером, когда они вернулись домой, Миша первым делом включил телефон. Тридцать семь пропущенных вызовов.
— Мама пятнадцать раз звонила, — сказал он. — Лида – двенадцать. И десять раз – Дима.
— Дима? — удивилась Алина. — А ему что нужно?
— Сейчас узнаем.
Миша набрал номер. Разговор был коротким. Закончив, он повернулся к жене:
— Представляешь, Дима расстался с Лидой. Говорит, устал от её капризов и вечных просьб о деньгах. А ещё сказал, что квартира у неё есть, работать она не хочет – так зачем ему такая жена?
— И что теперь?
— А теперь Лида рыдает, требует денег на новый телефон, чтобы отвлечься от горя. А мама говорит, что я во всём виноват. Если бы я сразу дал денег на платье и туфли, Дима бы с ней не расстался.
В дверь позвонили. На пороге стояла заплаканная Лида.
— Братик, — всхлипнула она. — Дима меня бросил. Представляешь? А я его так любила! Мне нужно развеяться. Купить что-нибудь красивое. Дай денег, а?
Миша посмотрел на сестру:
— Нет, Лида. Денег не дам. Но могу помочь составить резюме. У нас на работе как раз нужен младший менеджер. Для начала нормальная должность.
— Ты что? — Лида перестала плакать. — Какая работа? У меня же депрессия! Мне срочно нужно поднять настроение!
— Работа отлично поднимает настроение, — отрезал Миша. — И самооценку тоже. Подумай. Предложение в силе до завтра.
Он закрыл дверь под возмущённые крики сестры.
— А мама? — спросила Алина.
— А с мамой будет сложный разговор. Завтра. Сегодня я хочу побыть с вами.
Следующим утром Миша поехал на дачу к матери. Алина хотела поехать с ним, но он покачал головой:
— Нет, это мой разговор. Я должен сам.
Мирослава Егоровна встретила его во дворе. Она демонстративно подпирала накренившийся забор:
— Явился? Вспомнил про мать? А я тут целый день стою, забор держу. Новый Год из-за тебя не встретила.
— Мам, перестань, — Миша прошёл к дому. — Нам надо поговорить.
— О чём говорить? — Мирослава Егоровна последовала за ним. — Всё и так ясно. Бросил мать, предал. Ради кого? Ради этой?
— Мама, — твёрдо сказал Миша. — «Эта» – моя жена. Мать моего ребёнка. И я не позволю тебе так о ней говорить.
— Можно подумать, я что-то плохое сказала, — фыркнула Мирослава Егоровна. — Правда глаза колет? Это ведь она тебя против меня настроила!
— Нет, мам. Это ты сама. Своими бесконечными требованиями. Своими манипуляциями. Своим вечным «я тебя растила».
— А что, не растила? — вскинулась Мирослава Егоровна. — Не ночей не спала? Не пахала на трёх работах?
— Растила, — кивнул Миша. — Спасибо тебе за это. Но ты же не для того меня растила, чтобы потом всю жизнь попрекать? Я был маленьким – ты заботилась обо мне. Сейчас я вырос – и забочусь о своём ребёнке. Это нормально. Это правильно.
— Значит, мать тебе больше не нужна?
— Нужна, мам. Очень нужна. Но не такая. Не требовательная. Не манипулирующая. Не попрекающая. Мне нужна мама, которая радуется моим успехам. Которая любит мою семью. Которая хочет видеть меня счастливым.
— А я не хочу? — в голосе Мирославы Егоровны появились слёзы.
— А ты хочешь, чтобы я был удобным. Чтобы я делал то, что ты скажешь. Чтобы бежал по первому твоему звонку. Чтобы отдавал последние деньги.
— Я же не для себя прошу! — воскликнула Мирослава Егоровна. — Мне много не надо. На дачу переехала, в тесноте живу.
— Но это был твой выбор, мам. Ты сама отдала квартиру Лиде. Сама решила жить здесь. А теперь я должен расплачиваться за твои решения?
— При чём тут Лида? — Мирослава Егоровна отвернулась. — Ей нужнее была квартира. У неё любовь.
— Была любовь. Дима её бросил.
— Знаю, — вздохнула мать. — Она вчера ко мне приезжала. Плакала. Говорит, ты ей денег не дал.
— Не дал. И не дам. Хватит, мам. Она взрослая девочка. Пора работать.
— Но ей же тяжело сейчас! У неё горе!
— А мне не тяжело? — вдруг повысил голос Миша. — Мне не тяжело разрываться между всеми? Между мамой, которая требует помощи. Между сестрой, которая клянчит деньги. Между женой, которая тащит на себе все расходы. Между дочкой, которая не понимает, почему папа опять не идёт гулять!
Мирослава Егоровна притихла. Миша продолжал:
— Я всё решил, мам. Будет так: раз в неделю я приезжаю помогать по хозяйству. В экстренных случаях – дам немного денег. Не больше десятой части зарплаты. Лиде пора искать работу. А тебе – научиться уважать мою семью.
— А если я не согласна?
— Тогда ты меня больше не увидишь. Ни меня, ни Алину, ни внучку.
— Шантажируешь? — прищурилась Мирослава Егоровна.
— Нет, мам. Ставлю условия. Как взрослый сын взрослой матери.
Мирослава Егоровна опустилась на старый диван:
— А я ведь правда думала, что так лучше будет. Лиде квартиру отдать, сама на дачу переехать. Думала, доченька устроит свою жизнь, замуж выйдет.
— Мам, но ты же сама все её капризы поощряла. «Лидочке нужнее», «У Лидочки любовь». А теперь что? Квартира есть, работать не хочет, Дима ушёл.
— А что делать теперь?
— Для начала – перестать её жалеть. Пусть работу ищет. И тебе, мам, незачем на даче мучиться. Возвращайся в квартиру.
— А Лида?
— А Лида пусть снимает жильё. На заработанные деньги. Или пусть возвращается к тебе, раз уж вы так друг друга жалеете.
В этот момент у ворот раздался шум. Во двор вбежала Лида:
— Мама! Мамочка! Представляешь, Дима не берёт трубку! Совсем! А я ему пятьдесят раз звонила!
Она осеклась, увидев брата:
— А, ты здесь. Как ты мог мне вчера отказать? Я страдаю, между прочим! У меня сердце разбито!
— Лида, — спокойно сказал Миша. — Мы как раз о тебе говорили.
— Правда? — сестра кокетливо улыбнулась. — И что же вы обо мне говорили?
— О том, что пора взрослеть. Мама возвращается в квартиру.
— Что? — Лида захлопала глазами. — Мамочка, это правда?
— Доченька, — начала Мирослава Егоровна. — Я тут подумала…
— Нет! — закричала Лида. — Нет! Это моя квартира! Мама мне её отдала! У меня там все вещи, вся жизнь!
— Мам, — Миша повернулся к матери. — Решай сейчас. Либо ты возвращаешься и прекращаешь этот цирк, либо я умываю руки. Больше никакой помощи не будет.
— Мамочка! — Лида упала на колени. — Не слушай его! Это всё его жена! Она его настроила!
— Встань, — строго сказала Мирослава Егоровна. — Хватит истерик. Миша прав. Я слишком долго потакала твоим капризам.
— Но мама!
— Завтра возвращаюсь в квартиру. Можешь остаться жить со мной. Или ищи работу и снимай жильё.
— Предатели! — Лида вскочила. — Все предатели! Сговорились против меня!
Она выбежала со двора. Мирослава Егоровна вздохнула:
— Сложно будет.
— Будет, — кивнул Миша. — Но так правильно.
— А твоя помощь? График этот, раз в неделю?
— Остаётся в силе. Но только после твоего возвращения в город.
— А твоя жена? — Мирослава Егоровна замялась. — Она не будет против?
— Алина никогда не была против моей помощи тебе. Она была против того, что эта помощь превратилась в манипуляции. В вечные требования. В попрёки.
— Я исправлюсь, сынок, — тихо сказала мать. — Правда исправлюсь.
Вечером Миша рассказывал жене о разговоре с матерью и сестрой. Алина слушала молча.
— Знаешь, — сказала она наконец. — Я горжусь тобой. Это было непросто.
— Непросто, — согласился Миша. — Но нужно. Ради нас. Ради Леночки.
— Папа! — раздался голос дочки из детской. — Почитай мне сказку!
— Иду, принцесса! — Миша встал. — Теперь всё будет по-другому. Честно.
Через месяц многое изменилось. Мирослава Егоровна вернулась в городскую квартиру. Лида, поплакав неделю, всё-таки пришла на собеседование и получила работу младшего менеджера. Жить осталась с матерью – снимать квартиру пока не по карману.
Миша, как и обещал, раз в неделю приезжал помогать по хозяйству. Иногда с Алиной и Леночкой. Постепенно отношения наладились. Мирослава Егоровна больше не устраивала истерик, не требовала денег, не попрекала сына. Она наконец поняла: чтобы не потерять детей, нужно научиться их отпускать.
